Алан Брант - Назад дороги нет. Часть 2

– Ты что, так напился, что не помнишь? – усмехнулся Калеб, достал Хэм Лейн и закурил.

Ричард покраснел до корней волос. «Да, как, чёрт возьми, ты понял это?» Он хотел, чтобы его друг серьёзно относился к его чувствам, он хотел донести до него, что девушка, в которую он влюблён вовсе не на одну ночь.

– Между нами точно ничего не было, – Ричард сложил руки на груди, и с укором взглянул на друга. – Она приличная девушка, и не легла бы в постель с человеком, которого видела второй раз.

– Так прям и ничего. И почему ты такое сокровище прячешь от нас? – не унимался молодой человек: «Когда ж ты уже признаёшься Ричи?»

– Ничего я не прячу, просто…

Он видел, что другу тяжело говорить об этом, а признаться в своей ориентации друзьям, он, скорее всего, считал просто немыслимым, и Калеб решил сбавить обороты, перегибать палку он не хотел.

– Слушай Ричи, мы с Эммой твои друзья, и с нами ты можешь быть самим собой. Просто я хочу, чтоб ты знал, что мы тебя всегда поддержим.

Ричард вопросительно посмотрел на него: «И что значили эти его слова?»

– Э-э-э-э, спасибо, – молодой человек не стал особо задумываться над репликой своего друга. Это же Калеб, у него язык, как помело, так что это вообще ничего не значило.

Молодой человек переоделся, достал новую, купленную недавно тетрадь в твёрдой чёрной обложке, в которую он собирался переписать по памяти все стихи, которые были утеряны с его старым блокнотом. Многие он помнил по памяти, некоторые совсем забыл, что его ужасно огорчало, и начать он решил со стихотворения, которое он посвятил Сильвии, которое он сочинил тогда под деревом в день чемпионата, и впоследствии читал Лео. В третьем четверостишье он немного изменил последние две строчки – получилось:

– Сочиняешь балладу любимой? – как всегда не удержался от колкости Калеб.

– Отстань. Видишь у меня вдохновение? Я потом тебе почитаю, – Ричард даже не поднял глаз на друга, у него уже родились в голове первые две строчки, и их нужно было немедленно перенести на бумагу.

– С нетерпением буду ждать.

Но Ричард едва ли расслышал, что сказал Калеб, в данный момент это был для него просто набор звуков.

Ричард сейчас чётко осознал, что между ним и Сильвией огромная социальная пропасть, она живёт в Ламингтоне, вращается в высших кругах, а он здесь в Нордсайде, живёт от зарплаты до зарплаты, денег еле хватает на вещи и продукты первой необходимости. « Чёрт, ведь я даже не смогу сводить её ни в одно приличное заведение, мне абсолютно нечего ей дать, кроме своей любви и стихотворений, – молодой человек, как назло, вспомнил мужчину, кажется его звали Брайан, который подошёл к Сильвии, когда Ричард с ней разговаривал, – уж он-то сможет ей дать всё, что она пожелает». Юноше стало просто невыносимо тоскливо, он почувствовал себя бесполезной жалкой инфузорией, и стон чуть не сорвался с его губ. « Зачем она позвала меня? Может, Сильвия хочет просто посмеяться надо мной, а я, как дурак, тут радуюсь?» – от таких мыслей настроение Ричарда катилось на дно с невероятной скоростью, но тут ему пришла другая мысль. Он захотел быть достойным её, приблизиться к её миру насколько возможно, и хотел он пробиться туда своим талантом. «Мне нужно попасть в богемное общество, и я попаду туда. Нужно двигаться вперёд, работать над стихами, над романом, нужно разобраться с сюжетом» – вихрь мыслей закрутился в голове юноши, ему захотелось действовать, ему захотелось творить, создавать что-то новое . «Я добьюсь успеха и стану равным ей, правда, пока ещё не знаю как». И для начала молодой человек решил закончить четвёртое четверостишие.

Нужна рифма к слову «узнаешь». «Мерцаешь, обладаешь, витаешь, заиграешь» – всё не то. В голову ничего не приходило, и Ричард решил спросить совета у Калеба.

– Можешь накинуть рифму к слову «узнаешь».

– Да легко, – Калеб хрустнул пальцами, и из него просто фонтаном посыпались слова: – «чихаешь, мешаешь, щипаешь, ублажаешь, оседлаешь», – парень хотел продолжить этот ряд, но Ричи его остановил.

– Стоп! Достаточно, – юноша с укоризной посмотрел на друга, на что Калеб в голос засмеялся. – Ты хоть когда-нибудь бываешь серьёзным? – вспыхнул Ричард.

– Не горячись так, дорогуша, – фыркнул друг и развёл руками. – Просто поэзия это не моё.

Ричард на это ещё какое-то время поворчал, и снова принялся гипнотизировать свою тетрадь, но в итоге решил устроить перекур. Он подошёл к окну, где снаружи лёгкий ветерок кружил повсюду тополиный пух, устроив самое настоящее снежное лето. Ричард же всегда любил багряную яркую осень, когда все деревья в своём пышном убранстве постепенно сбрасывают свой наряд, обнажая голые ветви, и постепенно увядают, чтобы возродиться вновь. Его влекли дорожки, усеянные золотым ковром, чуть греющее солнце, запах опавших листьев, во всём этом было какое-то очарование, та прелесть лёгкой грусти, которую юноша не мог найти в другом времени года, загадка, которую не хочется разгадывать.

«Когда осенний ветер листья разметает» – строчка родилась будто сама собой, будто сам ветер донёс её юноше.

– Точно! – радостно воскликнул Ричард и кинулся к тетради, чтобы тотчас записать её.

– Фух! Я закончил, – Ричард откашлялся. – Ну слушай, – и он начал с выражением читать другу стихотворение.

Калеб действительно был далёк от поэзии, а сопливые стихи о любви тем более не вызывали в нём никакого трепета, но другу он сказал, что это прекрасные стихи, и его Шарлотта от такого просто растает.

«Твоими бы устами» – подумал про себя Ричард, и довольный растянулся на кровати, предвкушая скорый момент встречи.

Всеми днями Ричард занимался тем, что переписывал по памяти свои стихи в новую тетрадь, он занимался этим даже на работе, и попутно придумывал сюжет для своего романа. Его зацепила история Лео, и с того момента, как он ему её рассказал, она не шла у юноши из головы. Он понимал, что роман о гомосексуалистах ни под каким условием не пустят в печать, но он считал своим долгом рассказать эту историю. Правда тогда первоначальный смысл будет навсегда утерян, замени он Хьюго на какую-нибудь Лили или Синтию. Но зато, хотя бы в романе, он сможет дать своему другу счастливый конец. Он делал заметки в своей тетради, и решил полностью списать главного героя с Лео – его внешность, манеры, привычки, изменив ему только имя, но так как Ричард не знал, каков мужчина был тогда, в годы своей юности, при встрече он хотел расспросить его об этом, и надеялся, что тот не откажет ему. Но так же ему нужно было узнать как можно больше о Хьюго, а он боялся бередить старые раны Лео, к тому же молодой человек абсолютно не представлял, как может его друг отреагировать на его идею. Ричард верил в то, что он сможет написать этот роман, что это будет правильно, к тому же он знал, что сам Хьюго и его семья были бедными и жили примерно в таком же районе, как и сам Ричард, и он бы мог с лёгкостью перенести на бумагу быт и нравы Кин-Дин, их привычки, диалект, и с этим ему помогла бы Эмма. Для юноши Эмма могла бы стать ценным источником информации, и он решил первой ей рассказать свою задумку. Девушка внимательно выслушала его, и с удовольствием согласилась помогать ему. Она удивлялась, откуда он взял этот сюжет, на что Ричард только загадочно улыбался и пожимал плечами. Молодой человек, прежде чем писать для начала решил выстроить сюжет романа, поскольку в нём было очень много дыр. Калеб сказал, что если в романе не будет обаятельного фотографа в очках, то роман он читать не будет, поэтому Ричарду пришлось пообещать ему это. Билли с Джеки на ура встретили идею молодого человека о том, чтобы раскрыть в романе проблему расизма, и смешанных браков. С друзьями Ричарду, откровенно сказать, очень повезло, они верили в него и поддерживали, и благодаря этому, он почувствовал, что становиться ближе к Сильвии, что возможно не сразу, через какое-то время, но он непременно добьётся успеха и будет соответствовать женщине, о которой грезил день и ночь.