Александр Рябинин - Проклятье Меченого

Сам процесс распределения – это отдельная история. Для выпускников устанавливалась очерёдность. Списки мест распределения вывешивались в деканате заранее. В первую очередь право выбора предоставлялось активистам: старостам, комсоргам, профоргам и т. п. Дальше учитывался средний балл по диплому. Но даже с высоким средним баллом в последнюю очередь распределялись неблагонадёжные. Я оказался в их числе. Декан так прямо и сказал: «За агитацию против социалистического строя будешь распределяться самым последним на курсе».

Раньше такое обвинение тянуло на тюремный срок, но, спасибо Горбачёву, времена изменились. Распределяться пришлось позже всех. Все сливки были сняты, остался только полный отстой. Так и оказался ваш покорный слуга в этом далёком от цивилизации местечке. И с первого дня мечтал об одном – как бы оттуда вырваться.

Прошли годы, и сейчас я с теплотой вспоминаю и этот городок, и его жителей…

Организация, в которую я попал по распределению, именовалась «Районное дорожное ремонтно-строительное управление», сокращённо – РайДРСУ. И при первом знакомстве могло показаться, что это действительно «рай», а не типичная дорожная шарага. Территория просто утопала в цветах. Начальник управления Корнеев Борис Петрович очень любил розы, и под его чутким руководством был высажен настоящий розарий из более чем двух тысяч кустов. На женщин, работавших в конторе, или, как сейчас принято говорить, в офисе, Борис Петрович возложил обязанность ухаживать за розами. В каждом кабинете стояли вазы с цветами. Офисные помещения содержались в идеальной чистоте, как и вся территория предприятия. Чувствовалась хозяйская жилка руководителя.

Назначили меня на должность мастера участка эксплуатации дорог. Довольно скучная работа.

Главным развлечением, вносящим хоть какое-то оживление, являлись ежедневные утренние планёрки. Каждое утро в семь часов все линейные инженерно-технические работники собирались в помещении диспетчерской. И заседали не меньше часа. Как правило, вёл эти собрания лично начальник управления.

Мне хорошо запомнилась одна из первых планёрок, на которой я присутствовал. Произошло это в конце сентября, то есть не просто в конце месяца, а ещё и в конце квартала. Чтобы получить квартальную премию, все участки должны были отчитаться о выполнении плана. Шеф обвёл всех присутствующих грозным взглядом, посмотрел на лежащий перед ним листок бумаги и, чеканя каждое слово, произнёс:

– Вы что, совсем зажрались, товарищи руководители? Вам уже и денег не надо? Подумайте о своих рабочих, как им объясните, что квартальной премии не будет? Вы что мне за цифры подсунули? Государственный план – это закон! Повторяю: план – это закон! А тот, кто саботирует выполнение государственного плана, – преступник!

– Степаненко, – обратился шеф к начальнику участка эксплуатации, – ты какое ожидаемое выполнение даёшь?

– 97,6 процента, Борис Петрович.

– А что у тебя, Потапов?

– 96,5 процента, Борис Петрович, – доложил начальник строительного участка.

– А как обстоят дела на асфальтобетонном заводе?

– 95,2 – с тяжёлым вздохом ответил начальник АБЗ Бондарев, – но это не наша вина, Борис Петрович. Мы готовы выдать хоть 120 процентов, но участки мало асфальта заказывают.

– Вот видите, бездельники, вы ещё и коллектив АБЗ без премии решили оставить! Значит, так. Даю вам времени до 11:00. Чтобы внимательно посмотрели, какие есть резервы, и обеспечили безусловное выполнение государственного плана. В 11:00 встречаемся у меня в кабинете…

Как только мы с ещё одним мастером нашего участка Володей Тихоновским зашли в кабинет начальника участка Коли Степаненко, раздался телефонный звонок. Коля взял трубку и ответил шефу:

– Да, Борис Петрович, Тихоновский у меня. Понял, сейчас передам.

– Твоя бригада где сегодня работает? – спросил Коля Тихоновского.

– В Ивантеевке, барьерные ограждения красят.

– Придётся тебе срочно ехать в Ивантеевку и перенаправить бригаду в Семёновку. Туда завтра какая-то «шишка» из обкома приедет, надо срочно ямки залатать да проверить, чтобы все знаки и указатели на месте были.

– А зачем мне ехать? Дай-ка трубку.

Вова набрал номер и, дождавшись ответа бригадира, спросил:

– Михалыч, бригада ещё на дистанции? Молодцы! Слушай меня внимательно: Ивантеевка сегодня отменяется, отправляйтесь в Семёновку – надо ямки залатать да знаки и указатели проверить. И чтобы там всё было тип-топ. Завтра туда большое начальство приедет.

Я взглянул на часы, висевшие на стене. Они показывали 8:45.

Пока Тихоновский общался с бригадиром, Коля Степаненко сбегал куда-то и привёл с собой начальника АБЗ.

– Андрюха, – обратился Коля к Бондареву, – слушай, мне до плана не хватает 80 тонн асфальтобетона. Выпиши, будь другом.

– Что-то ты маловато просишь, – ответил Бондарев, – вон Потапов выписал 240 тонн.

– Так у Потапова другие масштабы, а мне много не надо. Покажу выполнение больше 101 процента – в следующем квартале шеф заставит ещё выше планку поднять.

Степаненко и Бондарев обменялись товарными накладными, и начальник АБЗ отправился по своим делам. А Коля поставил задачу мне и Тихоновскому:

– Так, парни, срочно переписывайте акты выполненных работ. Добавите 80 тонн асфальта на ямочный ремонт, и государственный план будет выполнен. А соответственно, и премия в квартал не накроется медным тазом.

Поскольку для меня такое «выполнение государственного плана» оказалось в диковинку, я задал Николаю наивный вопрос:

– А почему раньше все начальники участков отчитались о невыполнении?

– Если бы мы показали сразу, допустим, по 102 процента, шеф всё равно дал бы нагоняя и потребовал ещё пару-тройку процентов добавить. А это вызвало бы подозрение у инспектора «Облдорстроя», его и так каждый месяц приходится поить до потери пульса. На сухую, гад, ни одной бумаги не подписывает.

– И таким образом каждый месяц «план выполняется»? – поинтересовался я снова.

– Пока асфальт можно укладывать, проблем нет. Бондареву тоже план надо выполнять. Хуже зимой. Снегоборьбой и противогололёдной обработкой на плановые цифры выйти не просто. Это если зима снежная. А если нет – совсем беда.

Снова раздался телефонный звонок:

– Да, Борис Петрович? Тихоновский у меня… Понял.

– Короче, Володя, шеф сказал, что из обкома завтра никто не приедет. Можно в Семёновку бригаду не посылать.

Тихоновский подвинул к себе телефонный аппарат и набрал номер:

– Михалыч, вы ещё на дистанции? Молодцы! Семёновка отменяется. Отправляйтесь в Ивантеевку.

Часы показывали 9:30.

Следующий час мы с Тихоновским занимались сочинительством: составляли липовые акты выполненных работ. А точнее, невыполненных.