Эльчин Сафарли - Мне тебя обещали

Теперь это все далекое прошлое. Но в нем так много мудрых слов, оживающих по мере необходимости. Словно дедушка все еще со мной. Вовремя озвучивает именно то, что мне так нужно услышать. Сигналы из другого времени, параллельной реальности, данной нам на долгую память во всех ощущениях.

Письма из другого измерения – мысли, делающие ночи моей жизни светлее. Читаю эти строки, тоскую, но настроение все равно улучшается. Я понимаю, что вопреки всему стоит верить людям, когда на моем небе есть такое солнце. Его свет попадает и на то большинство, на которое часто раздражаюсь и порываюсь навечно заблокировать. А прочитаю, послушаю – улыбаюсь, и все не кажется больше таким удручающим. Водопад!

Она не пишет мне слов поддержки, не рассказывает исключительно о веселом, не спрашивает «как твое настроение?». Она рядом, вне зависимости от местонахождения. Ощущаю ее присутствие, хоть между нами наши невысказанные проблемы, переживания и, наконец, банальные километры.

Ее слова заставляют меня задуматься о том, на что я не привык обращать внимание. Водопад тоже признается, что в моих мыслях она находит парадоксы, позволяющие взглянуть с иной стороны на привычное. В дружбе мы отдаем друг другу частички себя, не задумываясь для чего, за что. Должно же быть то, что не требует взаимности.

«Погода, эсэмэски тебе не уходят – принципиально, видимо. Поэтому решила написать электронной почтой… Сидела сегодня в кафе над морем в старом городе, в двух часах езды от нас, в нем жили когда-то греки. Пила кофе, ощущала ветер кожей и спросила себя: есть ли что-нибудь лучше этих ощущений? И надумала много чего лучше! Удовольствие это я растянула на целый час, пока ветер не стал горячим. Незабываемое чувство ускользающего мгновения. Вот это – настоящая легкость бытия. Завтра возвращаюсь в большой город. Ближе к тебе. Там, помимо того что жарко, еще и нет сочного инжира для меня! Зато есть ты».

Я читаю и улыбаюсь. Моя родная, моя большая надежда. Она разная, чаще печальная. Однако печаль делает ее еще прекрасней. Водопад не ждет от меня ответов, героических поступков и красивых слов. Уверен в чистоте ее порывов – и это так согревает, наполняет верой в то, что вокруг много этой чистоты, просто мы не сразу ее замечаем. Не все люди открываются, отдавая. Кто-то подпускает к себе только после трех шагов навстречу. Я соскучился. «Приезжай же, наконец!» – прошу мысленно. Следующее письмо так похоже на мое собственное, если бы оно было написано:

«Ехала сегодня в машине с Л. по делам, поймала себя на мысли, что внутри пусто. Самое странное, что мне нравится эта пустота. Она означает, что меня не беспокоит то, что еще недавно отзывалось болью. Это хорошо. Пустота стала частью моего счастья, что ли. Моей уравновешенности, которой у меня почти никогда не было. Только вот внешне это мое «хорошо» чаще выражается молчанием, нежеланием говорить, что похоже со стороны на недружелюбие. Поэтому приходится вести себя иначе, улыбаться как могу, шутить, по возможности не язвительно. И чувствовать себя из-за этого какой-то пересиленной. Но это пустяк на фоне внутренней чистоты, освобождения при жизни… Поняла сегодня: мне достаточно, чтобы у меня были книги, сигареты, кофе и уединение. Так мало необходимо. Я или выросла, или старею. Одно что-то… Обнимаю. На днях заеду к тебе».

Этот район большого города мы назвали «концом света», хотя до центра отсюда двадцать минут пешком. Он раскинулся на самой высокой точке, и за ним тишина необжитой территории – там еще не удалось побывать, но хочется. Нас тянет к неизведанному, мы надеемся найти там то, что так давно ищем. Может быть, свое новое отражение?

Здесь все иное, одновременно похожее на все остальное, но при этом отличное. Особенное. Здесь небо по вечерам сливовое, как начинка у пирога, вне зависимости от сезона. Здесь воздух даже печальнее, чем вокруг загородной бойни. Здесь одинокие панельные башни с кривыми окнами, в которых живут люди с судьбами, в разной степени разрушенными.

Здесь куришь на балконе, смотришь на дрожащие огни, казалось бы, далекого, чужого города и всегда грустишь из-за того, что твой мир ограничен краем майки любимого человека, а того нет и уже не будет рядом. Потому что не сошлись, потому что вашу дорогу замело, и нет никакой возможности расчистить – осадки не прекращаются, усиливаются, и кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем движение будет восстановлено. Может, это будет уже не в твоей жизни.

Здесь много брошенных собак, которых подкармливают, не забирая домой. Они исчезают в светлое время суток и появляются ночью, сливаясь с темными силуэтами домов и машин. Лают, рычат, бегают по лезвию обрыва, за которым ничья, не освоенная никем территория. Будто охраняют от незваных гостей всех одиноких, что живут или приезжают в этот район, когда созвездия тают в небе, а тебе все-таки кажется, что ближе их никогда ничего не будет.

Здесь прохлада постоянная, нейтральная, не в пользу лета или зимы – одна пора, охватывающая четыре времени года. Я приезжал сюда кромешной зимой, безмятежным летом, плаксивой осенью. Полный надежд, опустошенный любовью или переполненный горечью. И здесь меня ждала всегда одна погода, одно неподвижное время. Я задавался вопросом: «Какое оно». Но я и сам знал ответ: «Погода не подчиняется никаким правилам, она ничья».

Здесь живет мой старинный друг-художник, в однушке, доставшейся ему от родителей, которым захотелось солнца и земли, – они уехали за город. Друг так и не женился, переехал сюда и стал старше на целую жизнь в своем одиночестве. Это особое место, я всегда возвращаюсь сюда, и никогда не один.

В квартире нет хорошего ремонта – безвольные краны, унитаз без стульчака, бесцветные обои, съежившиеся рамы. Но здесь везде крошечные истории, счастливые или грустные. Мы приходим сюда, отпираем неаккуратно покрашенную белую дверь, забываем обо всем, что случается в мире, где бросаются словами, улыбаются назло бывшим или несбывшимся, меряются брендами и томиками Коэльо, ценят выше всего то, что уже завтра будет обитать на помойке.

В этих молчаливых стенах мы отказываемся от диет, запиваем никотин колой или чем-нибудь покрепче, жарим яичницу на сливочном масле, спим на пыльных простынях, не чистим зубы на утро. Перестаем красться на цыпочках изо дня в день, боясь ненароком разбудить притихшие чувства. Дом этот оторван от мира, полон правды и целых армий муравьев, марширующих по подоконникам. Мы снова здесь. Водопад тоже рядом.