Наталья Нестерова - Манекен (сборник)

– Шапочка для чего? – твердил Степа. – Чтобы волосы не сыпались, не засоряли бассейн. Какие у лысого волосы?

– Волосы – не принципиально! – возражал Коля. – Главное – порядок! Положена шапочка? Надень и плыви! Если каждый будет без шапочек – это бардак!

– А лысым можно! – упорствовал Степа.

– Кто у нас лысый? – спросил Коля, потерявший нить спора.

– Для примера завскладом Сидоров лысый.

– И что Сидоров?

Степа тоже не помнил, для какого примера он упомянул Сидорова.

– Завскладом, а в сортах бумаги ни в зуб ногой!

– Он думает, склад – это чтобы воровать, как раньше.

– Все воруют, по цепочке конверты носят.

Когда прибывшая Галя, а вслед за ней и Оля вошли в кухню, мужчины клеймили коррупцию в высших эшелонах власти.

– Вот! – Галя положила перед Колей и Степой блистеры с таблетками. – Немедленно выпейте, по три штуки!

– Что это? – Степа взял в руки блистер. – Пилюли?

– Допинг? – презрительно скривился Коля. – Не спортивно!

– Такой хоккей нам не нужен! – мотал головой Степа.

– В хоккей играют на-а-астоящие мужчины, – затянул Коля, которому выпивши всегда хотелось петь, – трус не игра-а-ает в хоккей… Какие дальше слова? – спросил он и громко икнул.

Галя повернулась к Оле и тихо сказала:

– Надо петь!

– Что? – изумилась Оля.

– Надо петь, чтоб не ели, – губами, почти без звука, пояснила Галя.

Она подсела к мужу, обняла его за шею, набрала в легкие воздух и тонко повела:

– Ка-а аким ты был, та-а-аким ты и остался, казак лихой…

Степа и Коля дружно подхватили. Оля тоже пела и одновременно убирала на кухне. Перед Галей неудобно: плита грязная, кастрюли в потеках, содержимое морозильника, дуршлаки, миски – все в кучу.

Спели три народные песни, Оля навела относительный порядок. Галя кокетливо обратилась к мужчинам:

– Почему вы сами гуляли, а нас не звали? Оля, ты пельмени любишь? Я очень уважаю!

– Мы не по жадности, чистота эксперимента, – повинился хозяин дома Степа.

– А командные соревнования? – спросил его Коля. – Муж и жена – одна сатана. Галочка, ты не сатана! Ты! Ты мой желудочно-кишечный тракт! Ешь! – Он подвинул к ней тарелку с остывшей горой пельменей. – Оля! Ты тоже покушай за Степана, а?

– Пожалуйста! – взмолился Степан.

Он протянул руку, чтобы обнять Олю за талию, усадить, но потерял равновесие и едва не свалился. Жена вовремя его подхватила, сдвинула, как куль, на кухонном диванчике и села рядом.

Перед Олей и Галей стояли тарелки с неаппетитной пельменной массой в желтых катышках застывшего масла, обильно удобренные уксусом, перцем и кетчупом. Только из большой любви к мужу можно было это есть.

Верные жены, закрыв глаза, не натурально закрыв, а как бы внутренне, поглощали холодные пельмени. Степа и Коля смотрели на них как болельщики на трибунах и скандировали:

– Отлично!

– Знай наших!

– Еще за папу!

– Еще за маму!

– За деток!

Не осилив и половины порции, Галя почувствовала, что ее любовь к мужу дает трещины. Ольге не глоталось. Берет в рот кусочек, жует, а он не хочет спускаться.

– Запить надо, – жалобно попросила Оля с набитым ртом. – Чаю горячего?

– Только водку! – со знанием дела объявил Степан.

– Мы не какие-нибудь извращенцы! – Коля разлил в рюмки остатки водки.

Галя и Оля выпили водку как лекарство, горькое и отвратительное, которое нужно принимать для здоровья. В данном случае: для здоровья мужа, чтоб ему меньше досталось. И продолжили есть пельмени. После водки – хоть керосин, ничто не страшно.

Из болельщиков Коля и Степа превратились в радио– или телекомментаторов.

– Посмотри, какая великолепная скорость у Гали! – радовался Коля.

– Техника Оли, – сообщал Степа, – на уровне высочайших мировых стандартов!

Невольно поддавшись их азарту, женщины быстро очистили тарелки. Облегченно перевели дух. Но не тут-то было!

– Осталось по два кило сибирских, – напомнил Степа Коле.

– И по полтора ручных, – кивнул Коля. – Вода кипит.

Слова «пельмени» они старались избегать. Казалось, произнеси его – и случится непоправимое.

– Девочки, вам надо еще покушать! – как к маленьким обратился Степа.

– Ам-ам! – подтвердил Коля и клацнул зубами.

– Ключ на старт! – скомандовал Степа и рывком распахнул морозильник.

– Есть ключ на старт! – гаркнул Коля и поднял крышки кастрюль.

– Пуск! – Степа вывалил пельмени из своего пакета в кастрюлю.

– Есть пуск! – Коля опорожнил свой пакет.

Пока они играли в запуск космической ракеты, ожесточенно крутили ложками в кастрюлях, женщины тихо переговаривались.

– Я больше не могу! – с ужасом произнесла Оля.

– Ни одного пельменя! – подтвердила Галя и передернулась от отвращения.

– Что же нам делать? Мужикам вожжа под хвост попала, они не остановятся.

– Не вожжа, а пельмени!

– Один черт. Помнишь, как они пузыри пускали?

Это было давно, лет семь назад. Степа и Коля пускали с детьми пузыри, увлеклись и поспорили, кто самый большой пузырь надует. Пока в доме не кончились все моющие средства, стиральные порошки и шампуни, они не остановились. И сейчас не остановятся. Пока не лопнут!

– Дети! – нашла выход Галя. – Давай позовем детей? Пусть покушают, маму и папу выручают.

Галя позвонила домой двенадцатилетней дочери Люде: пулей лети к Пряхиным, не дай родителям осрамиться.

Оторванным от выполнения домашнего задания Пашке и Люде объяснили ситуацию: это вроде игры «Папа, мама, я – спортивная семья», только не прыгать-бегать надо, а кушать пельмени.

– На что спор? – спросил Пашка, который отличался рациональным подходом к жизни.

Коля и Степа переглянулись. Призовой фонд они обсудить забыли. Так хотели есть, так жаждали пельменей, что о большем и не мечталось.

– Детям (с ударением на «я») мороженое? – предложил Степа.

– Баб… женщинам цветы, – согласился Коля.

– Кушай, сыночек! – Оля поставила перед Пашкой тарелку.

– Тебе маслица добавить? – спрашивала Галя дочь.

Поначалу дети порадовали спортивной волей и хорошим аппетитом. Пашка и Люда, поглядывая друг на друга, принялись споро уничтожать пельмени. На родительскую заботу – «не торопись, дочка», «жуй хорошенько, сынок» – они внимания не обращали, молотили азартно. Но в тарелках оставалось больше половины, когда темп снизился, потом вовсе упал до одного пельменя в минуту.

Пашка виновато шмыгал носом, Люда жалобно смотрела на родителей.

– Где это видано, над дитём пельменями издеваться? – Оля взяла вилку, другую вручила мужу. – Ешь!

Примеру Пряхиных последовали Новиковы, то есть стали втроем есть из одной тарелки. Больше ковыряли вилками, чем доносили до рта.

Водка кончилась, и ее действие на организм тоже заканчивалось. Пельмени одним своим видом нейтрализовали алкоголь.