Роман Третьяков - Любовь за деньги. П… роману с Бузовой

Вот и сейчас у меня такое же поэтическое настроение. Я сижу в открытом кафе города Армавира и размышляю о своем отношении к людям, попивая то же самое пиво, только уже 0,5.

Я вру людям. Каждый раз, когда ко мне подходят на улице, в кафе или на рынке с вопросом: «А почему ты ушел?» – я обманываю. Я противен себе в эти минуты, но страх сказать правду гораздо сильнее отвращения. Мне стыдно чувствовать себя проигравшим, и поэтому я говорю им то, во что сам хочу верить: «Я скоро вернусь, у меня просто долгосрочный отпуск». А люди все лезут и лезут с этим вопросом. Кажется, будто все они собрались и посмотрели именно эту серию! Меня дрочат везде: на улице, в маршрутке, на рынках, в магазинах, на пляже – кругом. Моя жизнь превратилась в череду шаблонных идиотских диалогов:

– Ого! Гы-ы-ы… смотри, это же «Д2»! Это лысый… ну как его там… Роман Третьяков! Гы-ы… Эй!!! Роман, привет…

– Привет.

– Можно вопрос?

– Давай.

– А че ты ушел?

– У меня отпуск.

– А… по телику сказали, что у тебя че-то там с родителями.

– Не переживай, все нормально.

– Понятно, а че, можно с тобой это… сфотографироваться?

И так на день раз по двадцать. Конструкция вопросов может меняться в зависимости от уровня интеллекта, возраста и воспитания, но суть их всегда одинакова.

Я боюсь им говорить, что ушел навсегда, потому что это повлечет за собой следующий вопрос, на который не смогу ответить: «Почему?» Потому что мне надоело… или, может быть, потому что у меня проблемы с родителями? Это вранье! Может, сказать правду? Вот так просто взять и сказать честно: «В Интернете плавает видеоролик, где я курю, вот именно поэтому меня и попросили удалиться с проекта». Но нет, так нельзя, мне будет еще противнее. Меня поймали и выкинули, поменяли, как испорченную батарейку! Мне стыдно в этом признаться, вот я и бегу прочь от этих въедливых телезрителей, именно поэтому раздраженно реагирую на каждый их вопрос. Мне стыдно сказать правду, которая напоминает о себе каждый раз, когда мне задают очередной вопрос об уходе! Что я это скажу людям, которые верили в меня и любили? Скажу, что выгнали меня, потому что в Интернете появился ролик, где я курил марихуану, а порядочному каналу ТТТ такое говно, как я, не нужно? Так я скажу? Нет. Вот поэтому я вру.

Единственная мысль, которая спасает, что выкинули меня намеренно, а ролик послужил лишь поводом. Эта мысль мне нравится, она меня оправдывает. Как говорили большевики: «За всеми идеями всегда стоит бифштекс!»

Мне страшно возвращаться в Москву. Я теперь боюсь этого города. В одночасье эта огромная, шумная, яркая, веселая Москва стала дьявольской печью, в топку которой кидаются жизни сотен тысяч людей. Лишь единицы смогут подняться яркими огоньками к небу, все остальные превратятся в отработанный шлак. Особенно тяжело сознавать, что уже был огоньком, а потом в одночасье стал отработанным шлаком.

И только в моей голове мелькнул последний эпитет, как к окружающей действительности меня вернула вспышка фотоаппарата.

– Девушка, вы что делаете! – резко и строго спросил ее я.

– Я просто вас хотела сфотографировать.

– Ну-ка дайте сюда фотоаппарат, посмотрю, как я там вышел.

– Вот, пожалуйста.

Я нашел свое фото и удалил.

– Больше никогда не фотографируй без спроса! Договорились?

– Да.

– Принесите счет.

– Да, конечно.

– Засиделся я тут. Пора в Москву возвращаться.

Я вернулся в Москву в день международной книжной ярмарки. У нас с Олей сегодня презентация сразу двух книг: вторая «Роман с Бузовой. Любовь оn-line» и Олина «Дело в шпильке».

Москва встретила меня ливнем и Антоном Потаповичем. Нелучшие знаки судьбы. Мы ехали по дороге и о чем-то беседовали. Антон – прекрасный собеседник, он может автономно бубнить, не особо докучая, так же как его любимое радио «Relax FM». Важно иногда посматривать ему в лицо и проникновенно кивать, и тогда можно думать о чем угодно. Прекрасно! Именно это мне сейчас нужно. Я не особо расположен к беседе. Он бубнит про какие-то гонки и прочую автомобильную чушь, к которой я отношусь безо всякого интереса, но я изредка поддерживаю беседу, кивая головой и поглядывая в его сторону. Антон потрясающий.

Я отвлекаюсь от его лица и смотрю на дождь, который лупит по лобовому стеклу, на дворники, едва успевающие смахивать воду, на высокие бетонные развязки и мокнущих под дождем пешеходов. Представляю себя в этот момент на улице идущим против дождя и ветра, среди этого серого холодного бетона… Мне становится жутко холодно и страшно! Перевожу взгляд на Антона, который продолжает с упоением рассказывать про гонки. А ведь Потапович тоже человек. Я знаю его почти два года! Он мне близок. Встретил меня на своей машине!

– Антон, можно я у тебя переночую сегодня?

– Да конечно, братишка! Не переживай!.. Так вот, значит, этот парнишка уже давно гоняет, иногда он даже выступает за команду Газпрома…

– Классно. – Ну вот и славненько. Переночую сегодня у Потапа. А завтра утром меня ждет Испания! Сегодня презентация книг. Сосредоточусь на этом. Тем более что Олю сейчас увижу, снова, наверное, с кудрями, надувными шарами и плюшевыми медведями.

Выставка – это всегда нарядно. Сборище пишущих, читающих и продающих. Среди знакомых лиц из телевизора я вырезаю взглядом Листермана! Пока я разглядывал проводника провинциальных красавиц в мир роскоши, на горизонте нарисовалась Бузова. К моему удивлению, Оля пришла на презентацию без шаров. Она была в ярком летнем платье, в босоножках, которые я ей купил, с кудрями, конечно, воинственный раскрас на лице – одним словом, полный комплект для того, чтобы окружающие, глядя на нее, были счастливы.

Оля подошла ко мне и спокойно поцеловала. Никакой наигранной радости на лице, никаких сумасшедших объятий, просто подошла и поцеловала, будто мы старые приятели и к тому же виделись вчера.

Пока я беседовал с нашими редакторами, Оля пошла в наступление на Листермана:

– Петя, привет.

– Это чья такая цыпочка? – затараторил Листерман, указывая на меня.

– Я вот его, – заигрывая, указала на меня Оля.

– Как же ему повезло! Он владеет целым состоянием! У этого изумительного сокровища есть имя?

– Да. Ольга.

– Оленька, я заберу тебя в Париж!

– Для начала можете мне свой автограф на книге поставить?

– Ну конечно-конечно.

– А можно побольше написать?

– Для тебя все что угодно.

Петя склонился над своей книжечкой и что-то старательно выцарапывал на бумаге.

– Спасибо огромное.

– Пожалуйста.

Они обменялись еще парой слов, которые из-за шума толпы я не услышал, и она, осчастливленная, подошла ко мне.