Эдуард Тополь - Интимные связи

– Елена! – закричал он с мукой. – Я хочу тебя! Блин!

Но она и на это не обратила внимания:

– А вчера, придя из магазина, в который залетело облако вашего запаха, я почти сразу же легла с дочкой спать, но где-то около часу ночи вдруг – стук в дверь. Я встала, открыла – это были вы. Вы вошли, сняли шляпу, повесили ее в прихожей на вешалку и прошли за мной в спальню. Здесь вы сели, и мы стали говорить. Я не помню, о чем мы говорили, я только пила ваш голос, хотя говорили мы о чем-то очень важном. И долго говорили, очень долго – я сказала вам, как я люблю вас, как жду и как вы приходите ко мне по ночам и берете меня сонную. А вы объясняли, что вы заняты, что у вас срочные и архиважные дела, что сотни людей ждут ваши пьесы, сценарии… А потом вы ушли, а я стояла в двери босиком, в одном халате и смотрела, как вы уходите, и вдруг вспомнила: шляпа! Вы забыли шляпу! Я схватила с вешалки эту шляпу и побежала за вами, но вас уже не было, только наружная дверь в подъезде была открыта, и в нее сильно дуло. Я вернулась, повесила шляпу на вешалку, легла и разом уснула. А утром… Утром я увидела вашу шляпу на вешалке и просто ошалела, у меня все оборвалось внутри… Но муж сказал, что это вчера, поздно ночью, когда я уже спала, к нему приходил его партнер, выпил, как обычно, три стакана водки и ушел, позабыв эту шляпу на вешалке. Но я уверена, что он врет, это ваша шляпа, у нее ваш запах. Скажите, пожалуйста, вы носите шляпы?

– Нет. У меня и нет ни одной. Но я куплю к твоему приезду. Когда ты приедешь? Елена, ты слышишь? Ты должна приехать! Имей в виду, мне нельзя отказывать! Елена!

– Слышу… Я не приеду.

– Но почему?!

– Я думаю, вы уже поняли, Андрей Петрович.

– Что я понял? Я ничего не понял! Я хочу тебя! Срочно! Сейчас! Ты знаешь, что у меня весь кабинет уже увешан портретами Гурченко, Анук Эме, Удовиченко и Софи Лорен?!

Она удивилась:

– Зачем?

– Потому что! Твой Гинзбург сказал, что ты на них похожа!

– Но, я надеюсь, вы… Вы не мастурбируете на них?

– Мастурбирую! – выкрикнул он в запале. – Да, бегаю тут голый по кабинету и мастурбирую! Между прочим, ты знаешь, что в армии все солдаты мастурбируют на актрис. То есть у каждого в тумбочке, с внутренней стороны дверцы приклеена фотография какой-нибудь кинозвезды и… Ты только представь: от Питера до Камчатки восемь часовых поясов! И получается, что одних и тех же актрис круглые сутки трахают сотни тысяч солдат! Если, как ты говоришь, существует телепатия, то я просто не представляю, как эти артистки могут выжить при такой групповухе!

– Я уже читала об этом.

– Где?

– В романе Бережковского «Такая красная армия».

– Блин! – произнес он с досадой. – Я уже все написал! Я даже не знаю, о чем мне теперь поговорить с девушкой…

– Расскажите мне про Бисмарка.

– При одном условии.

– Каком?

– Ты скажешь, на кого ты похожа – на Гурченко? На Анук Эме? Или на Удовиченко? В конце концов, я имею право знать, с кем я сплю в Салехарде! Иначе это просто какое-то анонимное изнасилование! Вы, гражданка, не имеете права! Я на вас в суд подам! Да-да – встать, суд идет! Гражданка Зотова, признаете ли вы, что еженощно, с помощью телепатии, вступаете в интимную связь с писателем Бережковским и используете его в своих сексуальных…

Елена засмеялась:

– Стоп, стоп! Сдаюсь! Хорошо, я скажу вам, на кого я похожа. Но сначала – о Бисмарке. Вы обещали.

– То-то… Ладно. – Бережковский устроился в кресле, открыл свою рукопись. – Излагаю только исторические факты. Весной 1862 года прусский король Вильгельм отозвал из Петербурга своего посланника Отто Бисмарка. Воюя со своими социалистами, король крайне нуждался в «железном» Бисмарке, но все оттягивал назначить его канцлером – боялся отдать ему государственную власть. В ожидании этого назначения Бисмарк пребывал в роли прусского посланника в Париже, предавался хандре и в конце концов отправился на юг Франции, на модный курорт Биарриц. Седьмого августа в этот же Биарриц, в отель «Европа», где Бисмарк поселился всего на три дня, прибыл тридцатилетний князь Николай Орлов, русский посланник в Брюсселе. Герой Крымской войны, он при штурме турецкой крепости получил девять ран и лишился левого глаза. В Биарриц князь Орлов прибыл со своей двадцатидвухлетней женой Екатериной. Урожденная Трубецкая, она родилась и получила образование во Франции и была ошеломляюще прелестна. Во всяком случае, сорокасемилетний Бисмарк влюбился в нее, как мальчишка. Позабыв о своем короле, он целых пять недель не отходил от нее ни на шаг… – Бережковский налил себе чай из чайника. – Только, Елена, не думайте, что я все это сочинил! Бисмарк к этому времени уже двадцать лет был женат на милейшей, но тусклой Иоганне, и давно не жил с ней постельной жизнью. Зато, как истинный немец, ежедневно писал ей письма. Например, такие: «Я покрылся морской солью и загаром, и ко мне возвращается моя прежняя бодрость… Рядом с Кэти я до смешного здоров и счастлив…» Правда, биографы Бисмарка старательно прячут от нас этот роман. Один пишет: «Между ними возникли сентиментальные платонические отношения». А второй добавляет: «Очаровательная русская женщина вечерами играет ему возле открытого окна, над морем, его любимые вещи Бетховена и Шопена. Князь Орлов снисходительно взирал на эту дружбу». Я, Леночка, пока оставляю это без комментариев, пусть факты говорят сами за себя. Первого сентября Орловы отправились из Биаррица в путешествие по югу Франции, и Бисмарк буквально увязался за Кэти. Но тут случилось нечто странное. Согласно официальной версии, в горах Понт-дю-Гарэ, где Бисмарк гулял с Кэти, она оступилась на «живом» камне и заколебалась на краю обрыва… «В ту же секунду, – пишет Бисмарк жене, – я быстро шагнул к княгине и, обхватив ее одной рукой, спрыгнул в канал глубиной в пять футов». Не знаю, поверила ли Бисмарку Иоганна, но Николай Орлов, увидев на жене следы этого падения, тут же усадил ее в карету и увез из Авиньона в Женеву. На прощание Кэти подарила Бисмарку агатовый брелок и веточку оливкового дерева. Но и теперь биографы Бисмарка не видят в этом ничего, кроме чистой платоники…

– Андрей Петрович, – сказала Елена, – а вы вообще не верите в платонические отношения?

– Нет, – усмехнулся он, – не верю.

– Почему?

– А потому! Бисмарку сорок семь лет, это могучий великан, эдакий Жан Маре или Петренко, и притом – гениальный политик и бабник! На его счету двадцать восемь дуэлей!

– И что?

– А то! Нам хотят впарить, будто этот Бисмарк пять недель просто так, платонически волочился за двадцатилетней женой инвалида! Бисмарк, который уложил на лопатки всю прусскую оппозицию, не уложил какую-то девчонку!

– Но Кэти была княгиней…

– И что? Эта княгиня родилась и выросла во Франции! А все француженки, которых после падения Наполеона затрахали русские казаки, обожали «la mur a la Russky kozak».