Роман Сенчин - Чего вы хотите? (сборник)

Читая, Даша тут же обнаруживала многие признаки у себя… Да, часто думает о помощнике профессора Саше и еще о двух-трех ребятах, и настроение меняется резко, собственное достоинство наверняка завышено, себя жалко… И так далее, так далее вплоть до аллергии.

«По мнению ряда ученых, любовь можно сравнить с обсессивно-компульсивным расстройством».

Даша собралась было послать такую новость (что любовь – это болезнь) друзьям, но подумала и не стала. Не хотелось показывать, что она разделяет такое мнение… Болезнь… Может, и психическое заболевание, но, наверное, без него было бы пусто и скучно. Хотя… хотя и любовь тоже вряд ли дарит так уж много радости. С ней непросто жить день за днем.

Свое чувство к Саше она не может назвать любовью, но почти постоянные мысли о нем, волнение, когда она рядом с ним, мешают заниматься делами. Всё остальное кажется лишним, нелепым. Фагот, история, ноты, еда…

Чтоб сильно не загружаться, вернулась к себе на страничку, продолжила искать интересные письма.

В основном об актерах фильмов про Гарри Поттера (Даша до сих пор значилась среди поттероманов, хоть почти год как совершенно потеряла и к фильмам, и к книгам интерес), о «Сумерках», которые нравились ей всё больше… Обнаружилось и несколько ссылок на ролик последнего выступления группы «Pussy Riot». Даша открыла, посмотрела.

Три девчонки в разноцветных платьях и в шапочках-масках безголосо пели под жужжащую музыку на крыше возле какой-то тюрьмы. Даша разобрала лишь несколько фраз: «Веселая наука захвата площадей… Отбери у всех ментов автомат… Почувствуйте с нами запах свободы…» И – припев: «Смерть тюрьме, свободу протесту! Смерть тюрьме, свободу протесту!»

Везде политика в последние месяцы, все обсуждают скорые выборы президента, недавние выборы в Думу. Спорят, возмущаются. Повсюду какие-то митинги, акции. И интернет этим забит… Папа собирается тридцать первого числа пойти на Триумфальную площадь на митинг. А митинговать там не разрешают, задерживают, некоторых избивают… Мама то отговаривает папу – «а как мы здесь будем в новогоднюю ночь?» – то поддерживает и даже сама хочет идти.

Мама постоянно находит в интернете разные факты несправедливости, коррупции (Даша никак не может понять, что это слово обозначает), преступления, о которых почему-то не говорят; злится на засилье гастарбайтеров… Почти каждый вечер они говорят об этом. Часто мама призывает бороться, действовать, случается, утверждает: нужно уезжать. «Куда?» – стонуще спрашивает папа. «В Европу!» – «А там лучше? Я был в Берлине, в Кёльне, во Франкфурте, в Париже. Жить я там не хочу. Это уже не Европа». – «Но что же делать?! Нам нужно детей спасать!»

Иногда эти разговоры заканчиваются у них ссорами…

Движение в квартире. Видимо, папа вернулся.

Да, точно, – прибегает Настя с шоколадкой.

– На, бери!

– Спасибо.

– И мама сказала, чтобы ты со мной позанималась.

– Хорошо, иди готовься. Ноты найди.

Даша распечатывает шоколадку, отламывает два квадратика, бросает в рот. Торопливо досматривает почту. Одно, не открывая, удаляет, другое оставляет, чтоб почитать, посмотреть позднее. Если получится.

– Всё, я готова. Давай! – кричит Настя. – А то скоро «Смурфики» будут.

Занятия с сестрой – самое злящее. Почти каждый день повторяют одно и то же и будто в первый раз. Даша уверена: сестра специально делает вид, что не помнит, на какие клавиши какими пальцами нажимать, не умеет читать ноты.

– …Теперь ми. Ми! Вторым пальцем. Где у тебя второй палец?

– Да-аш, не кричи.

– Я еще не кричу, – отвечает Даша и сама слышит, что начинает кричать. – Но ты ведь второй год на сольфеджио ходишь. Неужели нельзя запомнить?!

– Не кричи-и! – в голосе Насти слышатся слезы.

– Давай играй – ми вторым пальцем.

Настя не может или не хочет найти ни второго пальца, ни ми. Тупо смотрит на клавиши, шевелит своими маленькими пальцами с черными от пластилина ногтями.

– Вот второй палец! – окончательно теряет терпение Даша. – А вот – ми! – Бьет по клавише.

– Не кричи-и-и! – И Настя начинает рыдать. Даша уверена, что она только этого и добивалась, чтоб не заниматься.

Приходит мама и напускается на Дашу:

– Неужели нельзя было хоть раз спокойно! Попросили тебя позаниматься!..

– Она не хочет заниматься, – пытается доказать Даша.

– Я-а… хочу-у!..

– Если бы ты хотела!..

Мама зовет папу. Папа морщится, словно у него болят зубы, скулы двигаются. Но он молчит… Поят Настю водой. Постепенно она успокаивается. И уже втроем, окружив пианино, кое-как помогают Насте разучивать этюд.

Минут через пятнадцать она играет сносно, но Даша понимает, что завтра сестра снова все забудет, точнее, сделает вид, что забыла, и всё начнется по новой.

– Ладно, – облегченно выдыхает мама. – На сегодня достаточно. Теперь Дарья проиграет свои пьесы.

– М-м…

– Давай-давай. Скоро дядя Сережа придет.

Даша пересаживается на табурет, начинает играть, а Настя включает телевизор. И чем Даша громче бьет по клавишам, тем сильнее прибавляет звук. В конце концов Даша не выдержала:

– Ты издеваешься?!

– Мне не слышно.

– А я не могу заниматься!

– А мне не слышно, что там говорят.

– Выключи быстро!

Настя соскочила с кровати, лицо ее стало страшным, она вскинула руки и запела:

– Вин-чан-чикс! Сила внутри меня! Сильная! Смелая! Энер-ги-я-а!

– Ну всё, хватит! Мам!

И снова общесемейная буча. Папа, ворча: «Какая тут, на хрен, работа… А потом денег требуют», увел Настю к себе. Мама опять накричала на Дашу, что не умеет общаться с сестрой.

– Ты ведь старшая! Неужели совсем ума нет никакого!..

Без всякого настроения сыграла все три пьесы по два раза и ушла на лоджию. Только погрузилась в интернет – звонок в дверь. Зная, что сейчас ее позовут, надела платье вместо майки и шортов.

– Да-аш, – добрый мамин голос, – иди поздоровайся! Дядя Сережа пришел.

Дядя Сережа, высокий, темноволосый, с выразительными подвижными бровями. Он пишет книги и занимается политикой. Время от времени Даша видела его по телевизору в разных ток-шоу – дядя Сережа что-то говорил о свободе, справедливости, о народе.

– А, – улыбнулся он Даше, – растем?

– Здравствуйте.

– Здравствуй-здравствуй…

– Проходи, – папа, по своему обыкновению, без особой приветливости пригласил его на кухню, где мама накрывала на стол; в руке у папы был тяжелый, видимо, дядей Сережей принесенный пакет. – Посидим. Водка, закуска, слава богу, имеется.

– А я пива принес и девочкам тортик.

– Пиво… – папа усмехнулся. – Знаешь поговорку? Кто пьет пиво и вино, тот…

– Знаю, – перебил дядя Сережа. – Я вообще разделяю лозунг: «Русский, кончай бухать».

– Хм, а как без бухла? Спятить можно от такой реальности.