Мария Метлицкая - Женский день

Женя вздохнула и глянула на часы – в запасе было еще минут двадцать. Можно смело спуститься на первый этаж в кафешку и выпить кофе. За свои, за кровные. Не давясь бесплатной, растворимой бурдой и не выклянчивая «заваренный в турочке».

Впрочем, она не выклянчивала. А предлагать ей никто и не думал – невелика птица. Уж точно – не Ольшанская. Не тот калибр!

Писательница. Автор женских романов. Подумаешь! Сколько их развелось! Перебьется без кофе.

Кофе в кафе был отличный – настоящий капучино, правильно сваренный, с высокой пенкой и коричным сердечком. Женя откинулась на спинку стула и обвела взглядом зал. Знакомые, сплошь медийные лица – ведущие новостей, ток-шоу, актеры, режиссеры.

Из-за столика наискосок ей помахала рукой женщина в красном платье. Женя узнала Марину Тобольчину, ведущую программы, на которую ей, Жене, следовало идти через пятнадцать минут.

Тобольчина была личностью тоже известной. Все смотрели ее программы уже лет пять или шесть. И никогда не было скучно. Тобольчина делала программы про женщин. Раз в два года она лишь слегка меняла формат – вероятно, чтобы не наскучить зрителю. И следовало признать, это ей прекрасно удавалось.

Кто-то считал программы Тобольчиной конъюнктурными, кто-то – похожими друг на друга. Кто-то упрекал ее в жесткости, кто-то в отсутствии искренности.

Но! Смотрели многие. Передачи были нескучные, динамичные. И вопросы Тобольчина задавала не заезженные, не примитивные. И еще – ей отлично удавалось выбить из собеседницы слезу, вытянуть что-то глубоко спрятанное, почти секретное. Профессионал, что говорить. Голос ее журчал мягко, ненавязчиво, словно ручей. Убаюкивал, успокаивал, расслаблял. И тут – оп! Острый вопросец. И собеседница терялась, вздрагивала, чуть не подскакивала в кресле. А деваться-то некуда! Тобольчина готовилась к программам тщательно. Выискивая скелеты в шкафу – ничего вроде особенного… А в глаз, а не в бровь!

Женя читала в Сети, что была пара случаев, когда оппоненты Тобольчиной требовали стереть запись и в эфир не пускать. Фигушки! Тобольчина за каждую запись билась как тигрица. Было даже одно судебное дело, но Тобольчина его выиграла.

И сутяжницу наказали рублем и общественным порицанием. И даже высмеивали в СМИ.

Вообще-то, получить приглашение от Тобольчиной считалось круто, очень круто. Конечно, она была признанной акулой пера – если так можно сказать о телевизионщице.

Тобольчина посмотрела на часы, бодро встала и направилась к Жене. Подошла к ее столику, обворожительно улыбнулась и наклонилась.

– Готовы, Евгения Владимировна? – мягко спросила она.

Женя выдавила улыбку и тоже кивнула.

– Да, Марина. Конечно, готова.

– На гриме были? – осведомилась та.

Женя кивнула.

– Разумеется.

– Тогда – за работу! – Тобольчина еще раз улыбнулась и кивнула: – Пойдемте?

Женя встала, вздохнула и нехотя поплелась следом.

На душе было тревожно.

«Трус! – укорила она себя. – Как была трусихой, так и осталась. Не дрейфь, Ипполитова! Ты ж… давно уже не Женя из шестой школы. Ты Евгения Ипполитова! Звезда российской прозы и любимица тысяч женщин. И даже мужчин. И тиражи у тебя, матушка!..

Так что вперед, дорогая. Забыли про детские страхи, подростковые фобии и климактерические взбрыки. Вперед и с песнями! Про тяжелую, но почти счастливую женскую долю. Ты ж профессионал в этом, Женечка. Куда там Тобольчиной!»

В студии за белым овальным столом уже сидели Ольшанская и Стрекалова. Сидели молча – Стрекалова уткнулась глазами в блестящую от лака столешницу, а Ольшанская разглядывала свой безупречный французский маникюр.

Марина Тобольчина одарила сидящих голливудской улыбкой и опустилась на свое место. Женя села на свободный стул.

Тобольчина просматривала подводки, хмурилась, что-то почеркала карандашом, тяжело вздохнула и подняла глаза.

– Ну, милые дамы, начнем, помолясь?

Ольшанская хмыкнула и посмотрела на часы, Вероника побледнела и осторожно кивнула, а Женя, вздохнув, слабо улыбнулась и беспомощно развела руками.

«Скорее бы все это закончилось, господи! И с чего это я так волнуюсь?»

Тобольчина, словно услышав ее мысли, чеканным голосом промолвила:

– Не волнуемся, не психуем! Не дергаемся. Дышим свободно и полной грудью. Вы все люди с опытом, с камерой знакомы. Я – ваш друг, а не враг. А вы – дамы, достойные восхищения! Народ вас любит. Так что вперед!

И Тобольчина широко и дружелюбно заулыбалась.

– Мотор! – сказал по радио режиссер, у Тобольчиной хищно загорелись глаза, и она чуть поддалась вперед.

– Дорогие мои! – начала она. – Мы снова вместе. Я тоже очень ждала нашей встречи. Я тоже скучала по вас! И вот сегодня, накануне главного женского праздника, мы решили сделать вам прекрасный подарок. – Она выдержала минутную паузу и снова широко улыбнулась: – Итак, представляю вам моих сегодняшних гостей. Хотя в представлении они не нуждаются. Но – правила есть правила. Прошу любить и жаловать – Александра Ольшанская! Звезда отечественного кинематографа. Кстати, не только отечественного. Красавица, умница и очень успешная женщина. Каждый раз, видя Александру на экране, мы восхищаемся ей, стремимся походить на нее и просто ее обожаем.

Ольшанская, чуть приподняв бровь, с королевским достоинством кивнула.

– Моя следующая гостья, – Тобольчина снова обворожительно улыбнулась, – Вероника Стрекалова. Профессор, завкафедрой, автор множества трудов и монографий, наконец, директор института, который я бы назвала Институтом надежды. Член, между прочим, Общественной палаты, жена и мать. И к тому же тоже – красавица!

Вероника Стрекалова побледнела как мел, и на ее лбу выступили капельки пота. Она обвела глазами собеседниц и наконец кивнула.

– И – моя третья гостья! – Тобольчина загадочно улыбнулась и выдержала паузу. – Моя третья гостья, – повторила она, – Евгения Ипполитова! Наш любимый писатель. Женщина, которая знает про женскую душу все и даже больше, чем все. Над чьими книжками мы плачем, смеемся и восхищаемся ими. Она дарит нам счастливые минуты переживаний и надежды. Евгения Ипполитова!

Женя попробовала улыбнуться и кивнула головой.

Улыбка получилась натянутой, а кивок слишком явный, подумалось ей. Ну да ладно. Никто не заметит.

– Итак, – продолжила Тобольчина, – почему я пригласила именно этих прекрасных женщин? Думаю, ответ ясен – все они дарят нам радость, много приятных минут и надежду. Надежду на то, что все поправимо. В любви, в браке и, конечно, в здоровье. Они обещают нам, что все наладится. И еще. – Все они – одного поколения. У них разные судьбы и разный путь к успеху. Но все они жены и матери. Все они прекрасны и успешны. И вполне достойны того, чтобы быть героинями нашей праздничной и, надеюсь, душевной и честной программы.