Олег Рой - Одно чудесное пари

– Клей еще привозили. – Адъян задумался, припоминая. – Плинтуса привозили. Ну, краску, побелку привозили… Еще что-то по мелочи.

– А куда все это сложили, не помнишь?

– Что куда, начальник, что-то на пятнадцатый носили, что-то на двадцатый, что-то во втором подъезде сложили, на первом этаже. Квартира по правой стороне, вроде третья от входа.

– А на двадцатый что носили? – Боцман принял стойку, как охотничий пес, учуявший добычу. – Не помнишь?

– У меня все записано, – неожиданно заявил вдруг Адъян. – Меня бригадир попросил проследить – ну я и записал. Вот… – Он вытащил из внутреннего кармана спецовки мятую бумажку, исчирканную карандашом, и начал важно зачитывать:

– Смесь для выравнивания стен, шестьдесят мешков и еще четыре, плинтус пластиковый белый – сто пятьдесят упаковок, смесь для выравнивания полов – двести пятьдесят мешков, коробки непонятные – семьдесят четыре и еще три, побелка и грунтовка – шестьдесят мешков…

– Стоп! – Боцман аж покраснел от напряжения. – Вот эти непонятные семьдесят четыре и три коробки куда дели?

– Бригадир сказал – в большую квартиру, мы туда и сложили…

Дослушивать Адъяна боцман не стал, он уже несся, чуть не вприпрыжку, к нужному подъезду.

Когда Боцман добрался до двадцатого этажа, там шла если не третья мировая война, то уж локальный военный конфликт – точно. Два бригадира стояли перед разгневанным хозяином одной из квартир на этаже, и получали на свои головы громы, молнии и медные трубы. Рядом на всякий случай съежился долговязый худой парень в яркой и не по сезону легкой куртке, длинноволосый, неуклюжий, в очках с толстой оправой и стеклами без диоптрий. Типичный дизайнер, определил Боцман.

Хозяин квартиры махал перед носом работников той самой плиткой с росписью золотом по каратам и орал:

– Да я вам головы всем поотрываю! Подсунуть мне этот фуфел! Да я вас тут же за домом всех закопаю, и вас, и всю вашу контору…

Судя по всему, закапывал он всех уже не по первому разу. Боцман подошел сзади и сначала попытался вежливо вмешаться в разговор, но у него не получилось. Будущий жилец отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и продолжил грозить работягам и дизайнеру близкой (как во времени, так и в пространстве) могилой. Тогда Боцман вспомнил штормовую палубу, отошел на несколько шагов назад и заорал:

– Полундра! Заткнись, мать твою!

Громовой голос, привыкший перекрикивать штормовое море, вызвал неподражаемую реакцию. Жилец заткнулся и только молча шевелил губами, очевидно, все еще кого-то куда-то закапывая, бригадиры уважительно посмотрели на своего начальника и отодвинулись в сторонку, давая ему дорогу. Дизайнер метнулся в квартиру. Ему, видимо, срочно потребовалось проинспектировать, как идут работы по отделке санузла.

Не дожидаясь вопросов, один из бригадиров сам объяснил ситуацию:

– Вот господин гневаться изволит, что плиточку не ту завезли. Они такую не заказывали, им нужно голубенькую, а эта, стало быть, не голубенькая. И эта плиточка их просто убивает, Георгий Владимирович.

– Разберемся! – Боцман положил руку на плечо будущего жильца и повернул его к входу в квартиру. Оказавшись внутри, Георгий с облегчением увидел аккуратно сложенные коробки с пропавшей плиткой. Одна коробка была открыта, остальные запечатаны. Боцман повернулся к жильцу, аккуратно забрал у него плитку, которой тот размахивал перед носом дизайнера, и положил ее обратно в коробку. Полный комплект, все на месте. Тогда он обратился к одному из бригадиров:

– А вы, Степа, знаете ли, идиот, – спокойно произнес он.

Нетипичная для прораба формулировка и спокойный сарказм в голосе, да еще в сочетании с обращением на «вы» заставили бригадира испугаться по-настоящему, он аж побелел. А Боцман тем временем продолжал, все повышая и повышая голос:

– Я в какой подъезд велел эту плитку сложить? Ну-ка, посмотри наряд. Смотри, я говорю, мать твою за ногу! Из-за тебя уже который день вся стройка на ушах стоит! Люди чуть ли не открыто друг друга в воровстве обвиняют. А ты ни ухом ни рылом! Даже не чухнулся, не сказал, что плитка тут!

К финалу этого проникновенного монолога Боцман уже орал так, что в импортных тройных стеклопакетах задрожали стекла. А пока бригадир вытаскивал стопку нарядов, Георгий повернулся к жильцу и произнес уже совершенно спокойно:

– Вы, самое главное, не беспокойтесь. Ошиблись ребята, они вам соседскую плитку по недосмотру сгрузили. Я им потом головы поотрываю, это я вам обещаю! А ваша машина не разгружалась еще, ее даже в списках на проезд на стройку пока нет, – договорив, прораб обернулся к бригадиру и снова, как это называли на стройке, включил матюгальник :

– Десять минут – и эта плитка на объекте. Десять минут. Не сдвинусь с места, пока сам не увижу. Время пошло! Бегом!

Пока бригадир бубнил в рацию, вызывая рабочих, жилец поразмыслил и двинулся к тому заветному месту в своей квартире, где уединился незадачливый дизайнер. Похоже, парню от разгневанного клиента тоже светил нагоняй.

Вечером Георгий вспоминал этот день и делал для себя выводы. Он понимал, что он сам во всем виноват – принял товар, проверил комплектацию, подписал накладные, велел ребятам выгружать и на этом успокоился.

А он потом искал чертову плитку где попало, даже на улице, где хранились бетонные плиты, трубы и всякие прочные и грубые материалы. Мысль, что замотанные суетой бригадиры перепутают подъезды, ему даже не пришла в голову. Но бригадиры ведь и не знали, что в «непонятных коробках» именно та самая плитка, которая поставила на уши всю стройку…

«Как хорошо, что все обошлось, – с облегчением думал Боцман. – Выходит, никто не виноват, все люди у меня – честные. А ведь такая полундра получилась… Все начали друг на друга коситься. Особенно этому бедолаге Волкову досталось. А он парень с норовом, представляю, каково ему было. Надо будет как-то его поддержать, типа извиниться… Но я-то хорош! Эх, Боцман, Боцман, чуть на рифы «Неваляшку» не посадил…»

Георгий, конечно, понимал, что история с плиткой – далеко не последнее ЧП, с которым ему предстоит столкнуться в работе на этой стройке, однако даже не догадывался, что не пройдет и пары недель, как случатся более крупные неприятности.

В тот день Боцман прибыл на стройку рано. С началом зимы ему все-таки пришлось пересесть с верного железного коня на общественный транспорт, и это здорово выбивало из колеи. Вроде и недалеко добираться, но неудобно, на двух маршрутках. А маршрутка – не поезд, ходит не всегда регулярно, опять же, то пробки, то гололед, то снежные заносы… Опоздания Георгий ненавидел, выходить всегда старался с большим запасом – на всякий пожарный случай – и потому нередко приезжал на работу намного раньше положенного срока.