Вадим Норд - В поисках Евы

– Ева. Ты – замечательная, – искренне ответил Александр. – Пусть ты заслуживаешь того, чтобы тебе как следует надрали уши за твое, слава богу, мнимое исчезновение, но ты все равно замечательная! Это и есть то, что я о тебе думаю.

Ева недоверчиво улыбнулась, потом улыбка ее стала шире, потом она потянулась к недопитой рюмке.

Александр взял свою рюмку, поднял ее на уровень глаз и провозгласил тост:

– За тебя, Ева! За то, чтоб ты была счастлива!

Вставать намеренно не стал, это бы выглядело слишком пафосно.

Ева поблагодарила улыбкой и залпом осушила рюмку. Пить за счастье, так до дна!..

– Если судить по итогам, то с нас, конечно, причитается, – пошутил Геннадий Валерианович, спустя две недели после пресс-конференции. – Приток клиентов налицо. В понедельник будем встречать Новый год!

Он имел в виду, что с понедельника расписание операций перейдет на январь следующего года.

Два дня назад Александр ужинал у матери. Весь вечер он настороженно и в то же время скрытно следил за тем, как мама ходит, как разговаривает, не изменился ли ее аппетит, не увеличились ли тени под глазами. В конце концов мама не выдержала – принесла сыну стетоскоп с тонометром и предложила:

– Давай уж, как положено – спроси, на что жалуюсь, измерь давление, сердце послушай, печень пропальпируй… А то не могу смотреть на тебя – сидишь, как на иголках.

Александр так и сделал. Результатами осмотра остался доволен, но тревога никуда не делась – свернулась в клубок и залегла в уголке. Так что насчет «причитается» у него было свое, особое мнение. Хотя приток клиентов – это хорошо, это просто замечательно, это не могло не радовать.

– Я что подумал?! – риторический вопрос означал, что босс подумал нечто важное. – А что, если мы слегка переименуем нашу клинику?

– Слегка? – удивился Александр. – «Helen the Beautiful» вместо «La belle Helene»? Или как-то еще?

– «La belle Helene» оставим. «La belle Helene» – это марка! – гордо сказал босс. – Но можно добавить «клиника доктора Берга». Как моя идея?

– Не очень, – честно сказал Александр, умолчав о том, что совсем недавно ему уже предлагали назвать клинику его именем. – Во-первых, сочетание французского и русского выглядит комично. Во-вторых, «La belle Helene» – это не клиника доктора Берга, а клиника, в которой работает доктор Берг. И вообще, мне еще рано становиться вывеской.

– Жаль, – вздохнул босс. – А мне так понравилось. Я же не досказал. Мысль у меня была более. глобальной. Чтобы в сети «La belle Helene» каждая клиника носила имя ведущего доктора. Чтобы, так сказать, у каждой клиники было свое лицо. В рамках единой концепции. Чему ты улыбаешься? Разве плохая мысль?

– Мысль замечательная, – одобрил Александр, которого рассмешило выражение «свое лицо в рамках единой концепции», босс иногда выдавал такие абсурдно-канцелярские перлы. – Но все равно есть что возразить. Назовем мы эту клинику клиникой доктора Берга, а доктор Берг вдруг уедет в Питер, филиал открывать. Как тогда называть питерскую клинику? Фигаро здесь, Фигаро там.

– Ты, может, не помнишь, но во времена перестройки и всеобщего замедления появилась группа «Ласковый май». Белые розы, белые розы, ля-ля-тополя. Так у них десятки клонов по стране ездили.

– Меня еще не клонировали, – напомнил Александр, – и я вроде бы как не собираюсь.

– Что же касается Питера и прочих региональных филиалов, – Геннадий Валерианович моментально посерьезнел, – то я думаю, может, сперва еще одну клинику в Москве открыть? Здесь у нас все схвачено, остается только место подходящее подыскать. С одной стороны, это, конечно, хорошо, когда очередь операций на три месяца растягивается, а с другой – не очень. Клиенты не любят долго ждать. Кризис закончился, пора развиваться. Что скажешь?

Вопрос был сугубо риторическим, проявлением внимания, демонстрацией уважения, не более того. Геннадий Валерианович владел контрольным пакетом акций, даже, если можно так выразиться, более чем контрольным, и мог принимать подобные решения единолично.

– Может, нам проще арендовать второй этаж? – для вящей наглядности Александр ткнул пальцем в потолок. – Месторасположение в нашем случае не имеет существенного значения, а одна крупная клиника удобнее и выгоднее двух небольших.

– Так я же не досказал! – Геннадий Валерианович сегодня вел себя как фокусник, который не спешит переворачивать свой цилиндр вверх дном, а неторопливо достает оттуда предмет за предметом. – Я хочу сделать разные направления. Ты же сам говорил про специализацию по трансгендерным операциям. Или, может, сделать элитную и попроще? Две клиники с разными «фишками», на мой взгляд, перспективнее, чем одна, пусть даже и большая. К тому же ты забыл, что на втором этаже у нас жилые квартиры. Их не арендуешь, придется выкупать, переводить из жилого фонда в нежилой. Жуткая морока! А переезжать с насиженного места было бы неправильно. Вот по-любому выходит, что в нашем, как ты выражаешься, случае две клиники лучше одной!

Александру стало ясно, что открытие филиалов в других городах надолго откладывается. Но босс прав, босс всегда прав, и, кроме того, на этот раз босс действительно прав. Если так пойдет и дальше (а хотелось бы!), то существующих мощностей, выражаясь языком производственников, будет мало.

Спрос, опережающий предложение, – это не проблема, а великое благо, стимул, залог дальнейших успехов.

В этот приезд Питер совершенно не порадовал – встретил хлестким холодным дождем. Казалось, что капли временами превращаются в колючие льдинки. Прогулка по Невскому до отеля превратилась в настоящее приключение – ветер дул в лицо, дождь лил сверху, а сбоку норовили облить автомобили. Шарахнешься от очередного невоспитанного водителя – непременно подставишь ногу под водопроводную трубу. Ноябрь в северных широтах и в северных столицах однозначно не самый приятный месяц. Мужчине, вырвавшемуся к любимой женщине, полагалось думать о чем-то мажорноромантическом, но в голове вертелось библейское «разверзлись хляби небесные», кое-какие, далеко не самые благозвучные эпитеты и весьма подходящий к месту отрывок из классики.

– «Над омраченным Петроградом дышал ноябрь осенним хладом» [32], – процитировал вслух Александр, сворачивая в знакомую арку.

В номере было тепло и уютно, а чашка горячего кофе с капелькой коньяка напрочь отбила охоту от дальнейшего цитирования. Пусть дождь сердито бьется в окно, пусть ветер печально завывает, хотя на самом деле то воет не ветер, а сирена «Скорой помощи». Сам ведь виноват – мог бы доехать от вокзала на такси. Да, тут не то, что ехать, тут и пешком рукой подать, но разные бывают ситуации, то есть – погодные условия.