Арина Ларина - Ключи от счастья

– Ты чудесная девочка, очень талантливая и светлая. Просто будь сильной и мудрой. Жизнь не ограничивается школой.

Кира в тот раз ничего не поняла, кроме того, что в Лондон она опять не едет. Да не очень-то и хотелось. Пережить можно, хотя и обидно.

То, что Светлана Валентиновна к ней, мягко говоря, неравнодушна, Кира отчётливо поняла лишь в этом году. Причём поняла она это не сама. Помогла ей Вероника Никулина, тоже, к слову сказать, причисленная Кирой к индивидуумам. Самой Кире ничего такого в глаза не бросалось. От постоянной незащищённости и озабоченности тем, чтобы найти подругу, она ощущала себя уязвимой, нелепой и вполне достойной постоянных моральных пинков.

Ника Никулина была долговязой, некрасивой девицей с блёклым личиком, россыпью прыщей на физиономии и невнятной причёской, то ли перьями, то ли завитками торчавшей в разные стороны. Создавалось ощущение, что барышня сама себя стрижёт без помощи парикмахера.

Вполне могло оказаться, что так оно и есть, ибо Никулина была старшей то ли из шести, то ли из семи детей в семье. Она плохо училась, плохо одевалась и плохо умела ладить с одноклассниками. Вечно невыспавшаяся, помятая Ника тоже была сама по себе, в друзьях не нуждалась, но никто не посмел бы шпынять её, как Киру. Никулина запросто могла дать в глаз или обидеть таким набором слов, от которого и у портового грузчика челюсть бы отвисла. Вероника постоянно выгуливала во дворе своих многочисленных братьев и сестёр, бегала в магазин, маячила на балконе, развешивая бельё, – в общем, если вдуматься, она давно была взрослой.

– Что-то Свёкла тебя прессует не по-детски, – фыркнула однажды Ника Никулина, когда Киру поставили дежурить с ней и толстяком Димой. – Тычет и тычет палкой в печень. Тенденция, однако.

Дима с некоторых пор начал проявлять к Никулиной повышенное внимание, и появление в их тандеме Иванцовой воспринял как досадную помеху. Но терпел, так как сама Ника особо не возражала и к Кире относилась без неприязни.

– Да, что-то часто она мне гадости говорит, – рассеянно согласилась Кира.

– Ха! – заржала Никулина. – Часто? Да всё время! Я тебе могу сказать, что она тонко и ненавязчиво формирует из тебя изгоя. Вернее, у неё это уже получилось. Так тебе, Иванцова, и надо, раз ты молчишь и не возражаешь. Хорошая ты девка, но трусливая.

С этими словами она решительно развернулась и пошла к оставленному в одиночестве кавалеру. Дима оживился, поелозил по скамейке, освободив для подруги место, и по-хозяйски её обнял. Правда, рука его тут же слетела, а Никулина поднесла к его румяной физиономии костистый кулак, но Крутько лишь улыбался и кивал, шевеля толстыми губами.

Кира отвернулась. Их идиллия её не касалась. Она переваривала то, что сказала Ника.

Наверное, со стороны виднее. Может быть, и Артур её презирает за трусость? И все остальные не замечают именно потому, что она позволяет себя вот так унижать? Ну и правильно. Сама заслужила. Чем Никулина лучше? Внешне – ничем. А у неё и парень есть. И обидеть её, как Киру, никто не посмеет. Даже у Вероники есть авторитет, хоть какой-то. И у толстого Крутько.

А кто такая Иванцова? Ноль без палочки.

Сначала хотелось расплакаться от этого озарения и жалости к себе, а потом вдруг накатила злость. Такая злость, такая обида, что даже кулаки сжались.

В конце перемены Ника вдруг снова подошла и, кажется, с каким-то даже сочувствием прошептала:

– Горячку не пори. Жалею уже, что сказала. У тебя всё на лбу написано. Будь умнее, хитрее и осторожнее. Если первая лезешь в драку, то ты виновата, а если отвечаешь ударом на удар, то это самозащита. Но учти, твой удар всегда должен быть по силе равен удару противника, потому что если он тебя рукой, а ты его битой звезданёшь, то опять двадцать пять – ты виновата. Открыто не хами, хами вежливо, короче. Или вовсе не хами, а говори правду. На правду люди сильнее обижаются, и бьёт она больнее, чем просто слова.

– Спасибо, – искренне кивнула Кира. – Правда, я тебе очень благодарна.

– Ну-ну, – как-то непонятно покачала головой Никулина.

Договорить они не успели.

– Кирюшечка, – налетел на Иванцову у кабинета географии Лёня. – Ну чего ты сегодня такая красавица? Вот всегда ослепительно красивая, а сегодня просто фея!

– Лёнь, чего тебе надо? – оборвала его Кира. Ей хотелось подумать обо всём, а география к этому весьма располагала. Географ обычно бубнил тему по учебнику, и потом материал можно было прочитать дома.

Да и сидела она одна, без соседей по парте. Неудивительно, между прочим – даже успела привыкнуть. Как прокажённая…

Нет, нельзя так про себя.

И Лёня что-то болтает, как обычно. Потом. Всё потом. А сейчас подумать – срочно подумать и что-то сделать. Что-то такое, чтобы Свёкла поостереглась…

– Кира, ты не поверишь, мне ничего не надо. Я просто сказал, что ты красивая. А что такого? – Мазай обиделся и мрачно утопал в класс.

– Вот вам здрасте, – изумилась Кира, но догонять не стала. Не до Лёнчика сейчас было.

Светлана Валентиновна Малинина, которой никто и никогда не смел перечить, включая коллег-учителей, была дамой склочной, мстительной и злопамятной. Если ещё учесть, что работа в школе за довольно неинтересную зарплату – то ещё удовольствие, то мелкие цели, которые она себе ставила, вносили заметное разнообразие в убогую повседневность педагогических будней.

Сопля Иванцова, посмевшая её учить и бормотать про непорядочность, должна была расплачиваться за свою детскую глупость по полной программе. Вот пусть сначала вырастет, станет человеком, научится старших уважать и слушаться, а потом уже мнение своё никому не интересное озвучивает.

Рулить событиями со стороны силы всегда интереснее и приятнее. Но иногда жизнь подкидывает неожиданные сюрпризы. И непобедимый рыцарь в сияющих доспехах, разбивший в пух и прах всех соперников и снискавший любовь толпы, может весьма нелепо улететь в ближайшую лужу по прихоти строптивой лошадёнки, которая до сих пор покорно возила его и не брыкалась.

Вот и к Светлане Валентиновне нынче судьба поворотилась задом, намереваясь смачно отвесить копытом увесистый пинок. Да только сама Свёкла об этом ещё не подозревала.

Всю географию Кира пыталась думать. Именно пыталась, потому что в голове царил невообразимый сумбур. А эмоции, переливавшиеся через край, мешали мыслить здраво. Ясно было, что нужно что-то делать, но совершенно непонятно, что именно. Девушка чувствовала себя как грибник, заблудившийся в дремучем лесу: вроде понятно, что нужно срочно выходить к людям, но куда идти, если вокруг одинаковые корявые, мшистые стволы.

В общем, география прошла совершенно бездарно. Вернее, почти бездарно, так как одна светлая мысль в Кириной голове всё же устаканилась – не в ней дело. Одноклассники шарахаются от неё не потому, что она чумная, а благодаря кропотливой работе Светланы Валентиновны, чтоб она была здорова.