Маша Трауб - Наша девочка

Все было спокойно, я не доставляла никаких хлопот – не болела, не теряла сознание, даже царапин и синяков новых не появилось. Тетя Тамара приходила в гости, и они с тетей Соней подолгу сидели и шептались. Отваром меня больше не поили. Дядя Давид тоже был дома по вечерам, брал на колени Тамика, играл с ним и выдавал нам с Наталкой тайком конфеты. Мы с Наталкой в четыре руки быстро справлялись с хозяйственными делами. Меня даже начали выпускать мести за воротами – соседки цокали языками, но придраться им было не к чему. Я мела уже хорошо, правда, не так быстро, как моя подружка. Наталка научила меня пить сырые яйца с солью, и я полюбила хлеб с маслом и сахаром. К халве, правда, так и не привыкла. Зато Наталка обучила меня изготовлению карамели – надо было жарить сахар в ложке, – а тетя Соня пристрастила к вышиванию крестиком. Я вышила Наталкино имя на всей ее одежде, а имя Тамика – на пеленках. Потом связала крючком большую салфетку, и тетя Соня торжественно положила ее на комод – я была счастлива.

– Даже не верится, что так спокойно, – то и дело приговаривала тетя Соня. – Не к добру это.

– Не каркай, – отвечала ей тетя Тамара.

– Я не глазливая, – отмахивалась тетя Соня, – просто давно такого не было. Я даже не привыкла к такому покою.

– Ох, наговоришь своим языком, – предупреждала ее тетя Тамара. – Все, что скажешь, может исполниться. Будто ты не знаешь.

– А что я говорю? Говорю, что хорошо, все хорошо, – тут же пугалась тетя Соня. – Просто непривычно.

И все-таки она нас сглазила. Мы с Наталкой вышли однажды погулять и заодно набрать облепихи. Моя подружка провела инструктаж – как аккуратно сорвать ягоды и не поцарапаться. Но до кустов мы так и не дошли. На соседней улице наткнулись на мальчишек, которые окружили новенький мотоцикл с люлькой.

– Ух ты! – обрадовалась Наталка.

– Что? – не поняла я.

– Ты что! Это же мотоцикл! – Наталка выпучила глаза – как я могла не понять, какое чудо стоит перед нами.

Там были и уже знакомые мне ребята – Тимур, Костик, Дамик и Мишка.

У меня сердце ушло в пятки, когда я увидела Мишку.

– Чей это? – деловито спросила Наталка.

– Мой дядя приехал, – гордо сообщил Дамик.

– А можно прокатиться? – спросила Наталка.

– Конечно, нет! – заявил Дамик.

– А ключи здесь, – показала Наталка.

– Ну и что? Он велел мне охранять мотоцикл! Если хочешь, можешь посидеть и подержаться за руль, – великодушно разрешил Дамик.

– Очень надо! – возмутилась Наталка. – Да ладно тебе, Дамик, давай прокатимся. До конца улицы и обратно! Спорим, что ты не умеешь на мотоцикле!

– Я умею! Меня дядя сто раз учил! – закричал Дамик.

– Тогда давай поспорим, что Наталка не проедет, – предложил Костик.

– А чего спорить, и так понятно, что не проедет. Она же девчонка! Она небось на мотоцикле ни разу не ездила. – Дамик по-хозяйски погладил кожаное сиденье.

– Это я не проеду? – закричала Наталка. – Это ты меня девчонкой назвал? Да я лучше тебя на мотоцикле могу! Да я тебя на велике сто раз обгоняла! Забыл? Это ты девчонка!

– Тогда я ставлю свой перочинный ножик, – сказал спокойно Костик, – на то, что Наталка проедет до конца улицы.

– А я ставлю фонарик, – объявил Мишка, – тоже на Наталку.

– Я, я поставлю веревку, мои бесшумные кеды и рубль! – воскликнул Тимур.

– Не буду я спорить, – заявил Дамик. – По прямой дороге любой дурак проедет. Поверни ключ и руль держи.

– Тогда давай на скорость – кто быстрее, – предложил Мишка. – Сначала ты проедешь, а потом Наталка. А? Слабо?

– Ничего не слабо! – Дамик уселся за руль, повернул ключ зажигания, нажал на скорость, но заглох. Сделал еще одну попытку – мотоцикл дернулся и остановился. Было видно, как у Дамика дрожат руки.

– Что, перетрусил? – хихикнул Костик.

– Ничего не перетрусил. Она девчонка, пусть первая едет. Я ей уступаю. И фору даю! – Дамик слез с мотоцикла.

– Не нужна мне твоя фора. Костик, засекай! Слабак ты, Дамик! И врун – ни разу на мотоцикле не ездил! А я ездила! Даже завести не можешь! – Наталка ловко вскочила на сиденье и повернула ключ. Так же уверенно она вырулила на дорогу, как будто делала это сто раз.

– Не надо, – успела крикнуть я, но Наталка нажала на газ и сорвалась с места так, что мотоцикл аж подпрыгнул. Она доехала до конца улицы, лихо развернулась и поехала назад, увеличивая скорость. Я видела, как Мишка изменился в лице. Видела, как на дорогу выскочила кошка и Наталка резко повернула руль влево. Она врезалась в гору щебенки. Мотоцикл перевернулся, и моя подружка вылетела из седла и оказалась внизу, где-то под люлькой. Все это произошло в одну секунду, а мне показалось, что я смотрю кино в замедленной съемке. Я увидела даже кошку, которая злобно мяукнула и скрылась в кустах. Мальчишки кинулись врассыпную. Я побежала к куче. Слезы текли по щекам, но я их не замечала. И, уже подбежав к щебенке, услышала рядом с собой голос Мишки:

– Надо ее отрыть. Скорее!

Мы начали отрывать Наталку, руками отбрасывая щебенку. Из ворот дома Дамика выскочили мужчины и бросились к нам.

– Кто там? – спросил один из мужчин.

– Наталка, – ответила я.

– Какая Наталка? Девочка? – мужчина даже опешил от неожиданности. – Не Дамик? Где Дамик?

– Удрал, – сообщил Мишка, продолжая сгребать ладонями щебенку.

– Наталка, дочка дяди Давида и тети Сони, – объяснила я, поскольку уже привыкла к тому, что нужно не просто называть имя, но еще и говорить, кто твой отец и мать.

– А ты кто? – уточнил мужчина.

– Карина, ее сестра, – ответила я.

– Быстрее! – скомандовал мужчина.

Мужчины подняли мотоцикл и вытащили Наталку. Она была вся в крови, в царапинах, но вроде бы цела. Даже ходить могла самостоятельно.

– Я выиграла, – шепнула она Мишке. Тот кивнул и улыбнулся.

Дома тетя Соня ходила туда-сюда по комнате, пока тетя Тамара мазала Наталку зеленкой.

– Я не знаю, что я с тобой сделаю! – то и дело восклицала тетя Соня.

– Салфетку связать? – спрашивала Наталка.

– Вот еще! За тебя Каринка свяжет! – хмыкала тетя Соня, придумывая наказание пострашнее.

– Косу мне отрежешь? – с надеждой спрашивала Наталка.

– Еще чего! Посмотри на себя! Бог знает на кого похожа! Если я тебе косу отстригу, вообще превратишься в чудище. Вот что ты сделаешь! Нет, вы обе! – воскликнула тетя Соня. – Будете сыр перекладывать!

– Мам, Каринка вообще не виновата! – защитила меня моя подружка. – Мальчишки разбежались, а она меня отрывать стала! За что ты ее наказываешь?

– За то, что тебя не остановила! – твердо сказала тетя Соня.

На следующий день мы с Наталкой перекладывали сыр из большой бочки на тарелки и сливали молочную сыворотку. Нужно было аккуратно достать сыр, чтобы круг не сломался, сложить марлю, процедить сыворотку в кастрюлю, натаскать воды для новой сыворотки. Когда мы управились с сырной бочкой, тетя Тамара поставила нас во дворе перед большим чаном, в котором что-то булькало. Под ее приглядом мы перемешивали отвар из ромашки, сливали его в банки, снова таскали воду, наливали, бросали цветки, которые перед этим на простыне отрывали от стеблей. У меня уже болело все – и спина от долгого сидения на земле и перебирания цветков, и ноги – от долгого стояния перед кипящим чаном, и голова – от жары, духоты и запаха. Болели руки – нам с Наталкой было разрешено таскать только по полведра, поэтому приходилось бегать в два раза чаще. Наталка один раз принесла полное ведро, но получила половником по лбу от тети Тамары. Она считала, что таскать тяжести девочкам нельзя.