Виктор Шендерович - Евроремонт (сборник)

“Выдержка, – любил повторять полковник Исаев, – оборотная сторона стремительности”. Только летом 1957-го у него подвернулся случай рассчитаться с папашей Мюллером за нервный денек, проведенный в его подвалах весной 45-го. Стараниями Штирлица антипартийная группировка (Мюллер, Кейтель, Роммель и примкнувший к ним Риббентроп) была осуждена на пленуме НСДАП.

Мюллер вылетел на пенсию – и до середины 8о-х развлекался тем, что пугал берлинцев, гуляя по бульварам без охраны.

Следует заметить, что всю эту антипартийную группировку сам Штирлиц и придумал.

На время Берлинского фестиваля молодежи и студентов 1958 года он уехал в Альпы покататься на лыжах – от стихов молодых поэтов на Александр-плац его мутило. Из немецкой поэзии Штирлиц предпочитал Рильке, но никому этого не говорил – растерзанный в клочья нацистской критикой, Райнер-Мария не дожил до Нобелевской премии.

Октябрьский 1964 года Пленум ЦК НСДАП застал Штирлица врасплох. Предложение группы старых нацистов повесить волюнтариста Денница на фортепианной струне не собрало большинства – опальному контр-адмиралу дали пенсионную дачу под Берлином, но его зятя из “Фёлькишер беобахтер”, конечно, поперли.

О новом лидере нации было известно, что он начинал секретарем у Бормана, и покойному фюреру однажды понравилась его выправка. Шевеля огромными бровями, новый лидер начал закручивать гайки и возвращать страну к исконным ценностям национал-социализма.

“А вот это провал”, – думал Штирлиц, голосуя “за”.

Через четыре года танки Германии и ее союзников по Варшавскому договору вошли в Прагу, где чехи пытались построить национал-социализм с человеческим лицом… “Оттепель” закончилась.

Для причинения нацизму серьезного урона Штирлицу нужен был новый пост, и, собрав все силы для решающего карьерного броска, полковник Исаев пустился во все тяжкие.

Он охотился с Герингом на кабанов в берлинском зоопарке, пьянствовал в помещении рейхсканцелярии с Кальтенбруннером, расхищал вместе с Борманом партийную кассу и неоднократно участвовал в свальном грехе с министром культуры Марикой Рокк. Все это дало результаты не сразу – только в 1971-м Штирлиц стал членом Политбюро ЦК НСДАП.

Мало кто из знавших штандантерфюрера в молодые годы узнал бы его теперь: у Штирлица появился блудливый взгляд, мешки под глазами и сильное фрикативное “г” в слове “геноссе”. Зато теперь он имел возможность впрямую влиять на политику Третьего рейха, что и делал сколько хватало фантазии.

Штирлиц начал с поворота рек Рейн и Одер, а продолжил строительством узкоколейки Бордо – Сыктывкар, бросив половину гитлерюгенда в Заполярье. Усиление борьбы с рок-музыкой удачно совпало с появлением в Мюнхене карточек на пиво и баварские сосиски. “Фольксвагены” уже давно продавались только по записи.

В целом Штирлиц был доволен итогами десятилетия. В фатерлянде еще оставалось несколько недоразваленных отраслей, но это было делом времени. “Теперь главное – Иран”, – думал он, складывая на столе спичечных зверюшек.

Вооруженная поддержка шаха закончилась, как и планировал Штирлиц, полной изоляцией Германии и бойкотом берлинской Олимпиады 1980 года. Немецкие атлеты взяли все медали себе, а диссидент физик Рунге (в прошлом трижды Герой национал-социалистического труда) был сослан в закрытый город Штутгарт, и оттуда выразил поддержку бастующим на верфях рейхсвера в Гданьске.

Вскоре после Олимпиады бровастый Генсек ЦК НСДАП получил литературную премию имени Ницше и умер.

Следом за ним, на том же посту, умерли: старинный приятель Штирлица глава разведки Шелленберг (так и не сумевший навести в фатерлянде дисциплину) и тихий, никому не известный за пределами ЦК НСДАП помощник лауреата премии Ницше.

На всех трех похоронах исполнялось “Кольцо Нибелунгов”, целиком.

В 1985 году в ошалевшей от Вагнера стране к власти пришел молодой, энергичный выходец из гитлерюгенда, давно чувствовавший необходимость коренных перемен в нацистском движении.

Первым делом (разумеется, с подачи Штирлица) он объявил войну шнапсу. Решение это дало поразительные результаты: уже через месяц заводы Круппа перешли на нелегальное производство самогонных аппаратов! Когда самогонщиков начали судить, фатерлянд встал на дыбы – и, вдохновленный работоспособностью нового отца нации, Штирлиц пошел ва-банк.

Мало кто в Политбюро ЦК НСДАП догадывался, что именно полковнику Исаеву принадлежала идея гласности унд перестройки нацистского государства. А простые немцы вообще ничего не понимали – просто в одно прекрасное утро обнаружилось, что все герои фатерлянда – не потомки Зигфрида, а дерьмо собачье.

Под окнами прогрессивной “Нойес лебен” стали собираться возбужденные строители Третьего рейха, поголовно поносить фюреров и спорить о прусской идее. Германия превратилась в библиотеку; в районных отделах НСДАП в открытую читали Фейхтвангера. Мюллер переправил в Америку свои мемуары о жутком прошлом гестапо – и ездил в Гарвард читать лекции.

В мае 1987-го в Доме культуры имени Геринга состоялся вечер памяти Брехта – и пока истинные арийцы обсуждали размеры карательной акции, “Берлинер ансамбль” поставил “Карьеру Артура Уи”.

Премьеру посетил лидер нации и произнес на банкете речь об ужасах гитлеризма. Речь вызвала восторг в прогрессивной немецкой прессе; в тот же день диссидентам, сидевшим за распространение пьесы Брехта в самиздате, ужесточили режим.

Диверсии в области идеологии Штирлиц продолжал подпирать расколом в партийных рядах. В сентябре 1987-го он еще раз ударил бутылкой по голове Холтоффа, возглавлявшего в то время берлинскую партийную организацию. Находясь в этом состоянии, Холтофф произнес яркую речь против привилегий, был исключен из Политбюро ЦК НСДАП и стал народным арийским любимцем.

Мир за пределами Германии по-прежнему сходил с ума от борца со шнапсом. Вдохновляемый Штирлицем, тот признал перегибы в работе Освенцима и личным звонком вернул из закрытого города Штутгарта опального физика Рунге.

Вывод рейхсвера из Ирана окончательно превратил борца со шнапсом в идола западной демократии.

В 1989-м Штирлиц осуществил операцию “Выборы в рейхстаг”. Из пятисот депутатских мест десять удалось отдать не членам НСДАП, протащить в высший законодательный орган Третьего рейха двух евреев и организовать прямые трансляции на всю Германию.

До последнего момента нацистская верхушка была уверена, что играет с проклятым Западом тонкую двойную игру, но депутаты рейхстага, истинные арийцы с характерами нордическими, выдержанными, в прошлом беспощадные к врагам рейха, оказавшись в прямом эфире, понесли родное нацистское государство по таким кочкам, что первыми испугались евреи.