Анна Кутявина - Копилка желаний

– Что же ты, Ангелок, государя своего не защищаешь? – обратился Счастливый к писарю.

– Куда уж мне, ваше высочество. Я пытался, только сам еле ноги унес. Вот только и остается дар царский на бумагу выливать, пока он демонов отвлекает. Ведь призвание-то выполнять всем надобно. А талант у него какой – талантище просто! – Ангел поднял крылышки высоко-высоко. – Жаль только, что такие муки творчества терпеть приходится…

– Мы сейчас их перехитрим! – подмигнул Счастливый царь Ангелу. – Эй, демоны! Вы чего разбушевались?

– Ты кто такой? – поднял налитые кровью глазища один из дерущихся.

– Да мы тебя сейчас! – брызнул слюной другой.

– Вы-то меня, конечно же, того… Но! Смотрите, слава-то вся не вам, а Ангелу достанется! – кивнул головой Счастливый.

– Точно… И что же делать? – перебивая друг друга, завопили демоны.

– А вы с Ангелом местами поменяйтесь – пусть он царем занимается, а вы пишите! – предложил Счастливый.

Схватились демоны за золотое перо с двух сторон, начали перетягивать. Ссорились они, ссорились, кто писать будет, пока не поубивали друг друга. Взглянул Странный из-под опухших век – а палачей его и след простыл – испарились! Только перо золотое и рукопись начатая остались. Ангел в углу плачет, а какой-то добрый молодец его утешает.

– Кому я обязан своим освобождением? – простонал несчастный царь.

– Это все муза твоя! – указал Счастливый на Ангела. – Ему все благодарности, он твой талант хранит и приумножает!

Обнял Странный Ангела. Потом как схватился за перо! К утру родилась чудесная поэма – о муках творчества, которые вовсе и не муки, а настоящее, неземное чудо! О том, что откликаться надо на

Ангелов, а не на демонов – те сами друг с другом справятся. А вот Ангелам нужна любовь и благодарность человеческая – тогда и талант будет расти, и мудрость прибудет, и счастье приумножится!

В тот день гуляло все царство. Странный царь (которого вскоре переименовали в Радостного) весело улыбался и шутил, угощал медом своего спасителя Счастливого. Все подданные ликовали и праздновали освобождение государя от болезни. Не забыли и Ангела – ему достался целый кубок нектара и амброзии. Впрочем, разве Ангелам много надо – только лишь любовь и благодарность человеческая…

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил-был царь Олет. Подданные любили его за хороший нрав и доброту, открытость и человечность. Олет любил повторять: «Наше главное богатство – не сундуки с золотом, а люди!»

Однажды, во время праздника урожая, в городе появился незнакомец в черном плаще. Завидев его, горожане удивлялись – обычно на праздниках чужаки не появлялись. Кроме того, от Черного плаща веяло таким ледяным холодом, что в теплый летний день приходилось кутаться в платок или куртку.

Кто-то из слуг донес государю о появлении незнакомца. Тот сразу же распорядился срочно привести его во дворец.

– Кто ты? – спросил Олет, рассматривая гостя.

Незнакомец молчал. Царь подошел ближе, и тотчас поежился от холода.

– Принесите мне теплое одеяло, – велел он придворным слугам.

Закутавшись и, наконец, перестав дрожать, царь решился еще раз приблизиться к Черному Плащу.

– Почему ты не отвечаешь?

– Тебе не понравится, – голос незнакомца заскрипел, как старая половица.

– Как тебя зовут? И с чем пожаловал? – принялся расспрашивать царь. – Что мне не должно понравиться?

– Мое имя ничего тебе не скажет. Зови меня Черный Плащ. А пришел я, чтобы уничтожить твое царство.

– Как ты смеешь? – царь разгневанно стукнул кулаком по столу. – Я никому не позволю погубить мой народ!

– Государь, даже ты не властен над душами людей, – голос незнакомца стал тише. – Они погрязли во лжи, зависти и пороках. Спасти их может только каждодневный труд и покаяние.

– Но ведь они работают! Посмотри вокруг – все поля вспаханы, коровы сыты, овцы накормлены! – отмахнулся Олет.

– Не о том труде ты говоришь. На тебя они трудятся исправно, но сами грязны и смрадны. Я пришел очистить их от скверны и нечистот.

– Я не понимаю. Разве мои люди испачканы? Не я ли построил огромные городские бани? Всякий может без проблем очистить свое тело от грязи.

– Лишь о теле думаешь, Олет. А ведь пятна, которые внутри души, полотенцем не сотрешь. И березовым веником не выбьешь. Тут нужен более тонкий подход. Хочешь, я покажу тебе, кто на самом деле тебя окружает?

Черный Плащ щелкнул пальцами, и покои наполнились черным дымом. Когда снова стало светло, царь велел позвать к себе самых преданных своих слуг.

В зал вошла кучка людей. На них были убогие одежды, лица и руки черны, все тело покрыто ужасными язвами. Они вежливо поклонились царю:

– Чего изволите, государь?

Но тот услышал еще и другие слова:

– Опять старый дурень решил позабавиться!

– Скорее бы домой, спать! Сил нет служить самодуру!

– Был бы я царем! Сидит лентяй, улыбается, ждет, пока ему поклонятся. Ненавижу!

– Надо поднять соседей и ночью убить старика. Засиделся на троне. Я стану править!

Олет схватился за голову.

– Люди добрые, что же вы несете?

Черный Плащ снова щелкнул пальцами, и видение исчезло.

– Теперь ты видишь, сколько мне здесь предстоит работы?

– О боже! – взмолился царь. – Но неужели нет возможности их спасти? Пожалуйста, ведь я очень люблю своих подданных!

– Существует один способ, – кивнул гость. – У тебя есть дочь Даунария. В ее сердце столько любви и света, что хватит обогреть всю планету.

– Да, она солнечный ребенок, – согласился Олет и тут же ужаснулся. – Но ведь дочке всего десять лет! Что ей придется делать?

– Просто общаться с людьми. Улыбаться им, говорить с ними. Держать за руку.

– И все? – засмеялся царь.

– Да. Только она никогда не сможет жить обычной жизнью. У нее не будет семьи и детей, и век ее станет короток. Но за этот промежуток времени Даунария изменит всех, с кем когда-либо встречалась. Их души очистятся состраданием и любовью.

– Неужели жизнь дочери будет столь ужасна?

– Что ты, напротив, она станет самой счастливой на свете. Ведь пойдет по пути, уготованному свыше. Пути небесной любви.

Царь задумался. Он так трепетно относился к дочери. Но мысль, что она будет счастлива, грела душу.

– Хорошо, – чуть слышно сказал Олет. – Я поговорю с Даунарией.

С тех пор маленькая солнечная девочка каждый день выходила на улицу и чистила души людей. Его-то при виде ее улыбался, другие плакали или печалились. Но никто не оставался равнодушным. Ее сердце могло растопить даже самый толстый лед.

– Дочка, мне больно смотреть на тебя, ты так устаешь, – порой говорил Даунарии царь-батюшка.

– Папа, не печалься! Моя жизнь хороша! Я хочу быть с людьми и улыбаться им, – отвечала та.