Маша Трауб - Счастливая семья (сборник)

– Я заблудился. И забыл, – признался он.

Девушка засмеялась.

– Там ангел или святой над дверью висит! Ну, не висит, а парит. Скульптура в стене!

– Он не святой и не ангел, – улыбнулась девушка, – обычный человек. Монах. И поэт. Основатель монастыря. Вы не заблудились. Гостиница прямо за нами. Вам нужно всего лишь обойти дом, и сразу же увидите ворота. Это очень хорошее место. Там особая атмосфера. Даже если просто зайти во дворик и постоять немного, все плохие мысли улетучиваются. Вы не заметили?

– Да, наверное, только я все время теряю дорогу. Никогда со мной такого не было. Не могу дойти до номера, до ресторана. Сворачиваю в разные закоулки.

– О, вы тоже потерялись? Мой папа, когда был жив, там работал. Был первым баристой. Кофе варил, понимаете? Так вот я маленькой любила играть в этом отеле. Мы с друзьями устраивали целые приключения с поисками пропавших сокровищ. На самом деле все просто. Вы ведь не математик?

– Нет, я профессор-историк. Лекции читаю.

– Тогда понятно. Здание очень логично организовано. Оно построено с математической точностью. Нет ни одного лишнего угла. Во всяком случае, раньше не было, до того, как его превратили в гостиницу и перестроили. Все подчинено логике. Строили ведь монахи. А они разбирались в архитектуре. Очень красивое здание. И там есть гобеленовая комната.

– Да, я туда заглядывал.

– Не каждому это удается! Нам в детстве рассказывали, что гобеленовая комната исполняет желания – если в нее попадешь и загадаешь самое сокровенное, это обязательно сбудется. Но комната все время прячется. Я, кстати, два раза загадывала, и оба раза желание сбылось. Попробуйте. Если еще раз ее найдете.

– Вы верите в эти легенды?

– Когда была маленькая, верила. Я думаю, что гобелены просто переносили – там ведь крыша текла, и их просто перемещали, спасая от сырости. Но мне нравится эта легенда. Может, еще стопочку?

– Нет, спасибо, лучше скажите, где можно помыть руки.

– До конца и направо. Уверяю, здесь вы не заблудитесь.

Макс прошел в туалет – ему хотелось помыть руки и вообще умыться, учитывая, что он должен был вернуться в отель в «приличном» виде. Но в уборной не оказалось ни мыла, ни уж тем более бумажных полотенец. Макс, из-за болезни чувствительный к средствам гигиены, снова впал в панику. До такой степени, что у него начали чесаться запястья.

– Что-то случилось? – спросила девушка, когда он вышел из уборной.

– Да, мне нужно помыть руки. Обязательно. – Макс, сам того от себя не ожидая, показал девушке ладони. Рукава рубашки задрались и обнажили следы псориаза.

– Сделайте вот так. – Девушка сложила ладони ковшиком. Максу ничего не оставалось, как повторить этот жест. Девушка плеснула на его руки из стопки, которую только что налила. – А теперь разотрите. Мой папа всегда так мыл руки. И вот еще, – девушка налила ему в ладони оливкового масла, – протрите запястья. Не бойтесь испачкать рубашку. Все отстирывается.

Макс растер оливковое масло и сразу почувствовал облегчение.

– Очень хорошее средство, попробуйте. – Девушка вручила ему маленькую бутылочку с маслом. – Это подарок от заведения.

– Спасибо. Был очень рад познакомиться.

– Я тоже. Заходите еще.

Макс вышел на улицу и кивнул на прощание пивному фею.

– А знаете, почему вы теряетесь? – спросил тот.

– Почему?

– Потому что у каждого свой путь. Слышите? Я точно знаю. У каждого – свой. Подумайте об этом. И сразу найдете дорогу. Я вот свой путь нашел. – Человек улыбнулся и поднял рюмку, видимо, бездонную. – Ваше здоровье.

Если кому-то и подходила характеристика «добрая душа», то именно Наташе. При этом она была еще и деятельная. С раннего детства ее неуемная энергия не давала покоя окружающим. В детском саду она выпустила на волю любимую канарейку воспитательницы, и даже холодный трупик несчастной птицы, найденный дворником около веранды, не остановил Наташу от дальнейших миротворческих свершений. Не остановила и воспитательница, которая выставила девочку перед всей группой и продемонстрировала коробку с умершей канарейкой. Дети плакали. Наташа нет. Потом она спасала любимую черепаху от аквариума, утопив Борю – так звали черепаху – в унитазе. Если бы не засор, то воспитательница бы не стояла перед группой с очередной картонной коробкой, в которой покоился несчастный Боря. После рыбок, которых Наташа так щедро накормила, что они всплыли кверху брюхом, воспитательница поставила вопрос об исключении девочки из садика. Ведь в живых оставался только один питомец – попугай Кеша, которому грозила неминуемая гибель.

В школе Наташа была вечной дежурной и старостой класса. По доброте душевной и по зову сердца Наташа в турпоходе накормила всех кашей с грибами (она дежурила у костра), и слава богу, что никто не отравился до летального исхода. Но эта печальная участь не миновала любимого пса классной руководительницы, с которым Наташа вызвалась гулять по вечерам. Песик, привыкший справлять нужду в кошачий лоток, не умел лаять и не проявлял интереса к противоположному полу. Он умер от разрыва сердца, поскольку Наташа приволокла его на собачью площадку и заставила бегать по жердочкам и прыгать через барьеры. И – самое страшное – общаться с брутальными собаками.

К этому времени в округе не осталось бродячих собак – Наташа всех пристроила в приюты, а домашние псины шарахались от Наташи в кусты. Даже голуби, которые от излишнего веса не могли летать, взмывали на невиданную высоту, стоило ей приблизиться. Птицы чувствовали, что Наташа их закормит до смерти.

В институте она с горящим взором вступала в общество защиты морских котиков, с энтузиазмом вязала свитера для пингвинов, облитых нефтью, чтобы они могли согреться, организовала группу сопротивления – против котлет из медвежатины и оленины в ресторанах. В принципе ей было все равно, кого спасать. Она ходила перед рестораном во взятом напрокат костюме медведя и рычала на посетителей. Приходила в цирк и стояла перед входом в маске тигра, протестуя против аттракционов с хищниками. Ну а сколько натуральных шуб она облила краской на выходе из метро!

Удивительно, что при своей активности Наташа оставалась безнаказанной. Только один раз ее отправили в отделение милиции, где она показывала всем свитера, связанные для пингвинов, рассказывала про котлеты из медвежатины и призывала всех вступить в партию котиков. Ее отпустили, потому что так было проще, и посоветовали обратиться к врачам. Наташа клятвенно заверила, что так и сделает, поскольку считала, что прививки, которые делаются животным от бешенства, не вполне законны, ведь получены без согласия на то самого животного.