Айгуль Клиновская - Трое из Жана-Парижа

Младшие – ребята помоложе, именующие себя КПА-2, КПА-3 и так далее. Поговаривали, что даже КПА-7 есть. Они преданными разведчиками приносили новости со всех концов города. Солдатики и вправду начали путать берега.

– Пусть нам подгонят пару ящиков водки на выпускной. Да, Сухой? – Куба был уверен в исходе сегодняшней встречи и уже продумывал, какой счет выставит потаповцам.

Андрей кивнул, сжимая и разжимая в руке камень, словно эспандер.

– Идут, – сказал кто-то, кажется, Махо.

Все обернулись. Июньское солнце, стремительно набирающее силу, слепило глаза.

– Сколько их?

– Я бы сказал – до хрена, – протянул Сапар, разминая шею.

Потаповцев было около двадцати человек.

Из дома быта «Ботагоз» Айша выбежала в приподнятом настроении. Завтра платье будет готово. А послезавтра – выпускной и новая жизнь.

Она шла домой с невесомым ощущением, какое бывает накануне большого счастья. Зря Ольга отказалась прогуляться. Болтали бы по дороге, купили бы мороженого и газировки. Ведь скоро разъедутся в разные стороны, как она этого не понимает, глупая женщина!

Любимый Жанатас по провинциальному неспешно погружался в обеденную сиесту. Буйной растительностью, дарящей благословенную тень, город похвастаться не мог. Передвигаться летом приходилось короткими перебежками, так как солнце сразу замечало свою добычу на открытом пространстве. С наступлением жары люди прятались кто куда. Лишь бесстрашная, уже основательно подкопченная детвора, копошилась в пыли под сенью дворовых деревьев. Изредка проскакивали машины, коротко сигналя в знак приветствия друг другу, да сновали по двум маршрутам желтые автобусы.

Начиная плавиться от жары, Айша брела к газбудке, которая приклеилась к торцу одного из домов по пути. Рядом с ней росло здоровенное дерево. Казалось, они были партнерами этого оазиса, сулившего прохладу изнемогающим от жары. Пыльный пятачок земли вокруг обрызгали водой чьи-то заботливые руки. У будки всегда толклись люди. Выпить стаканчик газировки и бежать дальше – летом в Жанатасе спасались только так.

Припекало. Пришлось ускорить шаг, на ходу нашаривая в сумочке мелочь. У газбудки творилось что-то странное. Близорукая Айша прищурилась, пытаясь разглядеть, но не вышло. Лишь подойдя ближе, узрела какого-то бугая, который протиснул дурную башку в оконце и вещал внутрь:

– Не зли меня, генацвале, а то я быстро твой теремок сломаю.

Айша кашлянула. Парень выдернул голову и свирепо на нее зыркнул. Кинул сквозь зубы тому, кто в будке:

– Я еще зайду.

Коротко ругнулся и пошел, руки в брюки. Айша заглянула в квадратное окошко. Там маячили хмурые лица братьев-близнецов Беридзе. Они окончили восемь классов в прошлом году и уже учились в ПТУ.

– Привет, Гурам, привет, Давид. Что это было?

– Привет, Айша. Да достали, ходят и ходят все, кому не лень. Денег требуют. Тайсон пообещал, что не будут трогать, – Гурам, отвечая, уже наливал газировку с двойным сиропом. Он помнил предпочтения постоянных покупателей, в том числе и Айши.

– А почему тогда трогают?

– Залетный какой-то, – ответил Давид, который уже выскочил из будки и принялся протирать прилавок. Оттерев все, чего касался тот невнятный тип, подмигнул Айше сразу двумя глазами:

– Он просто с Тайсоном еще не знаком.

Холодная газировка играла карамельными пузырьками. Айша потягивала ее и размышляла. Какой-то свой мир у пацанов. Непростой. Кого-то «посадили на отметку», кому-то в драке «сняли челюсть», кто-то «устроил шухер» – жутковатые приметы их жизни долетали до девочек куцыми отголосками.

Мысли перескочили на Андрея и неведомо откуда взявшийся нож, которым он как-то похвастался. Ольга пригрозила, что сдаст его с потрохами бабушке. С той поры он помалкивал и ничего подобного не показывал. А нож… Не факт, что от него избавился.

Вернула братьям стакан, поблагодарила за спасение от неминуемого теплового удара. «На здоровье, дорогая!» Хорошие ребята. Не шляются, как некоторые, по непонятным разборкам, а вкалывают. Правда, это работа их матери, но если она в запое, мальчишки выходят за нее. И на все вопросы в таком случае отвечают коротко и сухо: «Болеет».

Стало грустно. Даже мысль о мороженом показалась досадной и неуместной, как проснувшаяся зимой муха. Что за напасть такая в Жанатасе? Многие выпивали. Оля говорила, что люди спасаются водкой от смертной скуки. Айша верить в это отказывалась. Как можно добровольно пить смердящее пойло? Она однажды попробовала и поняла – отвратительнее вкуса на свете не найти. А кто-то топил в нем печали и тревоги.

Вот и Олин отчим тоже… Такой душевный дядька. Рассказывал, как маму в чувство приводил на похоронах. И папу он знал. Может, работа на скорой его подкосила? Чего там только не насмотришься, наверно. Дядя Сережа страшных историй не рассказывал, в основном смешные. Страшные в себе носил да водкой глушил, получается.

– Привет, – приятный голос выдернул из размышлений практически у дома. Она обернулась.

Незнакомый парень в цветастой рубашке со смеющимися, какими-то озорными глазами, смотрел заинтересованно и улыбался. В руках он держал внушительную папку. Модная и достаточно редкая в городе стрижка с удлиненной челкой была ему к лицу. Такие прически называли «педиковатыми» и откровенно презирали. Пацаны по большей части стриглись коротко, чтобы в драке никто не схватил за волосы. Впрочем, сама драка запросто могла возникнуть именно из-за такой прически.

– Мы знакомы?

– Пока нет, но это недоразумение легко исправить. Я хотел бы написать твой портрет.

Так Айша познакомилась с тем самым Эдиком-художником, который собирался покорять Москву.

На выпускной шли вдвоем – Фонпанбек обещал встретить их уже там. Девчонки полагали, что парни озабочены доставкой спиртного в школу, тему эту обсуждали еще с зимы. Пара разрешенных бутылок шампанского на класс их не устраивала. Учителя и родители были начеку. Планировалось дежурство, чтобы исключить любое ЧП на мероприятии. Милиция выделила несколько человек для охраны периметра от посторонних, но выпускники не сдавались. Пока девчонки наводили марафет, пацаны таскали в школу запретные поллитровки.

Ольга, как Марья-искусница, сотворила потрясающее платье. Дружественная Польша качеством не подвела. Черный трикотаж обнимал открытые плечи, струился вдоль тела, скользил по бедрам и внезапно обрывался в ультра-мини, являя миру хорошенькие ножки. Стриженные под каре русые волосы играли на солнце медными прядями. Слегка начесанная челка, сбрызнутая для стойкости сахарной водой, открывала лоб и тонко очерченные брови. Огромные серьги-кольца – персональный привет Генриетте Львовне, позволявшей только пуританские «гвоздики» в ушах. Коричневые тени, которые хранились специально для этого звездного часа, довершали дерзкий образ. Пока ждала Айшу на углу дома, успела оценить несколько выпускниц.