Роман Третьяков - Любовь за деньги. П… роману с Бузовой

– За пятьдесят поедем?

– Нет!

– Следующий!

– Парень, подожди, давай за сто поедем, вас же четверо.

– Ладно, поехали.

Через пять минут мы были уже в клубе. Поднялись наверх, зашли в VIP. В зале было полно народу, большинство из них – незнакомые мне люди. Все они, подчиняясь закону броуновского движения, хаотично и бессмысленно бродили с коктейлями в руках, приветливо улыбаясь, иногда о чем-то заговаривая друг с другом. Девушка в костюме вурдалака играла на органе, у входа стояли security с подрисованными струйками крови, бармены-зомби, официантки-ведьмы пытались нагнать жути, но мы были уже бухие, и нам было насрать. Заявленный режиссер Джордж Ромеро уже сидел перед камерами и распинался. Из всего, что он говорил, я понял только: «This is good movie». После этих его слов я подумал, что фильм – точно говно.

– Ваня, скажи мне, пожалуйста, какой нормальный голливудский режиссер приедет в Москву на предпремьерный показ своего фильма?

– Только лузер.

– Вот и я так подумал. А если режиссер лузер, разве у него будет хороший фильм?

– Нет, только полное говно.

– Тогда следующий вопрос: что мы тут делаем?

– Мы пытаемся пожрать на халяву и бухнуть.

Я посмотрел на фуршетные столики, они были пусты.

– Ваня, тут нечего делать, все уже сожрали и выпили до нашего прихода.

– Может, тогда посмотрим фильм?

– Пошли. – Мы вышли из VIP-а, захватив своих шлюшек, и двинулись по направлению указателей, начерченных мелом на полу. Белые стрелочки вели через танцпол. Я застыл в изумлении, потому что видел впервые готов, дергающихся под попсу.

– Такой х…рни я не видел никогда! – не стесняясь, во все горло хохотал Ваня.

– Ваня, это лучшее шоу сегодняшнего дня, – орал в ответ я.

Мы ржали и смотрели на страшных девочек в огромных ботинках, с черными губами и волосами, пытавшихся изобразить некое подобие пластики и изредка, видимо по привычке, потряхивавших головой. Это депрессивное действо дополняла вселенская скорбь в их поросячих глазках, подведенных черным карандашом.

– По-моему, их пи…ят, чтобы они вот такими жалостливыми глазами смотрели на гостей, – предположил Ваня.

– Нет, их просто заставляют слушать Билана.

– Хе-хе, и смотреть на Сердючку.

Мы двинулись дальше. Петляя по коридорам, Ваня рассказывал, что раньше тут была сталинская баня, а теперь клуб. В том месте, где идет показ фильма, была парная, а на танцполе – место для отдыха.

Когда мы вошли в кинозал, я понял, что он не шутил: вместо кресел были обычные деревянные настилы с разбросанными по ним подушками из «IKEA», а там, где в парной должна стоять печь, был экран.

– Не хватает шапочек, тазов и веников. Хе-хе.

– Спроси у бабушки на входе, она тебе выдаст.

– Хе-хе. Тихо, давай смотреть и бояться, это же фильм ужасов! Видишь, все уже смотрят и боятся.

Наши девочки сели по обе стороны от нас. Действие, разворачивавшееся на экране, не занимало: сюжет прост, спецэффекты были родом из восьмидесятых годов прошлого столетия «Одесской киностудии». Я начал скучать и смотреть по сторонам. Вокруг нас, на жестких деревянных настилах корчились лучшие жопы страны: Маши Малиновской, Анфисы Чеховой и еще каких-то неизвестных мне персон. Мужские жопы оказались более стойкие к брусчатым лавочкам, в результате чего большая половина мужичков тихонько кемарила. Неудобство было единственной мыслью, которая занимала меня при просмотре, поэтому я не собирался сосредотачиваться на отснятых событиях.

– Вань, это кино – откровенная х…йня.

– Я предупреждал, – шептал он в ответ.

Я старался вести себя как можно тише, презентация все-таки, поэтому говорил ему прямо в ухо:

– Может быть, попросим наших девочек раздеться на фоне экрана? Мне кажется, это усилит сюжетную линию.

– Не знаю, Роман, мне кажется, есть идея получше.

– Например?

– Синхронный «ля фам де ридикюль».

– Что это такое?

– Синхронный отсос.

– Ух ты! А девочки смогут?

– Роман, эти девочки могут все.

Ваня обеими руками прижал к себе девчонок и минут пять им что-то шептал. Девушки хихикали. В завершение переговоров он чмокнул обеих в щеки и повернулся ко мне:

– Романыч, все готово. Можешь откинуться и продолжать смотреть фильм. Наши космические подружки сделают все сами.

Девушки синхронно выпрямились, замерли, будто спортсмены в ожидании команды «Марш!». «Они действительно согласны на ВСЕ!» – пронеслось у меня в голове. Их «готовность» пугала, стало почему-то невыносимо стыдно от того, что я, имея отношения, пускай болезненные, пытаюсь дать в рот первой встречной! К этому моменту Маша уже расстегнула джинсы и тонкими пальцами перебирала мои яички. Судя по ухмылке и закатившимся глазам Вани, Саша делала то же самое. Мгновение – и Ванина девушка, перекинув распущенные волосы через плечо, опустилась к джинсам. Маша посмотрела мне в глаза, улыбнулась игриво и последовала примеру Саши. Я остановил ее: «Не торопись. Подожди. Давай посмотрим на них». Ваня закинул голову, а Саша в это время аккуратно касалась кончиком языка его торчащего члена. В эту же секунду я подумал: «Будет ли этот момент считаться изменой?» «Да, будет» – отвечал сам себе.

Я следил за тем, как Саша играла с Ваниным членом, возбуждался и, что самое удивительное, продолжал думать: «Могу я себе ЭТО позволить? Еще месяц назад однозначно ответил бы «нет», но после всего, что случилось… Я продолжал сомневаться, но Маша была настойчива, моя плоть разбухала, как шляпа гриба после дождя, и требовала тепла и ласки. Кинозал усиливал ощущение.

«…Не знаю… Если изменю, то никогда больше не смогу быть с Олей… Fuck!.. Телка хочет отсосать, а я ломаюсь! Да она предала меня, продала любовь за вшивую зарплату, оскорбила, унижает меня своим присутствием там, флиртует с этим Матраццо, а я еще думаю? На хрен все! Мне надо изменить ей, чтобы никогда больше к ней не вернуться! К черту Бузову! Я даже не хочу вспоминать про нее».

Желание мокнуть в теплый рот стало невыносимо, я сдался и своими руками притянул Машу к себе. Она покорно опустилась и сомкнула губы вокруг члена.

Так долго я терпел, ждал, и вот теперь это маленькое чудо наконец-то пришло ко мне. Благодать разливалась по моему лицу, когда Маша погружала в себя мою коллекцию пещеристых тел. Я забыл про Ваню, про воскресших мертвецов, про Бузову и про то, что меня постоянно снимают. Ничего не существовало. Были лишь влажные губы, горячий рот и простое мужское счастье…

Фильм мне начинал нравиться. Незадолго до финала киноленты девочки позволили нам выплеснуть в них все свои восторженные эмоции.

Будь я американской киноакадемией, Маша получила бы «Оскара» за «Лучшую женскую роль», а Саша за «Лучшую роль второго плана». Но я не киноакадемия, поэтому просто ограничился простым человеческим «спасибо». Мы с Ваней переглянулись, как два сытых кота, и начали оправляться. Маша наклонилась к моему уху и тихо прошептала: