Ольга Столповская - Куба либре

Я уже начала понимать, что на людях он всегда играет роли в зависимости от ситуации. Рядом с ним я невольно включалась в игру и чувствовала себя героиней фильма.

Алехандро искусно разыгрывал роль черного раба, обожающего свою белую капризную госпожу, проделывая в шутку то, что делали всерьез поколения его предков.

Где-то он раздобыл два кокоса с трубочками.

– Любишь кокосовое молоко?

– Никогда не пробовала.

Он взглянул на меня своим фирменным взглядом удивленного сенбернара, слегка наклонив голову набок.

Его энергию можно есть ложками. Если бы у него был хвост, он бы им завилял. Я физически ощутила, как ему приятно, что я впервые пробую кокосовое молоко из его рук.

– Почему ты смеешься?

У меня была детсадовская подруга Ленка. Я часто ходила к ней в гости. У этой Ленки были бабка, которую она называла БабАня, дед, которого она называла ДедВаня, и братик Васька.

Их семья в недавнем прошлом жила в деревне. В детстве БабАня упала с печки, и у нее начал расти горб, а ДедВаня являлся деревенским дурачком, поэтому полюбил БабАню какую есть, с горбом, и женился на ней. Люди они были хорошие, добрые, открытые.

Ленкин папа, бывший не в пример родителям, высоким и умным, работал на Кубе на электростанции. Как-то он привез Ленке и Ваське в подарок кокос.

На вскрытие кокоса собрались посмотреть все – и друзья, и даже соседи. Я тоже была приглашена и уговорила маму пойти к Ленке в гости.

Все разглядывали диковинный орех.

– Мам, а можно его потрогать? – спросила я шепотом.

– Нельзя. Зачем тебе трогать? Просто смотри, – прошипела моя чопорная мамуля.

Но я-то чувствовала, что она сама очень хочет потрогать этот волосатый орех и сдерживается только из вежливости.

Улучив момент, я все-таки прикоснулась к кокосу. Такой забавный на ощупь. Такой круглый, такой волосатый!

Все были в восторге от кокоса. Но как же его колоть? И что у него внутри?

Ленкин папа утверждал, что молоко. Но верилось с трудом, ведь орех же, не корова.

Мама уверяла, что внутри мякоть, похожая на незрелые лесные орехи.

Разгорелась жаркая дискуссия.

Не в силах сдерживаться, Васька долбанул по ореху молотком. Кокос отскочил в угол. Все аж вскрикнули от неожиданности.

Васька настиг его и снова долбанул. Орех взлетел под потолок и врезался в хрустальную люстру.

– Дурак!!! – завопила Ленка.

– Сейчас я его другим концом! – Васька развернул молоток острым концом и снова долбанул.

Орех улетел в соседнюю комнату, все помчались за ним.

– Прекрати! – орала БабАня. – Сервант кокнешь!

– Его надо лобзиком! – сказал Ленкин папа.

– Лобзиком его! Лобзиком! – оживились все.

Ленкин папа зажал кокос между ног, приноравливаясь. Все с нетерпением ждали. С кокоса посыпалась стружка.

– Не надо! – пискнула я.

Все посмотрели на меня с недоумением.

– Он такой хороший, пусть лежит.

Не знаю почему, я была уверена, что в кокосе маленький птенчик.

Несколько раз лобзик опасно соскальзывал, Ленкин папа пилил с остервенением. Казалось, он пилит сам себя.

И вдруг из кокоса потекла вода.

– Подставляй стакан! – скомандовал Ленкин папа, отряхивая брюки.

Васька подставил. Получилось чуть больше чем полстакана.

Васька попробовал и был явно разочарован:

– Как вода с сахаром.

– Дай! – Ленка выхватила стакан, отпила и тоже разочаровалась.

Попробовал Ленкин папа.

– Я же говорил: вода! – кричал Васька.

Стакан передали БабАне.

– Да, вода! – Она мотнула головой: мол, «ерунда эти кокосы!» и передала ДедВане. Тот допил до дна, крякнул:

– Наша водка лучше!

Все засмеялись. К кокосу потеряли интерес.

Он остался лежать один, брошенный в углу.

Я взяла его в руки, заглянула в пропиленную щелочку, из нее приятно пахло орехом. Я протянула кокос своей маме. Та перестала строить из себя светскую даму и с интересом взяла его. Повертела в руках, оценила на вес.

Я задумалась: поймет ли Алехандро эту историю. Вряд ли.

– Неужели тебе не жарко на солнце без головного убора? Как ты справляешься без темных очков? Может быть, тебе купить шлепанцы, ведь песок такой горячий? – недоумевала я.

Алехандро расхаживает по пляжу и отелю босиком, выглядит это диковато.

Ночью меня разбудил звонок от юриста. Он сообщил, что судебным приставам не удалось взыскать с толстого мошенника никаких денег, поскольку вся его собственность, как и предполагали, зарегистрирована на мать. Оказалось также, что и уголовное дело возбудить невозможно из-за отсутствия состава преступления.

Получалось, что прораб присвоил шесть тысяч долларов, а еще две ушли на судебные расходы без всякого результата.

Айфон прощально пискнул, на экране появилась красная батарейка.

Мне уже все равно. Я лежала с закрытыми глазами без сна и представляла заснеженные просторы, по которым едет на своем представительском джипе, зарегистрированном на мамашу, толстый прораб с лицом двоечника, а за ним мчатся судебные приставы с такими же лицами. И я смеялась в темноте тому, что все это бесконечно далеко от меня.

– Ми рейна? Что случилось?

– Ничего. Просто мне хорошо! Давай спать.

Он прижал меня к себе своими ручищами, и я заурчала, свернувшись калачиком на его груди, слушая, как тикает большое сердце. Вскоре его дыхание стало равномерным.

Стоило мне пойти купаться, и вокруг Алехандро тут же собралась тусовка каких-то местных, они что-то бурно обсуждали.

Когда я вышла из воды, он показал жестом, чтобы все расходились. Они раскланялись и исчезли.

Потом он, к моей великой радости, куда-то отлучился, сказав, что по делам. Я впервые за дни, проведенные на Кубе, наслаждалась свободой.

Когда я заплыла слишком далеко от берега, ко мне приблизился мулат на катамаране и сообщил, что я почти доплыла до Майами. Поинтересовался, все ли у меня в порядке, и сказал, что Алехандро, уйдя делать бизнес, попросил его приглядывать за мной.

Ни хрена себе!

Алехандро вернулся аккурат к ужину. Я поинтересовалась, какой бизнес он делает.

– Это зависит от ситуации. Я делаю любой бизнес, – уклончиво ответил он.

На ложке, которую мне подали, с обратной стороны я увидела клеймо «Нерж», которое мгновенно перенесло меня на тридцать пять лет назад, в те времена, когда, случалось, подавали лапшу в теплом молоке. В остывающей тарелке плавали неаппетитные желтые кружочки жира, и, от нечего делать, оставалось лишь внимательно разглядывать значки на обратной стороне ложек и вилок.