Михаил Веллер - Пониматель

Эта частность вообще не заслуживала бы рассмотрения, но уж больно много вокруг интеллигенции сейчас разговоров – притом, что до сих пор никто не в силах оказался определить, что же это, собственно, такое. Сходятся лишь на том, что это явление свойственно именно и только России, и что в самом конце XX века оно, похоже, кончается.

Кого же мы имеем в виду под интеллигентом? Сейчас мы выделим все черты и отличия, а затем резюмируем результат.

1. Это человек со сравнительно вышесредним образованием. Образованный человек.

2. Это человек более или менее интеллектуального труда.

Но этого мало. Интеллектуалы были всегда во всех странах. Русский же интеллигент отчаянно пищит о своей исключительности в мировой практике, да и интеллектуалы других стран это подтверждают. И само понятие «интеллигент» есть только в русском языке.

Чем же просто интеллектуал отличается от пана интеллигента? И вообще когда и как это понятие возникло?

Иногда первым интеллигентом называют Радищева, который был в жизни неплохо устроен в конце XVIII века при Екатерине, и пострадал за свое антиправительственное сочинение «Путешествие из Петербурга в Москву», где возопил о страданиях крестьянства, т. е. «простого народа», при законах проклятого царизма. Сам он, значит, «простым народом» не был. Он имел средства и не бедствовал. Но он имел совесть и сострадал.

Черт возьми, почему Гай и Тиберий Гракхи, которые сострадали бедному люду и жизнь отдали за улучшение его положения, не были никогда названы интеллигентами? Разберемся и в этом.

В XIX веке, когда оформилось понятие «интеллигенции», общество было устроено так: был царь, дворянство, духовенство, чиновничество, армия, промышленники, купцы, торговцы, ремесленники, увеличивающийся пролетариат, свободные крестьяне, крепостные крестьяне (до 1861 г.). Так. Еще кто?

А еще были работники интеллектуального труда, количество которых стремительно росло, и значение их труда тоже росло. Это учителя, врачи, адвокаты, университетская профессура, а также растущее количество инженеров и вообще «синих воротничков», образованных служивых технарей. Плюс бухгалтеры, счетоводы, землемеры.

Кто же в эти профессии шел? Обедневшее и деклассировавшее дворянство. Дети мелкого торгово-промышленного люда (дети богатых семей шли в более крупную, значительную и денежную карьеру – золотом ворочать, дома строить и т. п.). Ну, и дети представителей тех же профессий – по стопам отцов, так сказать.

Теперь соотнесемся с табелью о рангах. А она примерно названа полустраницей выше. Куда шел человек, распираемый энергией и честолюбием? Шел он во врачи или учителя? Э, нет. Он мог сделать карьеру в армии, поступив в юнкерское училище или записавшись юнкером прямо в полк, прогибаться перед начальством и рваться к подвигам, первый офицерский чин давал ему личное дворянство, чин майора уже позволял передавать дворянство детям. Суворов, Аракчеев, Нахимов, Ушаков, – эти громкие и славные в русской военной истории фамилии принадлежат выходцам из разночинцев, в общем, т. е. бедных людей, имевших минимальные средства и возможности, чтоб сунуться наверх с нулевого уровня.

Он мог начать с лакея или швейцара – и стать купцом, ресторатором, миллионером. Миллионер булочник Филиппов был пекарем, миллионер кондитер Ландрин был уличным лоточником.

Он мог сколотить состояние торговлей, а потом, используя свои деньги, пойти по служивой лестнице, в политику, – так всегда делалось в разных странах.

Итого: в эти интеллектуальные профессии, в «средний класс» (!), шли не самые жизнелюбивые и честолюбивые люди. Потому что по-настоящему энергичный человек в XIX веке (да и всегда почти) мог выскочить наверх, быть личностью крупной и делами ворочать крупными, мог реализовать свои силы в делах больших.

Что мы имеем? Мы имеем «среднюю» энергетику среднего класса. Престиж класса средний, значение его среднее. В работяги-простолюдины для него идти мелко, скучно, малозначительно. В губернаторы или миллионеры он идти не может или не хочет, по тем или иным причинам – это не его уровень.

А на дворе – век технического прогресса! Капитализм везде обороты набирает, образование и наука становятся производительной силой, значение интеллектуалов растет! А в России – царизм вместо демократии и вообще масса элементов феодального строя. Несоответствие!

Образованный же человек – он повякать любит. Он умный, он мыслит, книжки читает, и по разным вопросам имеет свое мнение. И в этих мнениях – обязательно сколько-то «перпендикулярных», нонконформистских, самостоятельных, – он самоутверждается! А вякать не моги. Это в лондонском Гайд-парке свобода слова и газеты без цензуры, а в России цензура и дисциплина. Власть крепка и весьма всеобъемлюща. О!

И русский интеллектуал автоматически становится в интеллектуально-духовную оппозицию власти. Источники его оппозиционности таковы:

1). Государственное ограничение свобод;

2). Вышесредний уровень интеллекта и образования;

3). Невозможность применить свои идеи и чаяния на практике, невозможность активно влиять на судьбы государства;

4). Сравнительно высокий материальный уровень, оставляющий время и силы для размышлений и разговоров, – потому что оплата была сравнительно приличная.

Пункт 3 тут главный. И невозможность (вернее, конечно, очень большая трудность, уж кто крайне хотел – умел найти возможность) – невозможность эта была характера как объективного, устройство государства такое, так и субъективного, энергии взлома мало у него было, у интеллигента.

Что мы имеем? Мы имеем невостребованность его возможностей. Наверх ему особо не дернуться, вниз тоже особо не опуститься, не так трудно на своем среднем уровне по инерции грести тихонько. А время, а силы, а мысли есть.

А как самореализовываться? Как самоутверждаться? Как быть значительным в глазах собственных и окружающих? Что делать человеку в, условно говоря, клетке? Если через власть, деньги и крупные действия он по разным причинам не может? В каком аспекте, в какой плоскости он утверждаться может?

В интеллектуальной, в моральной, в духовной.

А). Я понимаю все лучше вас, я знаю больше вас.

Б). Я по-человечески значительнее и лучше вас, гуманнее, духовнее, я живу по морали.

Вспомним: христианство возникло как религия рабов. Ты можешь меня избить, продать, лишить всех благ – но мое достоинство я нахожу в другом, мне ведома высшая истина, и сгинешь ты в грехах своих, а я возвышен Господом через свою истинную веру.

Вот так русская интеллигенция объявила себя солью земли. Интеллект и образование здесь не главные, не отличительные черты, – они лишь база для духовности, для социального положения интеллигента, для скромного достойного достатка, они позволяют читать книги, грамотно выражать свои мысли, анализировать все происходящее.