Виктория Токарева - Антон, надень ботинки! (сборник)

Лариска.Ты сегодня потрясающе играла. Но платье… Вот если бы я вышла, то я бы вышла.

Кира.В том-то и дело. Кто-то может выйти, а кто-то может играть.

Лариска.А ты почему не танцуешь?

Кира.Не приглашают.

Лариска.Они, наверное, думают: раз ты хорошо играешь, значит, тебе и так хорошо.

Кира.Наверное…

Помолчали.

Ты целый месяц меня избегала. Почему?

Лариска.Не догадываешься?

Кира.Нет.

Лариска.Странно. Ты занимаешься у Игнатия?

Кира.Конечно.

Лариска.Сколько времени?

Кира.Сорок пять минут.

Лариска.Двадцать две минуты твои и двадцать две минуты мои.

Кира.Но…

Лариска.Он не просил меня любить его. Я знаю. Моя любовь не пригодилась и плавает над крышами как неприкаянная. А ты – моя подруга, вместилище моих тайн, живешь как ни в чем не бывало и занимаешь мои самые главные двадцать две минуты в жизни.

Кира( растерянно ). А что я должна была сделать?

Лариска.Перейти к Самусенко.

Кира.Но Самусенко – халтурщик, а Игнатий – педагог.

Лариска.Я не в состоянии тебе объяснить то, что ты не в состоянии понять.

Кира.У тебя свои задачи. А у меня свои. Я хочу быть пианисткой, и все остальное для меня во‑вторых.

Лариска.У тебя какая-то этическая глухота.

Кира.Ты хризантема, а я – репей.

Лариска.Ты права. Но ты – не права.

Мимо прошел Игнатий. Лариска напряглась.

Забормотала.

Не думать, не думать, не думать, не думать…

Кира.Ты сошла с ума?

Лариска.Нет. Это моя гимнастика. Я каждое утро просыпаюсь и повторяю как молитву: «Мужество, мужество, мужество, мужество…» Раз пятьсот. И перед сном тоже: «Надежда, надежда, надежда, надежда…»

Раздается выстрел. Лариска вздрогнула.

Это он.

Кира.Это лопнула шина у грузовика. По-моему, ты сошла с ума.

Лариска.Ну и пусть! Любовь – это и есть умопомешательство. Особенно неразделенная.

Кира.Почему неразделенная? Может быть, у него принципы. Все-таки он – учитель. Ты – ученица. Это безнравственно.

Лариска.Я скажу ему: если он хочет, я брошу училище. Плевать мне на это училище. Сейчас пойду и скажу.

Кира.Я тебя не пущу.

Лариска.Ты пойдешь со мной.

Кира.Это нескромно. Ты бегаешь за ним навитая, раскрашенная. Мужчины ценят скромность.

Лариска.Стой здесь!

Лариска исчезла куда-то и очень скоро вернулась обратно. Волосы у нее мокрые, гладкие, прижатые к темени. Ресницы смыты.

Кира.О! На кого ты похожа!

Лариска.Кусочек рабоче-крестьянского движения. Я ведь родом из деревни Филимоново.

Появляется Игнатий. Смотрит с удивлением.

С Ларискиных волос на платье стекает вода.

Игнатий.Маркова! Что это с вами?

Лариска.Я люблю вас, Игнатий Петрович!

Игнатий ( растерянно ). Спасибо…

Лариска.Не за что.

Игнатий.Вот именно, что не за что. За что меня можно любить? Я уже старый.

Лариска.Ну и пусть!

Игнатий.Я не свободен!

Лариска.Ну и пусть!

Игнатий.Я выжженное поле, на котором ничего не взрастет!

Лариска.Ну и пусть!

Смотрят друг на друга не отрываясь.

Слышна музыка.

Учительская.

Педагоги: Гонорская, Самусенко. Включено радио. Передаются последние известия.

Игнатийсидит, углубившись в кресло.

За его спиной стоит Лариска. Она существует только в его воображении.

Лариска.Я все время пишу тебе письма, и мне кажется, я с тобой разговариваю. Родной! Любимый! Единственный! Тебе сейчас грустно. Чем я могу тебе помочь? Ничем. Только тем, что я есть у тебя. А ты у меня. Ты должен знать, что ты есть у меня, а я есть у тебя. Любовь – вот высшая заинтересованность. Считай, что мы с тобой – духовные миллионеры…

Появляется Самусенко. Это лысеющий человек, скрывающий лысину. У него прическа, которая называется «внутренний заем»: волосы от правого уха перекинуты к левому.

Они постоянно возвращаются на свое положенное место, то есть к правому уху, и свисают к правому плечу. Самусенко все время их подправляет. Может быть, поэтому, а может быть, по ряду других причин Самусенко постоянно раздражен.

Самусенко( с раздражением ). Ну вот! Опять не пришла!

Гонорская.Кто?

Самусенко.Маркова. Пропускает восьмое занятие. Месяц. Скоро экзамены за полугодие. Что я покажу?

Гонорская.Может быть, она болеет?

Самусенко.Ее вчера видели в парикмахерской. Маникюр делала. Вот такие ногти. Пианистка! Зачем она пошла в музыкальное училище? Шла бы в манекенщицы.

Гонорская.А чего ты злишься? Ты что, никогда прогульщиков не видел?

Самусенко.А то почему ее перевели ко мне? Она же у Игнатия была. Почему ее подсунули мне? Игнатий!

Игнатий( очнувшись ). Да?

Самусенко.Почему ты Маркову ко мне перевел?

Игнатий.Она не занималась.

Самусенко.Вот я и говорю. Значит, ему – всех способных, а мне – всех сынков и всех гудков. А потом он, получится, – педагог, а я – халтурщик.

Гонорская.Что ты разошелся?

Самусенко.Пусть Игнатий забирает Маркову обратно. Это нечестно. Или пусть ее переведут еще к кому-нибудь. К тебе вот.

Гонорская.Я не возьму. Я вообще предпочитаю парней. Я в девок не верю в принципе. Недаром лучшие врачи, учителя, повара, портные – мужчины.

Самусенко.Но ведь есть женские профессии.

Гонорская.Рожать. И все. Помнишь, у Бунина: женщины живут рядом с людьми и подобны людям, но… дальше не помню.

Самусенко.Но ты же сама женщина.

Гонорская.Поэтому я и знаю.

Лариска.…Когда ты обнял меня в первый раз, Бог тихонечко положил руку на твою спину и вжал тебя в меня. И теперь непонятно – где ты, где я. Я твоя собака. Я буду идти за твоим сапогом до тех пор, пока тебе не надоест. А когда надоест, я пойду за твоим сапогом на расстоянии…

Самусенко.Учти, к экзаменам я ее не допущу.

Гонорская( испуганно ). Ты что… У нас лучшие показатели в районе. Мы идем впереди Римского-Корсакова, впереди училища Ипполитова-Иванова. Ты хочешь нас подвести?

Самусенко.Пусть Игнатий забирает ее обратно.

Гонорская.Игнатий, ты ее возьмешь себе?

Игнатий( очнувшись ). Кого?