Вадим Норд - Девушка по имени Августа

Обычно он не знакомил целенаправленно с матерью никого из своих подруг, особенно в самом начале отношений. Случайно – бывало иногда.

– Все настолько серьезно? – уточнила Елена Григорьевна, подкладывая сыну в тарелку добавки.

Что такое – кулинарный талант? Это умение приготовить нечто необыкновенное из самых что ни на есть обыкновенных продуктов. Соловьиные язычки, ласточкины гнезда и акульи плавники поражают воображение сами по себе, а вы попробуйте обычное куриное филе приготовить так, чтобы прекратить процесс его вкушения можно было только усилием воли. Как говорила бабушка Александра: «И глотать невмочь, а жевать хочется».

– Все настолько хорошо! – улыбнулся Александр. – Мам, это на самом деле необыкновенная женщина. Мне с ней так хорошо… Жаль только, что она живет в Питере, а я в Москве. Но это поправимо.

– Как вы собираетесь это поправлять?

– Еще не знаю, – Александр снова взялся за нож и вилку. – Лучше бы было им переехать в Москву, тем более с учетом моих новых обстоятельств… Но это мы пока не обсуждали.

– Им? – переспросила мать. – У нее есть ребенок?

– Да, – кивнул Александр. – Мальчик Даня. Во второй класс ходит. Хороший такой мальчик.

– Хорошо, когда все хорошо, – Елена Григорьевна сделала небольшую, но очень многозначительную паузу и продолжила уже более строгим тоном: – Саша, а ты представляешь… меру ответственности мужчины, который… имеет отношения с женщиной, у которой есть ребенок? Я не из праздного интереса спрашиваю. Ты – мой сын, я искренне хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы у тебя все было хорошо, и в то же время я, как мать-одиночка, отлично представляю все те подводные камни, о которые могут разбиться ваши отношения. Если я не ошибаюсь, у тебя еще никогда не было серьезных отношений с «детными» женщинами?

– Настолько серьезных не было, – подтвердил Александр. – У меня вообще ничего подобного никогда не было. Разве что в ранней юности… Но в тот период положено быть скоропалительным, гормоны обязывают. А сейчас все иначе. Я не могу тебе объяснить словами… Это как старого друга встретить, только еще лучше. Мой личный вектор счастья направлен сейчас на Питер. А подводные камни мы обойдем. Я надеюсь… Мам, твоя курица просто бесподобна! Поделишься рецептом?

– Ничего особенного, – скромно улыбнулась Елена Григорьевна, для которой похвала сына всегда была наивысшей из похвал. – Всего лишь очень вольная вариация на тему сациви.

– Такие вот вариации – двигатель кулинарного прогресса! – убежденно сказал Александр. – Вариации обогащают кулинарию, и чем они вольнее, тем лучше.

– Ты, наверное, хотел сказать «чем они вкуснее, тем лучше».

– Это само собой. Но и степень отхода от канона тоже имеет значение. Так рождаются новые блюда. Если бы человечество строго и неукоснительно следовало бы канонам, то мы бы до сих пор жили в пещерах и питались бы сырым мясом. Так что больше вариаций, хороших и разных!

Пока Александр доедал то, что осталось у него в тарелке, Елена Григорьевна молча смотрела на него. Догадавшись, что мать хочет что-то добавить к сказанному ранее, Александр спохватился и поспешил уточнить:

– Курицу я похвалил без всякой задней мысли, мам. Просто удержаться не мог. Это был восторженный крик души, а не попытка увести разговор в сторону и уж тем более не намек на то, что пора закрывать тему. Так что если тебе есть что сказать…

– Есть немного, – подтвердила Елена Григорьевна. – Знаешь, Саша, многое из того, что тебе может казаться простым и само собой разумеющимся, для женщины, у которой на руках есть ребенок, может быть сложным. Это порой вызывает непонимание, иногда даже ревность. Самое неправильное из всего самого неправильного – это встать в позу и сказать что-то вроде «если ребенок тебе дороже, то…». Непременно услышишь в ответ, что «если» здесь излишне, а дверь вон там…

– Ну, я же не идиот! – Александр укоризненно посмотрел на мать, спрашивая взглядом, как она могла допустить, что ему в голову придет такое. – Я ж понимаю…

– Далеко не все это понимают и далеко не всегда, – печально сказала Елена Григорьевна, и по тому, как на мгновение подернулись поволокой ее глаза, Александр понял, что мать не просто предостерегает, а делится личным опытом. – Я знаю, что ты не идиот, но всякое в жизни случается. Иногда эмоции могут так взыграть… Но как бы они ни взыграли, всегда помни, что любая женщина прежде всего мать и уже потом жена, подруга, сотрудница… Эту банальную истину мужчины часто забывают или просто не принимают во внимание. Или принимают во внимание не всегда. Взрослым, пока у них нет детей, многие детские проблемы кажутся надуманными или несущественными. Я могу долго распространяться на эту тему, но самое главное я тебе сказала и надеюсь, что ты примешь мои слова к сведению. Или хотя бы вспомнишь о них в нужную минуту.

– Принял и вспомню, – серьезно пообещал Александр, кладя вилку с ножом рядышком на правую сторону тарелки – международный сигнал «больше в меня не влезет». – Я же знаю, мам, что ты попусту не скажешь и плохого не насоветуешь. Кстати, раз уж у нас зашел разговор о детях, хочу попросить тебя поделиться опытом общения с мальчиками младшего школьного возраста. Я в этом отношении полный профан, а у тебя, насколько мне известно, был когда-то сын-второклассник.

– Насколько мне известно? – мать иронично приподняла левую бровь. – А вдруг ты ошибаешься?

– Не ошибаюсь! – мотнул головой Александр. – Я прекрасно помню себя во втором классе, но вот что касается общения со взрослыми, то тут моя память дает сбой. Помню только, что я терпеть не мог твою сослуживицу Елизавету Васильевну, потому что она постоянно интересовалась моими оценками и нудила, что хорошие дети должны учиться только на пятерки.

– Елизавета была той еще занудой, – согласилась Елена Григорьевна. – Но в целом она человек хороший, мы с ней до сих пор перезваниваемся. Она уже пятый год сидит дома, воспитывает внука, готовит из него великого музыканта.

– Бедный ребенок, – искренне посочувствовал Александр и даже головой покачал.

– Время покажет, кто бедный, а кто нет, – осадила его Елена Григорьевна, не любившая необоснованной критики. – А что касается общения с детьми, то это крайне просто. Общайся на равных, не поучай и не наказывай – вот и все.

– Так просто? – не поверил Александр.

– Можешь прочесть десяток руководств и пособий – выводы будут те же самые. Только времени больше потратишь.

– Послушай, – заинтересовался Александр, – а как тебе удавалось обходиться без наказаний? Неужели я рос таким пай-мальчиком?

Его действительно не наказывали в детстве. Не ставили в угол, не лишали сладкого, не запрещали прогулки и уж тем более не пороли.