Наталья Нестерова - Полина Сергеевна

— Нет, бабушка! Только с тобой!

— Тогда пиши: «Хорошо в лесу летом». Мы говорим «харашо», пишем «хорошо». Внимательно! Теперь прочти, что ты написал.

— Хорошо в лесу летом.

— Нет, внимательно! Что ты написал?

— Харшо в лису летам. Ой, смешно, правда?

— Это смех сквозь слезы. Работа над ошибками!

— А если я все напишу правильно, ты мне дашь жвачку?

— Дам, — сдавалась бабушка. — Но ведь ты не напишешь без ошибок.

— Спорим?

— Спорим!

Эмка старательно выводил буквы и гордо откидывался на стуле:

— Вот!

— Читай!

— Тут все правильно.

— Нет, ты написал «хорашо».

— Это «о»! Ты специально, чтобы мне жвачку не давать! И Мария Львовна говорила, что «о» можно соединять петелечкой наверху!

— Изверг! Что ж ты раньше молчал? Мы бы давно рванули вперед, семимильными шагами! Но с петелечкой или без петелечки, ты у меня все равно вырастешь грамотным человеком!

— Да, Эмка, — подавал голос из-за газеты Олег Арсеньевич, — хочешь ты или не хочешь, но с такой бабушкой тебе без вариантов быть грамотным человеком.

— Пятнадцать минут перерыв, — вставала, расправляя затекшие плечи, Полина Сергеевна. — Потом математика. С дедушкой. Я буду готовить ужин, потому что мне отчаянно хочется пойти по стопам Колиного папы.

Через пять минут, то есть предложив внуку разделаться с математикой без перерыва, дедушка заявлялся на кухню и самодовольно докладывал:

— Готово!

— Так быстро? — с сомнением спрашивала Полина Сергеевна.

— Он в уме все играючи решил.

— В уме не годится. Надо объяснить каждое действие задачи, записать его. Объяснить арифметический знак при выражениях «на сколько больше» и «на сколько меньше».

— Это мы запросто. Гениальный парень!

Из комнаты слышалось рокотание Олега Арсеньевича и писклявый голосок Эмки. Рокотание становилось все громче, пока не доходило до крика, которому вторил плач Эмки.

Дедушка, красный и злой, прибегал на кухню излить свое негодование:

— Он дебил! У Тани пять яблок, а у Пети на три яблока меньше. На три меньше! И что он делает? Он пишет: пять плюс три! Говорит одно, пишет другое, я ему двадцать раз объясняю! Форменный дебил!

— Почисти картошку, — снимала фартук Полина Сергеевна и шла к внуку.

Арсений в качестве домашнего педагога был не лучше отца. Оба не отличались выдержкой и терпением, но Сенька вдобавок считал себя экспертом в математике, он все-таки специализированный лицей окончил! С его точки зрения, в школе математику, лучшую из наук, преподают не так, вдалбливают не то.

— Сыночек, — пыталась урезонить его Полина Сергеевна, — в любой науке необходимы базовые знания, азы. В нашем случае, например, это таблицы сложения.

— Какие таблицы? Зачем? Эмка прекрасно знает состав числа и считает в пределах двадцати.

— Он знает, что восемь состоит из пяти и трех, шести и двух, но считает на пальцах. Если его спросить, сколько будет пять плюс семь, он мгновенно не ответит, а будет шевелить пальчиками. Я сама это только недавно заметила. Нужно, чтобы от зубов отскакивали таблицы сложения на два, три и так далее.

— Ерунда! — не соглашался Сенька.

И выискивал в Интернете задачи для первого класса, которые не то что Эмка, бабушка с дедушкой не могли решить.

— Слушайте, — объявлял Сеня. — Классная задача-стишок:

Эмка, какие идеи?

— Можно мне идею мультики посмотреть?

— Если решишь, можно мультики. И я даже куплю тебе меч джедая!

— О! — захлебывался от восторга Эмка.

Но был бессилен перед задачей, чесал затылок, стрелял глазами на бабушку с дедушкой, просил повторить стишок.

Полина Сергеевна, записавшая условие, вместе с мужем склонялась над листочком.

— Мы имеем одиннадцать хвостов… — бормотал Олег Арсеньевич. — У жеребят по четыре ноги, у индюшат по две, а всего тридцать… Нет, если уравнение составить, то все просто, но они уравнения еще не проходили…

— Сеня, — просила пойти на компромисс Полина Сергеевна, — не лучше ли будет, если ты нам всем , — с нажимом подчеркивала она, — объяснишь принцип решения подобных задач, чтобы мы его усвоили и в последующем использовали?

— Логично, согласен! Итак, одиннадцать хвостов, значит, одиннадцать животных. Выдадим каждому по две ноги. Одиннадцать на два — двадцать два. От тридцати отнимем двадцать два, остается восемь. Индюки уже получили свои ноги, нужно раздать еще по две жеребятам. Восемь делим на два — четыре. Всего животных было одиннадцать, отнимаем четыре, равняется семь. Ответ: семь индюков и четыре жеребца.

— Семь индюшат и четыре жеребенка, — поправляла Полина Сергеевна.

Бабушка с дедушкой понимали принцип решения, а до внука он не доходил. Однако ему очень хотелось меч джедая, до слез хотелось!

«Сейчас еще и Сенька назовет его дебилом, — внутренне напрягалась Полина Сергеевна. — Не позволю!»

— Прекрасно! Какая чудная задачка! — восклицала она, собирая листочки. — А теперь мы поиграем в «Монополию». Посмотрим, разорит ли нас опять юный капиталист Эмка.

У них было много настольных игр, в которые резались вечерами, телевизор включали редко.

— Эмка, а ты понял, как задача решается? — с сомнением спрашивал Сеня.

— Завтра Эмка объяснит тебе ее решение, — не давала ответить внуку бабушка.

— И получу меч джедая! — напоминал Эмка.

С непоседливым первоклассником-сыном Полина Сергеевна подобных мучений не испытывала. Сеньку отводила в школу, встречала, делала с ним уроки бабушка, мама Полины Сергеевны. И никогда не жаловалась на трудности с чистописанием и на то, что выполнение домашнего задания превращается в драматический спектакль, в первом действии которого герои договариваются работать мирно и дружно, во втором у них конфликт со слезами, криками и проклятиями, а в третьем они кое-как снова приходят к согласию. Есть расхожая шутка: наши внуки отомстят нашим детям. А говоря серьезно: мы начинаем понимать наших родителей, когда сами становимся матерью или отцом, когда дедушкой или бабушкой — тем более.

— Ты помнишь, как делал уроки с бабушкой? — спрашивала Полина Сергеевна сына.

— Нет, — признавался Сенька.

«Вот и Эмка не будет помнить», — думала она с горечью.

— Кстати, грамотно писать ты так и не научился, особенно страдает пунктуация. Тебя выручает то, что набираешь текст на компьютере, а там программа подчеркивает ошибки.

«Почему это я? — удивлялась Полина Сергеевна мысленно. — Словно хочу упрекнуть маму. Мамочка, прости! Твое совершенство в сравнении с моей заурядностью настолько бросается в глаза, что я веду себя как ревнивая девчонка!»