Роман Третьяков - Любовь за деньги. П… роману с Бузовой

– Ну, у Степана давняя неприязнь к нам.

– И что мне делать?

– Тебе надо быть к этому готовой. Они, как стадо шакалов, накинулись на тебя сразу, как только почувствовали твою беззащитность.

– И что мне теперь делать?

– Ничего. Готовься к новой провокации.

– Я не хочу! Я хочу домой.

– Ну вот, опять началось. Надо быть сильной. Учись себя защищать. У тебя прекрасная возможность.

– Да я не хочу этого делать! У меня есть ты!

– Сейчас меня рядом нет. Поэтому придется. Ладно, Оль, у меня тут есть кое-какие дела. Целую.

– Подожди, я еще хотела сказать…

– Что?

– Ладно, ничего. Все пока. Я позвоню маме.

– Звони, но только не с общего телефона.

– Хорошо. Пока.

– Пока.

Телефон завибрировал на столе. Я снял трубку. Папа.

– Ром, привет, – бойко говорил в трубку отец.

– Привет.

– Я тут кое о чем подумал.

– О чем? – настороженно переспросил я.

– Что с твоими деньгами?

– С какими деньгами?

– Которые ты накопил на проекте?

– Да вроде бы все в порядке, обещали выплатить, но не выплатили еще.

– Много там?

– Ну нормально, около ста тысяч долларов. Это все деньги, которые я заработал за три года.

– Ого! Если честно, мне кажется, что тебя слили из-за них. – Повисла пауза. Я думал. Эта мысль мне еще не приходила в голову.

– Думаешь, что они не выплатят мне заработанные бабки?

– Думаю, да. Ты помнишь, что у тебя в контракте написано про уход?

– Конечно, я его уже наизусть весь помню.

– Так вот там был пункт, что в случае, если ты уходишь по своей инициативе, а не в результате голосования, деньги тебе не выплачиваются. Ты ушел по своему желанию?

– Ну что значит по своему?

– На Лобном месте ты что сказал? – въедливо спрашивал отец.

– Сказал, что у меня сложности с родителями, и я должен им помочь. На сколько конкретно я ухожу и вернусь ли вообще, я не знаю.

– То есть формально ты ушел по своей воле.

– Что значит по своей?! Меня об этом продюсер попросил.

– А то и значит. Для телезрителя продюсера не существует, как и разговора с ним.

– При чем тут телезритель вообще?

– При том, что это официальная версия твоего ухода, которую будут рассматривать при начислении денег, а это случай, предусмотренный контрактом. Вот и получается, что тебя могут лишить всех заработанных денег. Контракт у тебя с ними когда закончился?

– 31 августа.

– Вот-вот. Если бы ты досидел до первого сентября, по условиям контракта они должны были с тобой рассчитаться. А так как контракт ты не выполнил, прощай денежки. Тебя просто слили, чтобы не рассчитываться. Да и, наверное, припомнили прошлый инцидент. Ты один целый канал на уши поднял! Все подписали контракт, а ты один не подписал. Вот они хорошо все взвесили и решили тебя слить.

– Да если бы я сразу все подписал, этих денег все равно бы не было! Там все предусмотрено! Ты сидишь в шоу годами, тебе что-то там начисляют, но не платят. И только потом, после того как проект закончится, обещают выплатить какие-то огромные деньги! А когда этот проект закончится? К тому же там целая куча штрафов, по которым в любой момент и с любого участника можно скосить любую сумму. Так что в той ситуации у меня другого выхода не было. Жизнь одна, и, если я сейчас на проекте живу, платите мне сейчас, а не потом! Тем более это «потом» всегда пахнет кидаловом. Меня бы по-любому нагрели.

– Это точно. Когда Май ушел, он уже на новом контракте был?

– Да.

– Ему деньги выплатили?

– Нет.

– А Водонаевой?

– Вроде тоже нет.

– Так что, ты думаешь тебе выплатят?

– Ну, хотелось бы. Опрокинуть меня они не могут, на проекте же Оля осталась, и в любой момент, если мне не выплатят деньги, она уйдет с проекта.

– Хорошо, если так. А если нет?

– Я этот вариант даже не рассматриваю.

– Но на твоем месте я бы не был так самоуверен. Она слишком хорошо там устроилась.

– Пап, я в ней меньше всего сомневаюсь.

– Ну, смотри сам. Тебе виднее. Только будь аккуратнее. Помни, система всегда права, система всегда побеждает. Ты лишь нестабильный элемент в этой огромной машине для выкачивания денег из народа. Да и то даже твою нестабильность система использует себе на благо, показывая тебя. Люди хотят каждый день в 21:00 Романа, с пеной у рта защищающего свою невинную Оленьку! «Д2» – это опиум для современного человека. Посмотри вокруг! Этих людей в нищих российских деревнях надо чем-то занять. Их надо отвлечь от разрухи, от пяти тысяч рублей в месяц. Чтобы они не думали об этом, а только о том, как же сейчас Оленька Бузова будет жить одна без Романа Третьякова!

– Ладно, я учту. Все, пока, пап.

– Пока.

По ночам меня мучают кошмары в виде огромных женских срак, стоящих передо мной. Их огромные дыры манят меня. Я смотрю на них и понимаю, что не могу ничего с собой поделать, я хочу их! Мой член не подчиняется мне и предательски встает. Я мучаюсь от стыда, от того, что не контролирую себя. Меня бесит, что желание члена очутиться в сырой, тесной пипке гораздо сильнее моей любви. А каждая жопа предательски шепчет именно те слова, которые колоколом отдаются у меня в голове: «Трахни! Трахни! Залей меня!» И я борюсь с ним, с собственным членом, ради нашей любви, но он оказывается сильнее. Лютая, неистовая похоть оказывается мощнее моей воли и любви к Оле. В душевных муках я вставляю в безликую задницу и чувствую, как медленно начинает течь благодать. Она заливает меня всего, разливаясь по телу. Член, будто хобот, которым я качаю сладкое тепло из стоящей передо мной жопы. Блаженство разливается по каждому нервному окончанию. От радости я свечусь, закатываю глаза, откидываю голову и чувствую, как начинаю парить. И вдруг слышу издалека Олин голос: «Рома! Ром! Рома!» Она ищет меня. Стыд, который уже было улетучился, обратно возвращается! Он заливает краской мне лицо. Совесть во весь голос мне орет: «Она сейчас увидит тебя вот такого: стоящего перед огромной сракой, со спущенными штанами!» Я начинаю дергаться, хочу вырваться, но жопа не отпускает меня. Более того, каждое мое движение доставляет немыслимое удовольствие. Мой стыд быть застигнутым врасплох, любовь и запретный плод в виде роскошной жопы, физическое сопротивление и сладкая похоть слились в единое целое. Я продолжаю вырываться, и каждый мой рывок отдается в голове серьезным оргазмом. Каждое движение сопровождается посторгазменными спазмами мышц и сладкой усталостью. Жопа делала все для того, чтобы я остался в ней. А я, как заевший на одном месте диск, продолжал вырываться, совершая те самые простые движения, слыша приближающийся Олин голос: «Ром, Ром, Рома, ты где? Я сейчас найду тебя, мой маленький засранец!» Мне было стыдно, но наслаждение только усиливалось. Ее голос становился все ближе. Он был повсюду, звучал, как из динамиков, которые окружают меня. Стыд начал в своем росте стремиться к бесконечности, и к нему добавился страх. Я увидел огромное улыбающееся Олино лицо, светившееся радостью. «Котеша, а я тебя нашла!» – Она так сильно обрадовалась, как никогда, но увиденное начало быстро менять выражение ее лица. Слезы брызнули из глаз. Мне стало ее жаль, и боль от увиденного передалась мне. Этой ядерной смеси мой организм не выдержал, эмоция оказалась такой сильной, что стала последней каплей на пути к эякуляции. Мой вулкан начал обильно извергаться! Я смотрел в рыдающее лицо Бузовой глазами, полными сострадания, и ничего не мог с собой поделать. Процесс вступил в необратимую фазу. Держа член двумя руками, я был похож на пожарника, а сперма, как из шланга, бесстыдно поливала похотливую жопу.