Александр Смоленский - Укрепрайон «Рублевка»

Если бы временные и постоянные обитатели Успенского поселения могли хоть на минуту всерьез поверить, что происшествие минувшей ночи коренным образом способно перевернуть их жизнь, то они, наверное, открыто бы загрустили.

Но в том-то и дело, что в большинстве своем никто так подумать по тем или иным причинам не мог. Даже дед Иосиф, которому совсем недавно привиделись туруханские зимы, и тот, похоже, быстро пришел в себя. Его волновало лишь предстоящее застолье. Иосиф отлично знал, что внук кровь из носу должен быть на каком-то совете директоров в Москве. А если так, он все же окажется на Черемушкинском рынке, куда еще в молодые годы возил из Кутаиси свежую сочную зелень. Поэтому, как только они развернулись у кордона, дед с максимальной деликатностью спросил внука:

– А что, другой дороги нет? Всегда же есть другая дорога. Тем более в таком месте, как ваша Рублевка.

– Попытаемся прорваться, дедуля, – удрученно ответил президент молочно-соковой компании, предчувствуя бесполезность каких-либо дальнейших действий.

Они поочередно потыкались по другим дорогам, которые неожиданно стали казаться Михаилу дорогой жизни или, по крайней мере, коридором через Вену и Рим в Израиль, которым много лет назад из страны выехали его родители.

– Вай-вай! Что же мне делать? Из чего буду праздничный обед готовить? – чуть ли ни по-бабьи запричитал Иосиф.

– Из чего, чего. Из того, что в доме имеется, – почти разозлился внук, но тут же взял себя в руки. Все-таки уважаемый дедушка. – Из магазина, наконец, возьмешь продукты.

– Как можно, сынок? Стыдно. У вас в магазинах все несвежее…

Но увидев, как сверкнули глаза на заднем сиденье, прикусил язык.

Навстречу двигалась колонна крытых военных фургонов. Выглядели фургоны весьма странно. И не только потому, что их темно-зеленый защитный окрас с желтыми пятнами был весьма непривычен для здешнего пейзажа… Грузовики походили на передвижные химические лаборатории. На крышах были установлены какие-то металлические шары диаметром в метр-полтора. Они были медного цвета, с выступами, углублениями, кольцами. Со всех сторон торчали штыри и антенны.

– Что за глубоководные мины? – удивленно спросил водитель, напряженно молчавший всю дорогу. Но поскольку ответа так и не услышал, сам же со значением продолжил: – Наверное, это секретное оборудование. Учения проводят. Или еще что-то…

– Вот именно, или еще что-то, – пробурчал молочный король. Для него этот эпизод обретал некий зловещий смысл.

Проехав Усово в обратном направлении, «Мерседес» резко затормозил.

По шоссе медленно и даже как-то торжественно шли люди в серебристых скафандрах. Шлемы с прозрачно-коричневыми забралами полностью скрывали их лица. За спинами висели ранцы с надписью «Спасатель». В руках у них были какие-то «швабры» с распылителями на концах.

– Спасатели! – воскликнул дед Иосиф. – Но что они здесь делают? Деревья опрыскивают или мышей травят?

– Надо позвонить домой, – озабоченно буркнул Агулов и достал из правого кармана куртки мобильный телефон. – Черт знает что происходит…

– Звони, деточка…

Но мобильник только пищал жалобно и бесполезно.

– Ну и дела! Не работает! Вообще не работает!

Старик снова почувствовал, что Черемушкинского рынка сегодня он не увидит.

– Скорее давай домой! – скомандовал Агулов водителю.

– Может, все-таки спросим у этих инопланетян, что случилось? – предложил водитель Виктор. – Или пусть «второй» тормознет, поинтересуется.

– Уже интересовались на блокпосту. Быстро забыл? – произнес в сердцах старик.

Подъехав к дому, он несколько успокоился, увидел старика Акимыча на своем излюбленном месте. Тот стоял, прислонившись к кирпичной стене, и курил. Сразу было видно, что от празднования Дня защитника Отечества накануне он еще не оправился. А может, начал праздновать заново.

Уезжая в Москву, Иосиф угостил его чачей с бутербродами, густо намазанными черной икрой. Но судя по тому, как Акимыч боялся отойти от стены, он на этом не успокоился и наверняка сделал обход ближайших соседей с искренними поздравлениями, которые влекли за собой очередные фронтовые сто грамм.

Опытным глазом дед Иосиф сразу понял, что дело плохо. А жаль. Он почему-то был уверен, что Акимыч уже все знает и разъяснит создавшуюся ситуацию.

– Вчера ночью прилетали эти… етить их мать, – произнес вместо приветствия Акимыч.

– Кто эти, Акимыч?

– Ино.. ино… планетяне… – вымолвил наконец Акимыч. – Ты понимаешь, старик? Вышел я вчера ночью по нужде. Очень хотелось… А тут летит какая-то фиговина. Ты когда-нибудь видел, как эта… летит снаряд от этой… «катюши»?

– Нет, Акимыч, не имел такого счастья, – ответил Иосиф.

– Вы все, блин, спали, а я как верный защитник отечества…

– Ты хоть помнишь, зачем выходил во двор? Так что ври, да не завирайся, – серьезным тоном произнес грузин.

– Не в этом дело, – быстро забыв про отечество, согласился Акимыч. – Я видел и слышал, а значит, был на посту.

– Что ты слышал, Акимыч?

– Все! Как грохнуло! Потом зарево!

– А может, это был салют?

– Какой, едрить, салют? В час ночи, блин…

Дед Иосиф сам не любил сквернословия и обычно никому не позволял. Но в данной ситуации делать замечание Акимычу за использование ненормативной лексики он счел бесполезным.

Неожиданно Акимыч, вернув на место окончательно скосившиеся к носу глаза, попросил:

– Иосиф Бесланович! Уважаемый! Позвольте на вас опереться. – И не ожидая ответа, отвалился от стены и почти рухнул на деда. – А ты помнишь фильм Формана «Что-то пролетело над гнездом кукушки»?

Дед Иосиф опешил. Устами Акимыча говорил кто-то другой. Может, вселившийся в него инопланетянин?

– Нет, не помню никакой кукушки и никакого Формана. И к тому же тебе сто раз повторял: не Бесланович я, а Бесоевич…

– Врешь. Я слышал только про Бесланович. А про кукушку я к тому, что какая-то хреновина пролетела в небе и как… Ну, ты сам знаешь, как…

Дед взял Акимыча под локоть и повел в дом. Старик подумал, что Акимыч действительно бредит. Он уже хорошо изучил его повадки. Дело могла поправить только дополнительная порция водки.

– Акимыч, может, тебе все это приснилось? – как можно мягче спросил дед.

– Не обижайся, пожалуйста, я так скажу, по-дружески. У вас там, в Грузии, с этими, как их, Сакаш… ну, с этими сыкунами, жизнь хреновая. Вам и так плохо, чтобы еще лапшу на уши вешать. Так вот, моя хреновина… она взаправду была…

Дед удивленно взглянул на соседа и налил почти до краев стакан водки.

Тот недоверчиво посмотрел на Иосифа, словно сомневаясь в искренности его намерений. Потом схватил стакан обеими руками и жадно опрокинул его содержимое в ненасытное чрево.