Юлия Рублева - Одиночество мужчин

â) ни у кого нет таких сисек/потенции (извините, то есть: мне так хорошо с ним/с ней в сексе).

На этом этапе делайте смысловое ударение на «ни у кого больше».

Оба вида особей, как зрелые, так и не очень, должны думать:

5. На этом пункте углубитесь еще. Заданная тема – «невозможность». Думайте: «Как жаль, что мы не можем быть вместе, это невозможно».

6. Прибавьте «никогда». «Как жаль, что мы никогда не сможем быть вместе. Это никогда невозможно».

7. Думайте про никогда подробно, 5 минут. Представьте одинокую старость и несбывшуюся жизнь.

8. Рыдайте бесшумно, ничком, в кулаки. Если сможете, попытайтесь засунуть кулак или его часть в рот, чтобы сдержать рыдания. 8 минут. 9. Выньте кулак изо рта. Теперь кусайте губы.

10. Добавьте тихой трагичности и отдохните: перевернитесь на спину. Лягте так, чтобы слезы стекали в уши. Губы пока не кусайте.

11. Перерыв. Выйдите из ничка, сходите в ванную и шумно высморкайтесь. Умываясь, посмотрите в зеркало. Нос должен быть красным и распухшим. Если нет, вы халтурили.

12. Вернитесь в место рыданий, полежите там в свободной позе и подремите. Вам надо набраться сил на всю оставшуюся ночь.

13. Ровно в полночь сядьте за компьютер, выведите портрет объекта на экран и включите любимую романтическую мелодию. Нежно обводите курсором брови объекта, губы и линию подбородка. Шепчите: «Никогда». 10 минут.

14. Перерыв на чай и пописать – 15 минут.

15. Уберите портрет объекта с экрана, мелодию оставьте и сделайте громкой. (Наденьте наушники.) Очень громкой. Откиньтесь в кресле так, чтобы голова упиралась во что-нибудь, закройте глаза и представляйте себя и объекта в разных позах и жизненных ситуациях. Как то: свадьба, общие дети, его признание в любви и «он все понял и пришел». 16. Вздрогните так, будто вы очнулись. Обведите безумным взглядом окружающие предметы. Осознайте, что объекта с вами нет. Рыдайте. 40 минут.

17. Перерыв на пописать. Налейте себе крепкого сладкого кофе. Сейчас нужна будет физическая выносливость.

18. Поочередно выведите на экран все социальные сети. Я сказала – все. Сверните окошки, но не закрывайте их. «Фейсбук», «Одноклассники», «Вконтакте», чего там еще. Лезьте в первую с фотографиями. Живой Журнал пока не трогайте.

19. Найдите в социальных сетях в указанной очередности: объект; тех, кто с объектом рядом; тех, кто маячит на заднем плане. Прочитайте о них все, что найдете, за последний год. 4 часа.

20. Теперь Живой Журнал. Если у объекта френдов меньше ста, выберите из них сначала самые красивые ники, потом самые некрасивые, потом наиболее подозрительные. Почитайте их журналы. 20.1. Если у объекта больше ста френдов, выберите ровно двадцать шесть любых ников.

21. Поиск в комментариях по Яндексу. Прочитайте ЖЖ всех, у кого объект оставил комментарии.

22. К семи часам утра у вас должен быть сформирован список новых подозрительных объектов, с кем вы будете себя сравнивать не в свою пользу.

23. Перерыв на пописать. Кофе должен быть налит в термос.

24. Сядьте перед экраном поудобнее. Открывайте любой журнал или аккаунт из сформированного списка подозрительных объектов. Пристально вглядывайтесь в фотографии. Рыдайте. По две минуты над каждой.

26. Если попали на интересный Журнал, зачитались и забыли, зачем вы здесь, вернитесь к пунктам девять и тринадцать последовательно, а потом сразу к двадцать второму.

27. Добавьте к романтической мелодии трагическую. Очень хорошо идет «Ты не вернешься» «Ночных снайперов».

28. Ложитесь спать, предварительно зажгя свечу и пошептав на нее «никогда и невозможно». Свечу задуйте и сравните маленький огонек с вашей жизнью и любовью. Сравнение начните со слов: «Вот так и моя любовь к тебе горит, никому не нужная…» Рыдайте, распялив рот. Одна минута.

29. Спите не раздеваясь, всхлипывая во сне.

30. В следующие три дня закрепляйте успех: не общайтесь с объектом любви, все время слушайте «ту» музыку и рыдайте на ночь.

Бывает время безвременья. Мы будто опускаемся на дно, где нет ни сил, ни желания что-то делать, только тишина и остановка.

Однажды весной у меня грянула неожиданная депрессия. Я воевала с ней месяц, возвращаясь по вечерам домой с работы, и пыталась буквально на ощупь найти в собственной душе остатки силы, юмора, моего обычного любящего взгляда на мир – ну хоть чего-то, оно же было совсем недавно… Но ничего не было.

Было трудно ощущать опустошение. Оно было похоже на поражение. Хотелось уйти от этой жизни в отпуск. Куда-то в другую жизнь, где можно просто лежать на берегу моря. Смотреть в небо. Ни о чем не думать. И ничего не делать. Навсегда.

В какой-то момент мне приснился сон. Я очутилась на солнечной улице одна, в чужой стране, перед длинным накрытым столом, где сидели мои гости. Мне надо было их накормить. В руках у меня оказалась корзинка со съедобными фигурками. Золотые и зеленые. Они были исключительно золотые и зеленые. Я доставала фигурки и ставила на стол. Одной из них была женщина. Ее правая рука лежала на спине огромной черепахи. «Не торопись», – сказали мне во сне.

И тогда я остановилась. Вечером того же дня я поехала с работы в такси и, глядя в открытое окно, призналась себе, что у меня нет сил. И время остановилось. И я уязвима как никогда, потому что даже не могу заплакать. Я выдохнула и откинулась на сиденье. Остаток дороги я доехала молча, признавшись самой себе, что больше ни на что не способна в ближайшее неопределенное время.

Примерно в это же время мне в почту пришло письмо, где кто-то спрашивал – что делать, если время остановилось и каждый день в твоей жизни одно и то же, а ведь у нас цели… у нас планы! Я была завалена письмами и, как это иногда случается, мысленно ответила, не ответив на самом деле. «Спросите у черепахи», – вяло подумала я. «Не торопись», – добавила черепаха из моего сна.

Я приходила в любимое кафе и на целый день садилась там с журналом. Журнал валялся передо мной нечитанным большую часть времени. Официанты меня знали – здесь в декабре я дописывала книгу, в январе плакала, слушая подругу, всю весну щебетала за разными столиками с разными людьми, а теперь сидела часами, просто глядя в окно.

За окном все двигалось. И звучало. А я извлекала на свет усталость и тоску, следом – глухое раздражение, следом – уныние. Где-то раньше бил живой источник, в нем была и любовь, и солнце, и еще что-то. Я одергивала себя, когда начинала его искать. Нет – и не надо. Значит, время уныния. Вместе с источником куда-то делся хронометр, который отсчитывал годы, месяцы и недели. Время окончательно остановилось. Календарь исчез.

Моя правая ладонь лежит на огромном, нагретом солнце черепашьем панцире. Мы никуда не торопимся. Черепаха делает шаг, как в замедленной съемке, правой передней лапой. Через сто миллионов лет вслед за ней подтягивается задняя. Я делаю крошечный шажок. Так мы с ней идем. Еще через пару черепашьих шагов я понимаю, что ничего не боюсь. Все так давно ушли вперед, что нам все равно не догнать. Я могу делать что хочу. Главное – хотеть. Еще спустя шаг и сто тысяч лет ко мне возвращается часть эмоций. Я обнаруживаю, что осталась такой же нервной и упрямой, как была. «Представляешь, – говорю я черепахе, а она и ухом не ведет, – я уже боялась, что стала флегматичной. Это удобно, но я бы не успела». – «Куда бы ты не успела? – недовольно спрашивает она, и моя ладонь вместе с панцирем сдвигается еще на миллиметр вперед. – Только не отвечай, ради бога, а то понесешься писать список дел… Считай, что я не спрашивала. Ну что встала, быстрее пошли!»