Мария Вильчинская - Александра и Курт Сеит

– Я никуда не пойду!

Но это, конечно, оказалось совершенно безнадежно. Переспорить Таню ей никогда не удавалось, а уж если ту поддерживали сестры – тем более. Она, правда, попыталась возражать, говорить, что они обязательно попадутся и мама будет ругаться, но Таня в ответ выдвинула железный аргумент: тогда они скажут отцу, что это было практическое исследование творчества Пушкина, и их сразу простят.

Валентина неожиданно тоже высказалась за «эксперимент», так что в конце концов Шура сдалась, оделась потеплее и уныло поплелась вслед за остальными через черный ход, заваленный снегом сад и дырку в заборе, к дороге, ведущей из поместья в деревню. Чуяло ее сердце, что «исследование» опять придется проводить ей.

И действительно, недалеко от перекрестка Таня остановилась и сказала:

– Шура, мы подождем здесь, а ты иди на перекресток и спроси имя у того, кто первым пройдет мимо.

– Почему опять я? – хмуро поинтересовалась Шура, понимая, что все равно не отвертеться. – Не пойду.

– Ты же знаешь, я замуж не собираюсь, Ниночка боится, а Тина в гадания не верит. – Таня взяла ее за руки и умильно заглянула в глаза. – Шурочка, душа моя, мы ведь уже пришли. Тебе всего лишь надо несколько минут постоять на перекрестке, вот и все. Тебе же интересно знать, как будут звать твоего суженого? Ну пожалуйста! Смотри, луна скоро зайдет за деревья. Если до того как она скроется, никто так и не придет, мы просто вернемся домой.

– Хорошо. – Легче было сдаться, чем еще полчаса спорить, а потом весь день терпеть обиженные взгляды. – Но только пока луна не зайдет.

– Я знала, что ты просто дусечка. – Таня поцеловала ее в щеку и подтолкнула к перекрестку. – А мы подождем здесь, для чистоты эксперимента.

Шура вышла на перекресток и остановилась, кутаясь в шубку. Холодно. Хорошо хоть ветра нет. И так тихо. Только время от времени доносятся лай собак и скрипучие голоса каких-то лесных птиц.

Она оглянулась на видневшуюся на пригорке деревню. Дым из труб поднимается строго вверх и тает в кристально чистом небе. Черном-черном, но таком прозрачном, что, казалось, можно разглядеть каждую звездочку, даже те, что обычно не видны. А когда луна скроется за лесом, звезды засияют еще ярче.

Может, какая-нибудь из них упадет? Ждать путника бесполезно, вон, в деревне ни одного проблеска света, все уже спят, хоть и Святки. А если упадет звезда, можно будет желание загадать. Надо только придумать какое, чтобы не терять времени.

Шура, конечно, знала, что звезды не падают, это метеориты, у всего есть научное объяснение, но… Все-таки Таня права, из них четверых только ей имеет смысл гадать, потому что только она продолжает верить в чудеса.

И вдруг, словно в ответ на ее мысли, яркая полоса прочертила бархатное черное небо. Падающая звезда! И Шура даже успела загадать желание – любовь! Настоящую, большую и на всю жизнь! Сколько людей живут и умирают без любви, но с ней-то этого точно не случится. Она обязательно встретит свою любовь, звезда в такую ночь не могла упасть просто так.

Шура вдруг почувствовала чей-то взгляд, резко обернулась и едва удержалась от смеха.

Боже, какое падение с небес на землю. Она себе такого нафантазировала, что почти ожидала увидеть прекрасного принца, а это оказалась… собака! Серая дворняжка – вот кто встретился ей на перекрестке! Достойный финал сегодняшних глупых гаданий и ее детских выдумок!

Она хотела окликнуть сестер и Таню, но тут собака подняла голову, и слова в буквальном смысле замерли у Шуры на губах. В лунном свете глаза «собаки» блеснули желтым огнем. Она несколько секунд смотрела прямо на Шуру. Умным, внимательным и словно насмешливым взглядом. Как будто видела ее насквозь. А потом повернулась и тихо исчезла за подступающими к дороге кустами.

А вслед за ней исчезла и луна – нырнула за деревья, и все вокруг резко погрузилось в темноту. Шура медленно отступила, не решаясь повернуться спиной к тому месту, где еще недавно стояла «собака». Воздух комом застыл у нее в горле, мешая издать хотя бы звук.

– Рассказывай, Шурка, как будут звать твоего жениха? – Она едва не подскочила на месте, услышав над ухом веселый голос Тани. Валентина и Ниночка дружно рассмеялись. Видно, они устали ждать и сами подошли, как только спряталась луна.

– Наверное, Шарик. Или Тузик, – весело предположила Таня. – А что, имена не хуже других!

Шура покачала головой. Ей было не до смеха. Им не понять. А она не сможет объяснить.

– Пойдемте домой. – Она первая зашагала по тропинке, ведущей назад, в поместье.

Таня нагнала ее:

– Ну что ты, Шурочка, неужели сердишься? Мы же пошутили!

Шура оглянулась на перекресток. Сможет ли она забыть след от падающей звезды на черном небе и внимательные желтые глаза? И хочет ли она это забыть?

– Не смейся, Таня, если твое гадание верное… мой суженый – волк.

1916 год, декабрь

Первый бал. Что может быть важнее для девушки? Мужчинам никогда не понять, как много он значит. Это все равно что первый бой для офицера. Боевое крещение.

Но попробуй скажи такое кому-нибудь – засмеют. Заявят, что это глупые девичьи фантазии, а любой мужчина еще непременно добавит, что смешно даже сравнивать бал и настоящее сражение.

Что бы они понимали!

Для того чтобы выйти под перекрестный огонь взглядов, прошагать сквозь строй пожилых дам, разглядывающих тебя через лорнеты, и не споткнуться на глазах барышень, желающих тебе упасть и стать всеобщим посмешищем, нужно не меньше храбрости, чем у солдата на передовой. И это не шутка – большинство девушек скорее предпочли бы пасть, сраженными пулей, чем опозориться на своем первом балу.

Не то чтобы Шура тоже боялась смерти меньше, чем насмешек, – все-таки почти семнадцать лет, проведенных в компании такой сестры, как Валентина, очень закаляют. Но все же она очень-очень боялась. Особняк Бобринских на Галерной улице ослеплял огнями, оглушал музыкой, льющейся из окон, притягивал и зачаровывал. А какие дамы поднимались по парадной лестнице – Шура глядела на их изящные фигуры, окутанные шелками, элегантные прически, сверкающие драгоценности и казалась самой себе неуклюжим серым воробушком рядом с райскими птицами. Ну кто обратит внимание на неуклюжую провинциалку в белом платье дебютантки, когда на балу, наверное, собрались все красавицы Петрограда?

– Александра, не смотри на все такими круглыми глазами и не выражай своего восторга так откровенно! – раздался у нее над ухом привычно-назидательный голос Валентины. – И вообще, держись спокойнее, увереннее. Не надо всем демонстрировать, что ты первый раз на балу. Это выглядит смешно и глупо. Учись быть сдержанной.

Шура с легкой обидой взглянула на сестру. Неужели она не понимает, как ей страшно? Или это ее способ поддержать в трудную минуту?