Лариса Рубальская - Плесните колдовства… (сборник)

Помню, как сидели мы с подругой
И решали, как мне дальше жить.
Но судьба умеет как разрушить,
Так и из кусочков все сложить.

Помню, ветер дул такой холодный,
Я с другим согрелась в холода.
Ты сказал, что хочешь быть свободным,
Ты теперь свободен навсегда.

Я столько лет с тобой в недружном хоре пела,
И все сносила, и все терпела.
Твое вранье, всегда понятное до боли.
Все. Надоело. Хочу на волю.
Я отпускаю поводок, живи, как хочешь,
Сама я знаю, как мне тратить ночи!

Это сладкое слово – свобода!
Без скандала. Без развода.
Брошусь в это звенящее лето,
Без печали, забот и тревог.
Это сладкое слово – свобода!
Я танцую с небосводом,
На призывный гудок парохода
Я лечу, как на свет мотылек.

Хочу успеть я то, что раньше не успела.
Душа, как вишня, к любви поспела.
И я готова к приключеньям и романам,
Пускай недолгим, может быть, обманным.
Я отпускаю поводок, живи, как хочешь.
Сама я знаю, как мне тратить ночи!

Давно известно – мужики – все паразиты.
На них свои надежды строить ни к чему.
Но вот однажды всем известный композитор
Такое спел, что я поверила ему.

Я на экран тогда смотрела, чуть не плача,
Какой же голос! А одежда! А лицо!
Хоть жизнь моя – одна сплошная неудача,
Должно же все же повезти в конце концов!!!

Что человек – кузнец, я слышала так часто,
И сам себе он все что хочет накует.
Я начала ковать немедленное счастье,
И билось сердце громким молотом мое.

Я написала: Дорогая передача!
Потом – спасибо, и немного о себе,
Потом – простите, что я ваше время трачу,
И попросила скорой помощи в судьбе.

А на отдельном бледно-розовом листочке
Я композитору писала самому:
Вы мой кумир, моя судьба… и многоточье…
Без вас на свете жить мне просто ни к чему.

Потом добавила, что он мой светлый лучик,
Про царство темное, конечно, ни гу-гу.
Как хорошо, что нас чему-то в школе учат
И перед ним блеснуть я знаньями могу.

Я расписалась – про Онегина с Татьяной,
И про Герасима и бедную Муму,
Про то, что музыка на сердце лечит раны,
Я намекнула тоже богу моему.

Полюбовалась я на свой красивый почерк,
Решила твердо – надоело мне страдать.
Конверт заклеила – лети, мой голубочек,
Поцеловала и ответа стала ждать.

Я в парикмахерский салон пошла с получки,
Решила химию я сделать для него.
К его приезду надо ж выглядеть получше,
Хоть и без химии я тоже ничего.

Подшила юбку, чтоб коленки стало видно,
Купила клипсы голубые, под глаза.
И так за жизнь свою мне сделалось обидно,
Что накатилась, тушь размазавши, слеза.

Однажды вижу – мой любимый на экране,
И вдруг блондиночка цветы ему дает.
Куда полезла эта дура, он же занят?!
Ко мне приедет он, как только все споет.

Но потянулись дни и долгие недели,
Слетели листья все и снегу намело,
И я подумала однажды: неужели
Мое письмо так до него и не дошло?

Уже всю химию мне срезал парикмахер,
Резинкой черненькой я хвостик собрала.
Давно пора бы мне послать все это… к черту,
А я сидела и, как дурочка, ждала.

Смотрю, законный мой чего-то заподозрил,
Не знаю, что он мог заметить с пьяных глаз?
Пришел однажды и дает мне в руку розы,
Пять лет живем мы, а такое в первый раз.

Потом он спать пошел, а я включила телек,
Шипом от розы укололась и реву.
Глотаю слезы – неужели, неужели
Так без него весь бабий век я проживу?

Летели дни, а он все реже на экране,
То в День милиции, то где-то в «Огоньке».
Вдруг стало легче чуть моей сердечной ране,
И я устала жить в печали и тоске.

Прости-прощай, моя любовь, мой композитор!
Душа еще чуть-чуть поноет и пройдет.
Ведь ты ж мужик, а мужики все – паразиты,
И мой сейчас, небось, подвыпивши, придет.

Умелым летчиком был ты,
А я боялась высоты,
Но замирала в облаках,
Про все забыв в твоих руках.

Луна катилась в вышине,
И ты шептал на ухо мне,
Что будем вместе мы всегда,
Но я не верила тогда.

Короче, точка.
В блокноте строчка –
Как ошибалась я, мой малыш.
Ты – сбитый летчик,
Ты – сбитый летчик
И больше в небо не улетишь.

Короче, точка.
Прошла та ночка.
Теперь на сердце
Покой и тишь.
Ты – сбитый летчик,
Ты – сбитый летчик
И больше в небо не улетишь!

Совет мой будет очень прост –
Ты не считай на небе звезд,
А на земле твои следы –
Лишь путь от счастья до беды.

Зачем же снится мне опять,
Что учишь ты меня летать?
И, просыпаясь, я боюсь,
Что снова с облака сорвусь.

Все было, как положено и как заведено,
Но утро непогожее с бедою заодно.
Расстались по-хорошему – он вовсе мне не враг.
Все было, как положено, да вышло все не так.

Все было, как положено, от счастья в стороне.
Казалось невозможным мне, что вспомнит обо мне.
Клубилась пыль дорожная любви ушедшей вслед.
Все было, как положено, когда надежды нет.

Все было, как положено, – жила и не ждала.
Но речка заморожена до первого тепла.
Пустое да порожнее заполниться должно.
Все вышло, как положено и как заведено.

В предчувствии снега сады задремали
Под вялыми листьями.
В предчувствии снега луч солнца прощальный
Блеснул и погас.
А мы с опозданьем с тобой открывали
Забытые истины,
Как будто не знали, что все эти тайны
Открыты до нас.

В предчувствии грусти наш путь через полночь
Туманами выстелен.
В предчувствии грусти все точки расставить
Давно бы пора.
И, может, напрасно зовем мы на помощь
Забытые истины,
Ведь нет у любви ни законов, ни правил,
Любовь не игра.

А может, не стоит нам думать о снеге
За зимами быстрыми.
Горячее солнце вновь землю согреет,
Пройдет без следа.
А может, не стоит нам думать о грусти,
Мы поняли истину.
Чтоб солнца дождаться, нам надо с тобою
Прожить холода.

Невеселая пора – осень поздняя,
И в ушедшее тепло нам не верится.
В серых тучах так редки неба просини,
И они-то с каждым днем реже светятся.

Торопливые слова в строчки сложены,
Листьев вялых перелет стайкой рыжею.
И проходим мы с тобой вдоль по осени,
И надеется любовь – может, выживет.