Маша Трауб - Плюс один стул

– Потому что тетя Люба сказала, что, по правилам, родители жениха должны приехать в дом к родителям невесты. Мы же это уже обсуждали! И ты согласился! – начала объяснять Ксюша, как будто Петя был идиотом, не понимающим очевидных вещей, которые известны буквально всем, кроме него. Да к тому же страдающим амнезией.

– Ну? – поддержал разговор Петя.

– Что – ну? – возмутилась Ксюша. – Я сказала тете Любе, что это невозможно. А она не понимает, почему невозможно. Я, кстати, тоже.

– У отца дела, бабе Дусе тяжело ходить, – в сотый раз объяснил Петя.

– Ради такого случая можно отменить дела и выйти из дома, – заявила Ксюша тоном тети Любы и с ее же интонацией.

Петя пожал плечами, решив не спорить.

– Но ведь никто не требует сидеть долго. Можно просто попить чаю. Ради приличия, – продолжала Ксюша, которая вдруг стала похожа на тетю Любу даже внешне. – А мама сказала, что готова приехать к бабе Дусе в деревню. Можно же было все устроить!

Петя молчал.

– Да, и нужно все-таки знать, сколько гостей будет с твоей стороны. И тетя Люба сказала, что в белом и красном приходить нельзя – плохая примета. Так что если твой Сашка заявится не один, а с очередной проституткой, то так ему и передай.

Ксюша продолжала говорить, перечисляя запреты, приметы, традиции и прочие условности.

– Так плюс один стул или плюс два стула? – спрашивала она. – И как нам рассадить гостей – молодежь и взрослых отдельно или вместе? Ты меня хоть слышишь? Между прочим, мы так и не определились с конкурсами. И с фотосъемкой. Еще нужно купить сувениры для гостей – будем вручать победителям конкурсов. И шарики – мне кажется, шарики нужны обязательно, только не знаю, что лучше – гирлянду или сердечки?

– Чай давно остыл! – крикнула из кухни тетя Люба, которая обычно любила «чаевничать» с Петей. К чаю она пекла шарлотку или торт «зебра», отрезая Пете щедрый кусок. Садилась сама напротив и подбирала крошки с тарелки, на которой лежал торт. Слюнявила палец и проводила им по дну тарелки или тыкала, собирая остатки. Не потому, что ей было жаль крошек, а потому, что она так «худела» к свадьбе. Петя замечал, что съеденные крошки и отвалившиеся кусочки или просто неровные края, которые тоже подъедала тетя Люба, составляли полноценный кусок пирога. Сейчас же он пил чай в одиночестве и без пирога – тетя Люба, видимо, в знак протеста не стала печь. Он решил тоже обидеться. В конце концов, Сашка – ближайший друг, а уж с кем он придет – его дело. И совсем не обязательно с проституткой! Да, на проститутку Петя особенно обиделся. И кто придумал эти традиции? Ну, не сейчас, так потом познакомятся – какая разница? Зачем из этого делать проблему?

Петя пил чай в одиночестве и опять вспоминал бабу Розу. Что касается присутствия за столом, в этом тетя Люба была, как ни странно, очень похожа на Розу Герасимовну. Если тетя Люба звала к чаю или говорила, что обед на столе, то выходить из комнаты нужно было незамедлительно. Особенно доставалось Елене Ивановне, которая как раз в тот момент, когда ее сестра звала к столу, находила массу неотложных дел – шла мыть руки или в туалет, срочно звонить, выносить мусор или даже менять полотенца в ванной.

Петя же уже через минуту сидел над тарелкой на радость тете Любе, которая кричала, что выльет тарелку с супом в раковину, если Елена немедленно не усядется.

Роза Герасимовна придерживалась четкого распорядка питания – завтрак подавался ровно в восемь, обед – в два, полдник – в пять, ужин – в семь тридцать. И ни минутой позже. И они препирались с Евдокией Степановной, которая считала, что есть нужно тогда, когда хочется, а не «давиться по часам».

– Интеллихэнция недобитая, – бурчала Евдокия Степановна на сватью.

Но Роза Герасимовна, уступавшая во многих вопросах, здесь была непреклонна. Если Петя опаздывал к столу, то ел холодный суп и остывшее мясо.

– Да давай подогрею, делов-то, на сковородку бросить! Два раза подогретое – еще вкуснее! – пыталась шутить Евдокия Степановна, но Роза Герасимовна отвечала гробовым молчанием. Что удивительно, баба Дуся уступала сватье и не кидалась «бросать на сковородку».

Только однажды баба Роза призналась – Петя был уже не маленьким и многое понимал.

– Не сердись на меня, – сказала она ему, устроив скандал из-за опоздания к столу, – мне так проще ориентироваться. Иначе совсем нить теряю. А так у меня хоть какие-то «столбики» есть – как говорит баба Дуся, «от забора до обеда». Жить мне так легче. График очень дисциплинирует, держит. А то ведь если лягу и расслаблюсь – все, боюсь, не встану.

Про столбики Петя не очень понял, но до него наконец дошло, что бабу Розу лучше не огорчать, раз для нее это так важно. И с тех пор ел горячую пищу.

Правда, когда он оставался на попечении бабы Дуси, то мог есть, когда ему заблагорассудится. Загулявшись с Сашкой, он всегда находил на кухне молоко, кусок хлеба и порезанную крупными ломтями колбасу – баба Дуся не утруждала себя поздними ужинами. И они с Сашкой с удовольствием наворачивали колбасу, которую вообще-то Петя не любил.

Опять же, благодаря бабушкам Петя стал всеяден – у него не было пищевых капризов. Он ел то, что дают, и все считал вкусным, потому что бабушки вечно спорили, кто лучше кормит внука, и Петя научился льстить обеим – когда баба Роза подавала ему в глубокой тарелке, поставленной на плоскую, бульон с вареным яйцом и гренками, Петя говорил, что ничего вкуснее не ел. С тем же восторгом он сообщал бабе Дусе, что ее окрошка на квасе в эмалированной миске – лучше всякого бульона. И обе бабушки были счастливы.

Наверное, умение приспосабливаться в быту позволило ему не ругаться с тетей Любой, поедая ее пироги, неизменно подгоревшие снизу. И с тем же аппетитом завтракать сырниками Елены Ивановны – неизменно сырыми внутри и такими же горелыми с одного бока. Ксюша к плите не приближалась в принципе.

Знакомство… Петя не считал себя виноватым. Он сделал все, что мог. И искренне хотел, чтобы Ксюша была довольна. Даже съездил к бабе Дусе посоветоваться.

– Была бы жива Роза, было бы легче, – сказала баба Дуся. – Одна – нет, я не справлюсь. Скажи, что болею. Не соврешь. Мне ж вставать надо, за стол садиться, памперс лишний опять же ж. Ты знаешь, сколько мои памперсы стоят? Это же никакой пенсии не хватит! Спасибо, Сережа привез много, несколько упаковок. Но я их экономлю. Мало ли, на что пригодятся. Сережа меня опять в больницу свозил – не стали они мои глаза брать. Врачей послушать, так мне два понедельника осталось. А может, я эти два понедельника зрячей хочу быть! Может, я могилу Розы хочу увидеть! – Бабуля вытерла платком глаза. И Петя вспомнил, что этот платок – бабы Розы. Точно ее – с вышитой буквой «Р».