Эльчин Сафарли - Я хочу домой

– Что же, ничего не желать? Так неинтересно!

– Конечно, желать. Только внимательнее и спокойнее. Не зацикливаться. Делать то, что можешь сделать сегодня, и продолжать идти туда, куда считаешь нужным.

– А еще уметь говорить спасибо, да, Геральд? За случившееся и не случившееся, за радостное и не очень. Пока в нас живут недовольство и сравнение с жизнью тех, кому якобы повезло больше, хорошего не дождешься.

– Обязательно… Слушай, хорош философствовать. Давай лучше мы с Борисом покажем вам Светящуюся гору.

* * *

Нередко вокруг Светящейся горы кружат чайки. Ненадолго прилетают с берегов Синего моря. Их видят всего пару часов, потом они исчезают. Местные жители говорят, что чайки появляются у Светящейся горы в глубокой старости – попрощаться с землей, чтобы навсегда уйти в море.

Чайки до последнего вздоха верны морям, океанам, и неважно, куда волны вынесут их тела.

В Лерисе есть легенда, что в чайках живут души умерших моряков, рыбаков. Поэтому птиц не обижают и подкармливают сухим хлебом, который пастухи оставляют на вершине Светящейся горы.

«Для меня они символ свободы, которой нам, людям, хорошо бы у них поучиться. Той свободы, когда даешь миру возможность соглашаться и не соглашаться с тобой, смотреть на вещи не так, как ты. Освободившись от требований к тому, что тебя окружает, освобождаешься сам».

Поднимаемся на Светящуюся гору. Геральд управляет коляской, я несу корзину с припасами: бутерброды с сыром кашар и бутылка абрикосового компота. Яхмур, уложив Буби на коленях Бориса, бежит впереди с пакетом нарезанного черного хлеба. Временами останавливается, смотрит на нас, машет рукой, мол, поторопитесь. Спешит накормить чаек.

«Пожалуйста, дядя Геральд, Фейга, быстрее. Мы пообедали, а чайки могут остаться голодными. Скоро вечер, стемнеет, и птицы не увидят еду». Ускоряем шаг. Борис крепко обнимает Буби, чтобы тот не выпал. Геральд опережает меня и на ходу оборачивается: «Фейга, не надо ставить задачу быть лучше других. Соревнуйся только с собой».

Добрались до вершины, когда небо окрасилось оранжевым. Замерев, смотрели на кусочек Синего моря, сверкающий между горами. Вокруг тишина. Яхмур, разложив хлеб на земле, ждала появления чаек. Никого не было.

«Они обиделись и улетели голодными. Фейга, мы не успели». Яхмур обняла меня, пряча слезы. Начало темнеть, нужно было возвращаться, пока хоть что-то видно. Мы двинулись в сторону тропинки, когда послышался чаячий крик. Обернулись. Птицы летели в нашу сторону сквозь рыжие облака.

Борис с Яхмур приветственно замахали руками. Покружившись над нами, птицы подлетели к земле, хватая хлебные кусочки. «Все же чем меньше ждешь, тем больше получаешь сюрпризов». Я достала бутерброды, разлила по пластмассовым стаканчикам компот. Перекусим и пойдем домой.

Здравствуй, дорогой Э.!

Мы тут, ура! Час как приехали к Синему морю. Зашли в ближайшее кафе позавтракать, потом пойдем заселяться. Представляешь, не успели мы сойти с автобуса, как тут же нашли жилье. Чудеса! Давай по порядку.

Я крепко спала, когда буквально вздрогнула от родного аромата, бьющего из открытого окна автобуса. Пахло Синим морем. Его дыхание ни с чем не спутаю. Открыла глаза. Мы въезжали в Сонную деревню. Пять утра, светает, чайки слетают с крыш домов к воде. По глади моря будто разлили оранжевую гуашь.

Вспомнила, как приезжала к Эду по тогда еще каменистой дороге, как он встречал меня зелеными яблоками или теплым яблочным пирогом.

Поцеловала Яхмур. Она сонно потянулась: «Мы приехали?» – «Да. Мы дома». Я начала собирать вещи, поглядывая на остановку. Там стоял лысый мужчина с седой бородой, лет шестидесяти. Помимо нас, сходили две женщины, но я почему-то была уверена: он ожидал нас. Так и оказалось.

Мужчина медленно подошел. Опрятно одет, со свертком в руках. «Меня зовут Лиман. Ждал вас». Дорогой Э., ты бы видел его необыкновенные глаза – в них спокойное море. Он посмотрел на Яхмур, улыбнулся, протянул нам сверток.

«Ваше жилье на берегу, у красных перевернутых лодок. Легко найдете». Сказав эти слова, он почтительно кивнул, перешел на противоположную сторону дороги и скрылся в лабиринте переулков. В растерянности я прокричала вслед спасибо, но он, кажется, не услышал.

Чудеса на этом не кончились. Развернула сверток. Ключи, семена кардамона и… три куска теплого яблочного пирога. Кто он? Как он узнал про Эда и нашу маленькую традицию? И почему три куска?..

Может, один из них твой, дорогой Э.?

Мы сидим на веранде маленького домашнего кафе, ветер с моря носит по воздуху тополиный пух, по улице гуляют коровы, звеня колокольчиками. Несмотря на ранний час, тут кипит жизнь.

Намазываю на горячую лепешку сливки, перемешанные с медом. Яхмур занята, прикармливает сидящего под столом рыжего кота. Буби – на соседнем стуле, греется на солнышке.

Я там, где мне всегда хорошо. Ехала сюда с океаном любви внутри, дорогой Э., и получаю ее в ответ от окружающего мира. «Фейга, куда бы ты ни пришла, найдешь там то, что принесла с собой». Деда, как же ты был прав!

Недалеко от остановки должно быть водохранилище. Мы с Эдом не раз мимо него проходили. Водохранилище огораживала бетонная стена, на которой красной краской было написано: «Если ты живешь настоящим, значит живешь вечно».

Дорогой Э., ты чувствуешь энергию этой земли? С юности именно здесь, например, играя с липкими медузами на берегу или покупая на рынке черешню, я выпадала из всех временных отрезков, кроме настоящего. Всей собой находилась в текущем мгновении. Обычно такую возможность упускала и только потом, вспоминая и распихивая время по кладовке памяти, понимала, как была счастлива. Конечно, многое зависит от человека, но и энергию земли никто не отменял. Тут она далеко не сонная…

Чувствую, что скоро услышу твой голос, увижу море в твоих глазах. Интересно, оно такое же спокойное, как у Лимана, или же волнующееся, как в осенние ночи? Где ты сейчас? Может, проходишь по соседней улице, и мы вот-вот столкнемся. А может, ты далеко, в горах, думаешь о чем-то своем.

Ладно, нам пора, Яхмур и Буби не терпится увидеть море вблизи.

Береги себя и до встречи.

Здравствуй, дорогой Э.!

Не отпускает меня тревога. Будто нечто важное в нескольких шагах от меня и вот-вот постучится в двери. И начнется новое, не похожее на прежнее. Не могу сомкнуть глаз. То ли от неизвестности предстоящего, то ли от его приближения. Но тревога счастливая, дышащая свободно.

Каменный забор из «не могу», «не сейчас», «не получится», который сама же построила, разрушился. Открылось целое море возможностей быть счастливее, чем вчера.