Виктория Токарева - Так плохо, как сегодня (сборник)

© Токарева В. С., 2013

© ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2013

Издательство АЗБУКА

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( )

Его имя: Андрей Владимирович Велицкий, но все и всегда звали его Веля (сокращенная фамилия). И со временем все забыли, что он Андрей Владимирович. Просто Веля.

Веля рано стал знаменитым. Его пьеса обошла все театры страны, принесла большую славу и большие деньги. Богатый, молодой и знаменитый – буквально козырный туз в колоде. В таком случае – не важно, как туз выглядит. Он может быть и лысым, и коротышкой. Главное – талант и статус. Но Веля был еще и красавец. Куда уж больше.

В его красоте главное – ум, светящийся в глазах, и застенчивость, плавающая в улыбке. Он никогда не был высокомерным. Он смотрел на собеседника с ожиданием радости, как молодая собака: куда побежим? Что будем делать? В нем постоянно присутствовала готовность к приключениям, к авантюре, и было непонятно: откуда он берет свои глубокие мысли, анализ происходящего… Откуда-то. Из космоса.

В него были влюблены все женщины поколения. Кроме меня. Я понимала, что такой уровень мне не по зубам. А попадать в поток поклонниц не хотела. Зачем? Чтобы мной закусывали, как огурчиком? Я держалась поодаль и наблюдала. Мне было интересно посмотреть: кого же он выберет? На ком остановится?

И он выбрал чужую жену, старше себя на шесть лет. С чего вдруг? Но, когда я ее увидела, все поняла. Эмма (так ее звали) была другая, чем все. Не советская. Она как будто сошла с экранов западного кино – неземная и независимая. Инопланетянка.

Роман пылал у всех на глазах, как костер. Все ждали, чем он закончится.

А закончился он смертью мужа Эммы. Возможно, он умер от горя, от утраты Эммы. Есть такие женщины, равные жизни. Без них ничто не радует и жить незачем.

Существует еще одна причина: раненое самолюбие. Каждый кому не лень судачит, осуждает, подозревает в мужской неполноценности. Это все равно что выйти голым на всеобщее обозрение, и все тебя рассматривают в подробностях и хихикают в кулак.

Если разобраться, все самоубийства от разбитых надежд. Но муж Эммы умер от разрыва сердца. Он был не молод, сосуды износились, один, самый хрупкий, сосуд порвался, и «здрасте, Константин Сергеевич». Так звали Станиславского. Он давно уже переместился на тот свет и встречал там всех деятелей культуры – плохих и хороших. А может быть, только хороших – трудно сказать.

Веля всегда мечтал жениться на Эмме, но в отдалении маячил муж, и это придавало их связи остроту и привкус трагедии. Но муж умер, дорога открыта, квартира свободна. Все имущество переходит вдове. Эмма не только свободна, но и богата, что тоже очень сексуально.

Веля испугался. Мужчины никогда не хотят терять свободу, даже если любят. Жениться – значит обрубить себе все следующие возможности. Но Веля понимал, что назад дороги нет. Он сделал предложение.

Эмма печально согласилась. Все-таки ей было жалко мужа. Мужа не хватало. Когда он жил – было лучше. Все, как тигры в цирке, сидели на своих тумбах. Муж – на своей, Веля – на своей. Все было прочно и разнообразно. А сейчас – как будто дверь открыта и гуляет сквозняк. Того и гляди, вор залезет или ветер выдует тепло. Но у жизни свои резоны. Эмма одновременно стала вдовой и невестой. Надо было выбирать.

Она приняла предложение Вели и укатила на море со своим внуком Левушкой. Левушке – два года. Эмме – сорок, а ее дочери Маше – двадцать. Обе – мама и дочь – рано открыли сезон, поскольку были любопытны, нетерпеливы и хороши собой, в стиле французской актрисы Катрин Денев. Обе яркие, как леденцы, хотелось положить их за щеку.

Левушка – маленький и смешной. Эмма купала его в море, потом заворачивала в махровый халат и укладывала спать прямо на берегу, чтобы ребенок дышал морем. Набирался здоровья. Она вилась над ним, как орлица над орленком. Видимо, материнский инстинкт не был утолен одним ребенком, дочерью Машей.

Маша тоже отдыхала на море, с мамой и сыном. Мужа при ней уже не было, она его отставила за ненадобностью. Видимо, муж не соответствовал ее амбициям, а просто любовь проходит быстро. Особенно первая любовь.

Все это происходило в Доме творчества, в Крыму. Я тоже отдыхала там в это же самое время, поскольку была членом Союза писателей. Средний возраст писателей – шестьдесят лет. А мне – двадцать шесть. Я рано открыла свой творческий сезон. Писатели приняли меня в свои ряды, допустили к своим благам, куда входили дома творчества в лучших уголках страны.

Я краем глаза наблюдала, как дочка Эммы Маша закрутила роман с восходящей звездой по имени Сандрик. Они вместе шли к морю радостной, упругой походкой – полуголые, в одних купальниках. Счастье сияло над их головами как нимб. Рыжий Сандрик под солнцем – как зажженная спичка. Еще секунда, и сгорит. У Маши идеальная фигура, ничего лишнего. Весь ее облик как будто взывает: «Люби меня».

Я смотрела на них без зависти. Просто видела: вот идет любовь. Хорошо бы их нарисовать: полуголые, светящиеся.

Что было дальше с этой любовью, я не знаю – продолжалась она или прервалась… Наверное, какое-то время продолжалась, но в конце концов прервалась, потому что Маша уехала вместе с матерью в Америку.

Но это будет позже. А сейчас они обе – мать и дочь – были в эпицентре молодости и любви. Одной двадцать, другой сорок. Солнце, море и жизнь впереди.

Эмма ждала Велю. Он должен был приехать к ней своим ходом, на машине. Она ждала его во вторник, к вечеру. И в этот же вторник разразилась дикая гроза. Молнии раздирали небо. По радио передавали, что на дорогах камнепад и оползни.

Все знали, что Веля едет, путь его опасен, и группа поддержки устремилась к Эмме. Зачем? А непонятно. Просто Веля был всеми любим, и хотелось стать к нему поближе, прикоснуться к его жизни, пусть на расстоянии. Было невозможно сидеть в номерах и пить чай, когда Веля рискует жизнью каждую секунду. Порывы ветра трясут и швыряют его машину, а ветровое стекло заливают яростные потоки грозы.

Группа поддержки вошла в номер к Эмме. Она сидела на диване. Я запомнила ее тревожное лицо и платье. Юбка с рваными краями. Этот фасон был придуман каким-нибудь заковыристым стилистом, потому что сам до такого кроя не додумаешься. Лицо маленькое, щеки обтянуты тревогой, глаза – не здесь. Она смотрела на нас с легким непониманием: чего приперлись… Но ей было легче с нами, чем одной.