Сборник - Большая книга женской мудрости (сборник)

Взвизгнули тормоза. Но было поздно. Машина сбила человека. И черное адское пламя устремилось в его сторону. Ни один из красных прихвостней не решился бы на такое в присутствии ангела. Богдан не знал, что делать. Инстинкт справедливости заставил его броситься на спасение души человека, только что спасшего ребенка.

Там, в человеческой груди светился маленький огонек, точно свечечка. На него с бешеной скоростью неслось черное пламя. И ангел молниеносно вытолкнул душу из тела. Пред ним оскалилась черная пасть Сатаны:

– Будь ты проклят, Богдан! Всю утреннюю охоту испортил, дурак! Сиди теперь в теле человека!

Багровые глаза Сатаны выстрелили сотнями ярко-алых огней, пронзая насквозь неизведанным доселе страхом.

И чернота.

Впервые ангел почувствовал боль. Он долго искал выход из этой боли, мечась в теле, как в тюрьме, пока не добрался до глаз и не открыл их.

Тот же город. Те же машины. Те же кричащие коты. Те же мужчины курят на ходу, напуская на себя вид безразличия ко всему происходящему. И женщины, как всегда, деланно игривы. Как всегда, зачем-то скрывают под выкрашенными волосами крупицы пробивающейся мудрости. Вот только куда подевались братья его – светящиеся Совершенства – и языки пламени? Что случилось с белым светом? Он утратил безмятежность.

Проклятый ангел застонал от горя. В витринное стекло он увидел, как переносили его вновь обретенное тело в карету скорой помощи. С третьей попытки удалось руками дотронуться до лица. Током прошла память этой короткой человеческой жизни…

Труднее всего было привыкать к голосам. Они не пели, а почему-то говорили, строя речи свои рублеными грубыми обрывками фраз.

Богдан молчал. Врачи назвали это временным шоком и быстро выписали из клиники. Жена пришла его переодеть и забрать.

Женщина без умолку трещала о том, как она его любит.

«Не любит! – понял ангел, дотронувшись до ее лица. – Просто привычка!»

Ему почему-то снова стало больно.

Дом, где жил прежний хозяин тела, оказался просторным и был весь уставлен книгами.

«Я передаю знания? Это неплохо!» – подумал Богдан.

Он сел за стол. Впервые попробовал человеческой пищи. Порция, которую подала жена, упала в желудок, как в бездонную бочку. А еще он не мог напиться. И если раньше один вид еды уже мог сполна насытить ангела, то теперь приходилось изрядно потрудиться. Есть и пить теперь хотелось постоянно.

По дороге на работу он встретил еще одну женщину, которая бесцеремонно стала говорить, как она его хочет.

«Не хочет? – удивился Богдан, дотронувшись до ее лица. – Я ее очередное развлечение. Ей неинтересно заниматься со своими детьми. Ей скучно!»

На этот раз с телом справиться оказалось гораздо трудней. И если раньше один вид человеческих ласк доставлял блаженство на самом высоком уровне, то теперь всего было мало, мало!

– Проклятье! – стонал ангел. – Страсти! Тела пожирают страсти!

В аудитории, до отказа заполненной слушателями, он читал о Космосе и Вселенной, о Боге…

Но его никто не слушал.

– Нам так нравится Ваш предмет! – уверяли студенты, лукаво протягивая зачетки, которые жалили руки ангела.

– Как много лжи! – метался Богдан в предвечерье, когда вернулся домой к запылившимся книгам. От расстройства ему даже не захотелось есть.

В человеческой части его души нарастало беспокойство. И ангел не понимал, что происходит.

– Ну что ты бесишься? Возьми да позвони! – крикнула из кухни жена, как будто видела сквозь стены.

– Кому?

– Кому-кому! Она уже взрослая! Нельзя же так каждый раз переживать!

Богдан нажал на кнопку мобильника. Гудки. Длинные. Длиннее, чем вся жизнь ангела!

– Да, пап!

– Где тебя черти носят? – сорвался он на фальцет.

– Уже поднимаюсь в лифте!

Дверь распахнулась.

– Вот только не надо… – начала было дочь, пытаясь предупредить длинные велиречи родителей.

А Богдан, даже не касаясь лица, заглянул почему-то не в прошлое, как получалось раньше, а в будущее девушки. Парень, с которым она встречается, уже изменяет ей, будет изменять и дальше, пока не уйдет со скандалами. Но она любит его и родит двух сыновей. Первый в семь лет утонет в море. Второй проживет длинную жизнь непристойного пьяницы и похоронит ее однажды в скромном гробу, украшенном жалкими искусственными цветами.

Много раз в этот день ангел корчился от боли. Но эта оказалась всего больней. Сдавило в левом боку…

– Отец, между прочим, сегодня ребенка спас! – подоспела на помощь жена.

– Па, я тобой горжусь, – сказала дочь.

«Она просто хочет меня успокоить», – понял проклятый ангел.

Он ворочался без сна всю ночь. Жена, кажется, тоже не спала.

Богдан пытался просчитывать поведение окружающих, но каждый раз оказывался в тупике перед одним и тем же вопросом: почему и зачем люди так мучаются и почему столь бессмысленны их страдания?!

– Ты простынь на себя накрутил, старый! – под утро сказала жена, погладила по плечу ласково. – Психолог говорит, что это кризис среднего возраста.

«А ведь она меня любит!» – удивился ангел.

– Нам не надо больше встречаться! – заявила женщина, подкараулившая, как всегда, на пути к работе.

«Вот тебе раз. Да она меня хочет! Я ничего не понимаю в этой жизни!» – растерялся Богдан.

На занятиях среди студентов ангел увидел дочь. И почему-то начал говорить совсем не о том, что требовала тема лекции:

– Каждый из нас задает вопрос: почему дети растут потерянными? Их не воспитывает общество. Их не воспитывают родители. Чем заняты наши отцы? Глядят по телевизору спорт? Чем заняты наши матери? Покупают новые кофточки и баночки с кремом от целлюлита? В этом ли беда поколения? А может быть, беда в том, что женщины красят волосы? Седина. Белый цвет. Бог дарит его волосам как высший подарок, чтобы через боль и время человек обретал мудрость.

Закрашивая седину, люди отказываются от божественного подарка. Не занимаются детьми, внуками.

Молодящиеся старушки с крашеными волосами так же огорчают взор, как лубок, небрежно намалеванный на холст великого мастера Возрождения. А ведь наше первоначальное предназначение – собирать знания, передавать их, научиться и в любви, даже если она непонятна и жестока, оставаться ангелами, то есть я хотел сказать «людьми».

– А как же индустрия? – стали возражать студенты. – Мода? Вся легкая промышленность? Опять же красота? Да! Ведь красота спасет мир!

– Во-первых, мир спасет все-таки благородство души и мудрость, но никак не красота! А во вторых, кто сказал, что мир надо спасать? Надо спасать души!

Лекции закончились. Но студенты еще долго спорили.

– Мой предмет действительно заинтересовал некоторых индивидуумов, – сказал Богдан дочери.

– Па, я тобой горжусь! – У нее блестели глаза.