Юлия Шилова - Руки прочь! Он мой, или Как стать счастливой с чужим мужем

– Я смотрю, что-то вы там все больные на голову и чересчур сексуально раскрепощённые. Прощай! – Я хлопнула дверью и помчалась в аэропорт.

Прилетев в Стамбул, я тут же обратилась к российскому консулу и в полицию. Таньку нашли в борделе. Она была мало похожа на себя и, как мне показалось, боялась даже собственной тени.

Я бросилась к Таньке на шею, и мы разревелись. Подруга выглядела уставшей и опустошённой. В её глазах читалась чудовищная безысходность.

– Я была в аду, – горько призналась она и вытерла слёзы. – Меня заставляли обслуживать по несколько клиентов в день. Среди них попадались просто звери – садисты и извращенцы. Хозяин мог лишить меня воды, еды, избить. Я была для него живым товаром, не больше. Представляешь, у нас в борделе была одна девочка. Её мать-алкоголичка продала девчонку за долги.

– Ужас какой, – пробормотала я.

– Все девчонки сидят на экстази, глушат водку литрами. Иначе не выжить. Смотреть на этот кошмар на трезвую голову нереально.

– Танечка, успокойся, пожалуйста. Всё позади. Всё в прошлом. Мы сейчас же полетим домой. Я заехала к тебе на квартиру и взяла твой загранпаспорт.

– Я сюда обязательно вернусь, – заливалась слезами подруга.

– Зачем?

– Я отомщу…

– В борделе никого нет. Полиция порядок навела.

– Наташа, завтра же привезут новеньких… Это чудовищный бизнес на человеческих жизнях… У меня свои счёты. Я обязательно вернусь. Я тебе обещаю, а в первую очередь обещаю себе.

В самолёте Танька рассказала, как было дело. Ночью к ней в номер постучали. Она собиралась спать, но всё же открыла дверь. В коридоре стояли люди из окружения Михаила, которых он представлял как своих охранников. Один из них сунул ей под нос мокрый платок, и она тут же потеряла сознание. Больше ничего не помнит. Очнулась, когда её грузовым самолётом перевозили в Стамбул. Как только Танька приходила в себя, ей тут же делали укол, и она засыпала. Окончательно пришла в себя и поняла, где находится, только в борделе. Ну а там начались чудовищные будни. Однажды ей удалось взять телефон у нетрезвого клиента и сообщить мне, где она находится.

Я слушала Таньку и не верила в реальность происходящего. Нет, конечно, я подозревала Михаила, но гнала прочь эту мысль.

– Так он наказал меня за те фотографии, – с надрывом в голосе сказала оподруга.

– Почему же он не поступил так с нами обеими?

– На тебе он решил жениться. Он же потерял от тебя голову.

– И после того, что натворил, он обращался в полицию, давал денег, чтобы тебя нашли, платил водолазам, которые искали труп в море?

– Деньги для него мусор. Он продал меня турку – хозяину борделя. Турок сказал, что он был в Москве, и Михаил проиграл меня в покер.

– В покер?! Господи, Таня, как я перед тобой виновата… Мне никогда не искупить свою вину…

– Да брось ты. Что было, то прошло. Откуда ты могла знать о последствиях.

– Зачем нужны были эти проклятые фотографии?! Он бы и так ко мне ушёл. Просто нужно было не торопить события.

Мы вернулись в Москву. Я узнала, что Михаил попал в больницу. На почве страшного пьянства Михаила разбил инсульт, и его жизнь висела на волоске. Он впал в кому. Выйдет ли из нее – вот вопрос.

Я пошла в больницу, Танька меня сопровождала.

– Я хотела его наказать, да видно, он уже наказан, – грустно сказала Танька и, посмотрев на обездвиженного Михаила, отключила аппараты, поддерживающие его жизнедеятельность.

– Таня, ты что сделала? – опешила я и побледнела так сильно, что стала одного цвета со стеной.

– Он умер, – чуть слышно отозвалась Танька и вытерла выступивший на лбу пот. – Я побывала в аду. Теперь его черёд.

А затем началось следствие… Я наняла Таньке хорошего адвоката, он собрал доказательства её пребывания в борделе и выяснил, что именно Михаил проиграл Таньку турку и отправил бедняжку в бордель. Вместе с Танькой взяли под стражу охранников, которые способствовали отправке Татьяны в Турцию. Оказалось, после смерти Михаила у него почти ничего не осталось. Он проиграл в покер весь свой бизнес.

Из роддома Людмилу встречала я, с цветами, шарами и шампанским. Всё как полагается. Она родила чудесного мальчика. Через неделю мы поехали на кладбище к Михаилу. Люся долго плакала, словно не веря, что мужа больше нет.

– Люсенька, прости меня, – попросила я.

– За что?

– Это я увела твоего мужа. Он жил со мной всё это время.

– Что ты такое говоришь?

– Я хочу, чтобы ты знала правду. Я хотела сказать тебе раньше, но не знала, как…

– Так это ты?!

– Да, я. Очень сожалею, извини, так получилось…

– А я смотрю, у тебя лицо какое-то знакомое… Точно, ты же та девушка из газеты… Зачем он тебе был нужен? Ты же его не любила!

– Мне нужны были его деньги.

Люся изменилась в лице.

– Пошла вон из моей жизни! Ты меня уничтожила, унизила! Я не хочу ничего о тебе больше знать!

– За всё это время ты стала очень дорогим для меня человеком. Я не хочу тебя терять. Ну как ты одна с тремя детьми, ведь Михаил всё проиграл.

– Убирайся! – закричала Люся так громко, что с дерева сорвалась стая ворон.

– Прости, если сможешь… – прошептала я и, опустив голову, медленно пошла по кладбищенской дорожке прочь.

Адвокат помог выбить Таньке условный срок. Когда она вышла на свободу, нашей радости не было границ. Танька стала приходить в себя и потихоньку адаптироваться к жизни. Ко мне пришло вдохновение, я опять вернулась к живописи. Таньке не пришлось бегать голышом по центру Москвы, ведь я так и не зарегистрировалась официально с Михаилом. Но учитывая моё сожительство и обстоятельства, почему не было официальной регистрации, мы решили, что в нашем споре победила дружба. Одним словом, ничья.

– Как он оформил дом на тебя? – недоумевала Танька.

– Уметь надо, – отмахнулась я. – Видишь, как навострилась. После официального брака я осталась ни с чем, а после так называемого гражданского у меня есть дом, машина и куча драгоценностей. Правда, на карточке денег ноль. Он все деньги снял и проиграл.

– Да ты и так неплохо поживилась.

– Только счастливее не стала. Поняла, что деньги мусор, когда потеряла тебя.

Однажды вечером к моему дому подъехало такси. Я стояла у окна и увидела, как из машины вышла женщина с грудным ребёнком на руках и двумя детьми. Я не поверила своим глазам. Это была Люся.

Через пару минут раздался звонок в дверь.

– Люсенька, ты?

– Пустишь?

– Проходи, конечно.

– Мне негде жить. Меня выселили из дома. Михаил, оказывается, его проиграл.

– Живи у меня. Мой дом – твой дом. Если тебе неприятно жить со мной, я могу переехать в свою квартиру.

– Я хочу, чтобы ты осталась.

На следующий день мы перевезли Люсины вещи. Прошло время, и Люся меня простила. Я привязалась к её детям, и мы стали с ней почти как сёстры. Танька постоянно приезжала к нам в гости, благо дом большой и места полно. Вскоре наша троица стала неразлучной. Я много работала, но спрос на мои картины был небольшой.