Галина Артемьева - Кто косит травы по ночам

Потому-то, наверное, Андрей и кричал ей «Нюся», чтоб не было лишних совпадений.

Девушки протянули друг другу руки. Вновь прибывшая Надя сделала легкий книксен. Она была совершенно фантастическим созданием – что-то среднее между прекрасной космической пришелицей и совершенным биороботом: высокая, необыкновенно тонкая, с длинной шеей и маленькой гордой головкой. Держалась она удивительно прямо и шла по дорожке к дому, ступая по-балетному, носочками врозь.

– Надя – балерина. Заслуженная артистка уже, – хвастанул Паша.

На соседнем участке залаяла собака. Коляска под сосной закачалась, за ее бортом появилась улыбающаяся Лехина мордаха.

– Мама, ава ав! – четко доложил ребенок присутствующим.

– Надо же! Все говорит! Классный какой! – восхитился свидетель начала их супружеского счастья.

Надя с Андреем были тогда первыми из его друзей, у кого появился наследник. К этому тоже надо было как-то привыкнуть.

– Ну, все, поспал! – отчаянно огорчилась Надя, летя на огромной скорости к разбуженному сыну. Тот уже встал на четвереньки и пытался вылезти на свободу. Еле успела подхватить.

Алешка прильнул к матери всем тепленьким маленьким тельцем и сразу принялся ей что-то рассказывать, может, про свой сон.

– А мама папа татя ля-а! А бука бу-у-у! – сообщал он с совершенно мальчишескими интонациями, хитро зажмуривая глазки на солнышке.

За это время к компании присоединилась любопытствующая Машка. Она в то лето приехала погостить в семью брата из своей далекой провинции и жадно впитывала в себя все увиденное и услышанное.

– Какие на вас красивые шортики, – сказала Надя-балерина.

– Спасибо, – махнула рукой Надя, – ерунда, дачная спецодежда.

– Да это Андрюшкины трусы! – с неповторимо провинциальной интонацией разоблачила маленькую женскую тайну совершенно не умеющая вести себя Машка.

– А тебя кто-нибудь спрашивал? – принялся воспитывать Андрей, забирая сына из материнских объятий.

Надя отправилась на кухню – резать для гостей салат из дачной зелени. И вот когда она стояла и кромсала траву, думая, какие красивые бывают на свете девушки и до чего дошла она, напялив на себя мужнины обноски, в дверях появился Пашка.

– Там твои мужики мою даму развлекают, а я к тебе – помочь.

Надя повернулась к нему, сделала шаг навстречу…

Они стояли, обнявшись. Ей было слышно, как бьется его сердце. Ее собственное сердце колотилось изо всех сил. Это был совершенно ее человек. И поделать с этим нельзя было ничего. Даже не поцеловаться. Даже не сказать…

И в этот момент на кухню вошла та Надя.

– Мы просто давно не виделись, – хрипло объяснил Паша.

– Я это поняла, – сказала балерина красивым голосом и, грациозно развернувшись, вышла.

– Поздно, Дубровский, – вздохнула Надя.

Он наклонился к ней, быстро поцеловал и вышел.

Больше ничего никогда между ними не произошло.

Андрей в ту ночь был особенно нежен, а она особенно замкнута.

А потом все пошло, как шло раньше.

Паша женился на балерине. В свидетели их не позвали. На свадьбу – тоже. Якобы свадьбы никакой не было. С Андреем они поддерживали связь. Балерина танцевала. Пашка процветал в качестве олигарха – успел-таки в нужное время раскрутиться. Детей не было. Потом они развелись. По Пашкиной инициативе, как рассказал Андрей. Невозможно, мол, было выдержать ревность жены.

– Больше всего к тебе Пашку ревновала, – смеялся Андрюша, – сумасшедшая просто.

Еще бы! Конечно, просто сумасшедшая. А если эта «сумасшедшая» завелась по полной программе и решила устроить сопернице веселую жизнь?

Вот сколько всего навспоминала!

Оказывается, если хорошенько напрячься, такое можно накопать, столько потенциальных мстителей выявить!

Главное, себе самой не врать.

И если вспоминать всех-превсех, то как насчет собственного мужа?

Ну, давай, думай, если уж на то пошло.

Возраст у него, что называется, переходный.

Рабочий день ненормированный.

В деньгах подотчетности жене нет, хотя, понятное дело, все семейные траты обсуждаются сообща, но если он захочет, запросто может себе позволить левые траты.

Ну и допустим на сотую долю процента, что он заскучал. Подумал, что так мало изведал в своей мужской жизни.

И, допустим, пустился приобретать опыт.

И какой-нибудь объект женского пола посчитал себя вполне достойным стать супругой № 2. Они, объекты эти, почему-то особенно законных жен начинают ненавидеть. Не мужика, который им голову морочит и решительных шагов предпринимать не собирается, а именно его ни в чем не повинную и ни о чем не подозревающую жену.

Бабушка Наде рассказывала, как во время войны, страдая, что нет долго писем от мужа, делилась она горем с подругами, а те ей по-доброму отвечали:

– Сама попользовалась, дай теперь другим!

Изгибы женской психологии.

Да и по роду деятельности Надя не раз сталкивалась с терзаниями любовниц, больше всего задетых тем, что вот-де она мучается в неописуемой тоске и неутоленной страсти к любимому, а жена живет себе и в ус не дует, все хорошее ей достается.

В таком состоянии женщина готова на любую подлость по отношению к той, кого она считает препятствием на своем праведном пути.

Позвонить жене и пригласить полюбоваться тайными свиданиями ее благоверного – это просто азы поведения разгневанной любовницы.

Более опытные становятся несказанно изобретательными, они и отворот-приворот используют, и уличают в неверности ту, с которой не в силах расстаться предмет страсти.

Много есть способов. Кто знает? Может, сейчас такая вот дамочка и ставит над Надей свой эксперимент?

Нет, это уж дебри непролазные. Это получается, что враг ее добился того, чего хотел.

Андрей сейчас с мальчишками. Не один отдыхать полетел, хотя вполне мог бы и один. Если начать своих подозревать, до такого можно докатиться…

И тут Надя поняла, почему все предложенные ею кандидатуры, кроме, пожалуй, гипотетического наследника плюс еще двух-трех весьма зыбких подозреваемых, не кажутся ей подходящими на роль ее мучителя.

Во всех действиях, направленных против нее, было что-то сумасшедшее, маньяческое. Упорное и бестолковое одновременно. Это ж надо время, желание, терпение, своего рода страсть, чтоб постепенно раскручивать события. Чтоб как китайская пытка, капля за каплей. Никто из знакомых не годился на роль маньяка. Хоть какие-то странности у человека с психическими отклонениями должны наблюдаться? Хоть когда-то какой-то срыв?

Этот список ничего не проявляет. Кто же за ней наблюдает все это время? Кто-то решает, когда наступит подходящий момент для следующего удара. Причем каждый удар ощутимее предыдущего. Как от всего этого скрыться?