Вадим Норд - Девушка по имени Августа

– В четыре, – ответила Августа и добавила непонятное: – Двенадцать баллов из десяти возможных.

Увидев недоумение во взгляде Александра, она пояснила:

– Оценка за оригинальность. За всю мою долгую жизнь таким образом со мной еще никто не знакомился. Тем более – из коллег.

– Я не собирался знакомиться! – возразил Александр и тут же пустился в многословные объяснения: – Я имею в виду, что не собирался до тех пор, пока не толкнул вас… Но мне бы не хотелось, чтобы вы думали, что я… Я просто спросил, потому что подумал… Но если это каким-то образом вас задело, то прошу прощения… Кстати, а откуда вы узнали, что я ваш коллега?

– Доктор доктора издалека углядит, – улыбка Августы стала шире. – Как рыбак рыбака. К тому же только врачи и медсестры не склонны оставлять верхнюю одежду в гардеробе.

– Да, действительно, – согласился Александр. – А вы какой доктор?

– Говорят, что хороший, – ответила Августа. – Со стороны, наверное, виднее, верно?

– Я не в том смысле…

– В шестнадцать десять я выхожу из клиники и иду к метро, – мягко перебила Августа. – Дорога до дома примерно на час. За это время мы успеем понять, стоит ли нам продолжать знакомство или не стоит. А теперь мне пора.

Улыбнувшись на прощанье, Августа ушла, грациозно покачивая бедрами. Александр посмотрел ей вслед и (ох уж эта привычка к типологизации!) подумал о ягодицах: «Яблоко»  [12]и подивился своей прыти. «Ну я даю… Это называется – ухарь. Нет, это называется не ухарь, а саврас. Кажется, так в былые времена звались шустрые прожигатели жизни. Шустер, шустер я однозначно, этого у меня не отнять…»

Педантичным и сдержанным людям редко доводится совершать импульсивные поступки. Оттого и удовольствие острее.

В «гамбургерии» рядом со станцией метро «Площадь Ленина» Александр просидел три с лишним часа, установив личный рекорд времени, проведенного в заведении быстрого питания. Обычно в подобных местах он задерживался не более чем на четверть часа. А что там дольше-то делать? Купил, съел и иди дальше. Фастфуд, одним словом.

Оказалось, что здесь можно рассесться вольготно и надолго. При условии, что посетителей будет немного. Когда над головой, точнее – над душой стоят люди с подносами в руках, совесть не позволяет задерживаться. А если половина столиков свободна, то почему бы и нет? Сидит человек, любуется видами… Честно говоря, любоваться особенно было нечем – самый обычный городской вид открывался из окон, но приезжим гостям положено любоваться видами. Смотреть с тоской на опостылевшее и обрыдшее – это привилегия местных жителей.

Александр неспешно утолял голод и вел диалог с самим собой. Ну – почти диалог, то есть высказывал предположение-соображение и тут же разбивал его в пух и прах. Малополезное, надо сказать, занятие, но считается, что оно помогает разобраться в себе. Эх, если бы было можно «разбираться» в себе, как в шкафу, и наводить там порядок… Разбираться в себе, это все равно что в шахматы с самим собой играть. В конечном итоге как ни изощряйся в хитросплетениях комбинаций, на доске останутся два короля. Ничья, она же полное равенство, абсолютный паритет, одинаковое количество фигур, то же самое, что и в начале партии. Можно было бы и не начинать…

Как это «не начинать»? А если хочется? Если так и подмывает разобраться в мотивах своих поступков, посмотреть на одно и то же с разных точек зрения? Уметь смотреть с разных точек очень полезно. Зачастую ракурс не просто меняет суть, а прямо-таки выворачивает ее наизнанку.

Как и положено правильному, честному даже с самим собой человеку, Александр начал с самокритики.

На ловца и зверь бежит? То есть – ловец на зверя… Августа нисколько не походила на зверя, поэтому Александр отбросил эту поговорку и взял в качестве отправной точки для размышлений немецкую. Более благозвучную, более нейтральную, более универсальную. Anfang und Ende reichen einander die Hände – начало и конец протягивают друг другу руки.

Протягивают, да. Еще как протягивают. Главный врач убит, новый руководитель клиники удрал подальше в какие-то неведомые бебеня (бабушкино словцо, обозначающее некие неопределенные дали), оставив вместо себя таинственную хамку Лилию Евсеевну, которой больше бы подошло имечко Медуза Горгоновна или Гарпия Фуриевна… Как в тех же шахматах называется подобное положение? Цугцвангом оно называется. Полезных или хотя бы нейтральных ходов нет, любой ход ведет к ухудшению позиции, то есть к проигрышу. Полная безнадега, как принято говорить нынче. Что делают несгибаемые бойцы в такой ситуации? Ищут союзников во вражеском лагере! Умно.

Никаких союзников я не искал, возразил себе Александр. Все произошло совершенно случайно. Я задумался и толкнул милую девушку…

Уже «милая девушка»! Ну и темпы у тебя!

Я сначала толкнул, а потом уже разглядел, что она милая. И если она такая и есть, то почему бы ее так не называть? И ни о каких союзниках я не думал. Хотя, конечно, знакомство в «Прогрессе» пришлось бы как нельзя более кстати.

Вот-вот! Твое бессознательное поняло это немного раньше, еще во время разговора с Медузой Горгоновной, и приняло меры. «Бросило» тебя на сотрудницу с доброжелательным взглядом и приветливой улыбкой. Чтоб уж наверняка! У умного человека и бессознательное умное, ждать возле железной двери в подвале Медузу Горгоновну оно не захотело, потому что прекрасно поняло всю бесперспективность этого ожидания, которое неминуемо закончилось бы в ближайшем полицейском «обезьяннике»… А вот Августа – другое дело. Она, правда, не какой-нибудь «властелин колец» местного значения, а рядовой врач, но и такое знакомство может оказаться полезным. На безрыбье, как говорится…

Какое к чертям собачьим «безрыбье»?! И при чем тут бессознательное?! Это всего лишь случайная встреча с милой девушкой, с которой вдруг захотелось познакомиться!

Вот-вот! Вдруг! В этом «вдруг» вся суть! Это тебя бессознательное сподвигло на знакомство. Устроило гормональный выброс…

Не было никакого выброса! Просто! Мне! Захотелось! Познакомиться! С Августой! Без какой-то там задней мысли! Это был порыв души, а не коварный план. Бывают же на свете женщины, мимо которых пройти невозможно. А если пройдешь, то будешь потом жалеть об этом, корить себя всю жизнь…

Однажды так было. Четвертый курс. Студенческая вечеринка понемногу переходила в разгул, когда появилась запоздавшая гостья… Она была такой красивой, что просто дух захватывало и хотелось совершать какие-нибудь безумства. На Александра напал не свойственный ему застенчивый столбняк. Безумно хотелось подойти и познакомиться, но он так этого и не сделал. Сначала стеснялся познакомиться, потом какое-то время стеснялся своего стеснения, а когда принялся наводить справки, никто из однокурсников не вспомнил красавицу. Она была «посторонней», не из Александровой alma mater, и Александру так и не удалось ее найти. Разумеется, как и положено в юные годы, недосягаемость обратилась в сверхценность, и некоторое время (около полутора месяцев) Александр страдал. Со временем страдание понемногу улетучилось, оставив после себя правило: «все, что нужно сделать здесь и сейчас, должно быть сделано здесь и сейчас». Конфуций бы одобрил.