Ирина Семина - В поисках неземной любви. Окрыляющие сказки о женщинах и звездах

Чаще всего в присутствии Музы он вообще чувствовал себя маленьким мальчиком, на которого возлагаются Большие Надежды. Такие большие, что вынести их на себе просто невозможно (нечего и пытаться!), и они придавливают к дивану, как могильный камень. Но вот творить… творить ему порою хотелось, это да. Не для того, чтобы стать богатым или знаменитым, а для себя, для души. И не каждую секунду, как требовала того Муза, а по вдохновению. Вот сейчас он отдышится, отдохнет, наберется сил, и тогда…

…За окном уже смеркалось, когда в форточку легонько постучали. Он кинулся, распахнул ее, и в комнату впорхнуло легкое, невесомое, почти невидимое создание в легком хитоне и с лирой в руках. Вместе с гостьей в комнату просочился легкий запах весенних цветов, ветра, дождя и далеких морей.

– Привет! – шепнуло летучее создание, взяв тихий аккорд на своем музыкальном инструменте. – Музу ожидаем?

– Ожидаем, – ответил Григорий, против своей воли расплываясь в довольной улыбке. – Давно ожидаем. Целый день и всю жизнь.

Его душа развернулась и затрепетала в предвкушении. Откуда ни возьмись, появились слова и образы, которые сразу стали сплетаться в причудливые узоры, укладываться в строки и четверостишия. Им нужно было срочно дать место на чистом бумажном листе.

– Твоя не ворвется? – осведомилась муза (такое уже случалось, и тогда музе приходилось срочно включать режим полной невидимости и неслышимости).

– Нет, – помотал головой Григорий, придвигая к себе стопку бумаги. – Она сейчас с детьми занимается. Хорошо, что у нас их трое, и все шебутные и требуют внимания, а то бы мне вообще хана. Задушила бы своей заботой!

– Не думай о плохом, – посоветовала муза, аккуратно сложив крылья и устраиваясь на шкафу с книгами.

– Может, все-таки в кресло? Или на диван? – предложил он.

– Нет-нет… Спасибо. Ты же знаешь: нам, крылатым, внизу неуютно. Здесь, под потолком, привычнее.

– Хорошо, – согласился он.

– Ну, тогда начнем! – улыбнулась муза. – Ты твори, а я тут тихонько посижу. Тебе сыграть что-нибудь?

– Да, пожалуй, – рассеянно согласился Григорий, хватая ручку. Он уже забыл о музе – вдохновение накатило, творческий процесс пошел.

А муза, нисколько не обидевшись, тихонько наигрывала на лире простую мелодию и улыбалась. Ей было легко и хорошо, ведь это была ее работа – давать без ожиданий, поддерживать без давления, вдохновлять, не требуя ни денег, ни славы. Просто сделать так, чтобы душа ушла в полет – для этого и нужны музы…

… Примерно в то же самое время Лёлька по телефону доверия говорила невидимому дежурному психологу:

– Понимаете, я не могу Музочке вот так в лоб сказать, чтобы она от меня отстала… Она ведь моя лучшая подруга, и я знаю, что она из лучших побуждений. Она хочет меня вдохновить, чтобы я стала богатой и знаменитой, только я сама не знаю, хочу ли я этого. Наверное, да, но когда на меня давят, у меня внутри все сопротивляется. И прямо хочется спросить: «А ты сама-то что? Может, сначала ты станешь, покажешь пример, а я уж, глядя на тебя, как-нибудь подтянусь? Или не подтянусь…» Но я молчу, потому что она расстроится и обидится, а подругу терять не хочется. Как же быть?

И примерно в то же время Муза, уложив детей, сидела, закутавшись в плед, и огорченно размышляла: «Почему же у меня ничего не получается? Почему Лёлька и Григорий никак не раскрывают крылья в полную мощь, не поднимаются ввысь, не достигают вершин? Наверное, я мало сил вкладываю, – думала она, – не все делаю, чтобы их по-настоящему вдохновить. Получается, я нерадивая муза. Нужно получше постараться! Да-да, приложить усилия! И рано или поздно у них все получится, и они станут богатыми и знаменитыми. И тогда в лучах их славы смогу погреться и я, их верная Муза».

– Ох, как же, оказывается, много причин, почему женщины остаются одинокими! – подивилась Маша. – Порой просто руки опускаются и надежда пропадает.

– Ни в коем случае не стоит этого делать! – всполошилась Звезда. – Даже и не думай. Иначе… вот попадешь на Мертвую Точку – не обрадуешься.

– А что это за Мертвая Точка?

– Да есть такое местечко, где все физические характеристики стремятся к нулю. Обычно в Мертвой Точке обитают те, кто склонен к меланхолии, ипохондрии и пессимизму, кто находится в затяжной депрессии или просто ни во что уже не верит.

– А мы туда полетим? Интересно же!

– Ни за что! И не мечтай – отрезала Звезда. – Я тебе сама про Мертвую Точку расскажу. То ты запомни: к ней не стоит даже приближаться.

Дело стояло на Мертвой Точке. Место было гиблое – недаром точку называли Мертвой. Дело тосковало, переминалось с ноги на ногу и очень хотело куда-нибудь уже двинуться, но ничего у него не получалось.

– Эй, Дело, ты почему не двигаешься? – спрашивали его сверху.

– Так не двигают же! А само я не могу, мне импульс нужен.

Наверху остались недовольны.

– По плану Мироздания ты уже к завершению должно идти, а ты еще и не начиналось!

– Да я бы с радостью! Только хозяйка меня все время оставляет «на потом».

– Эй, Напотом! Ты не мог бы сдвинуть Дело с Мертвой Точки? – поинтересовались сверху.

Напотом с трудом выбрался из кучи отложенных дел и утер трудовой пот.

– Ну уж нет! – категорически заявил он. – Меня и так делами по самое «не хочу» завалили, едва успеваю складировать. Сдвигать с Мертвой Точки – не моя функция. Пусть сами шевелятся! А то все «на потом» да «на потом». А мне что, больше всех надо? И так у меня тут завал, сами видите…

И Напотом, сердито сопя, снова погрузился в ворох незавершенных и отложенных дел.

Наверху забеспокоились. План Мироздания должен идти по графику, и даже самое незначительное событие в нем часто имеет судьбоносное значение.

– Может быть, я какое-нибудь неважное? – предположило Дело.

– Важное, важное! – успокоили его сверху. – Ты – необходимое звено в целой цепочке событий. Можешь не сомневаться, мы найдем способ сдвинуть тебя с Мертвой Точки. Уже этим занимаемся.

– Скорее бы, – тяжко вздохнуло Дело.

Наверху вспомнили, что Дело Мастера боится, и решили пойти этим путем. Мастер явился и грозно уставился на Дело.

– Стоишь?

– Да застоялось уже совсем.

– Мастера боишься?

– Боюсь.

– Ну так беги от меня в страхе! Потому как я и есть Мастер.