Ольга Покровская - Компас. Повесть

*

Скоро Артем понял, что зря не довел до конца коммерческую операцию, стоившую ему седых волос. Колян унес многострадальных кур, прошлялся весь вечер, явился за полночь и, не успел Артем заикнуться о расчете, завалился спать. Утром он куда-то пропал и так ловко избегал компаньона всю оставшуюся стройотрядовскую неделю, что Артем вернулся в Москву, не успев вытребовать у Коляна свою долю – по всем прикидкам, его часть составляла рубля три, не меньше.

Не то чтобы Артем сильно дорожил этой трешкой, но вопрос был принципиальный, тем более что Колян был виноват, и Артем не намеревался спускать трусу. В первый учебный день он, подобно охотнику, загоняющему дичь, подкараулил, когда Колян зайдет в общежитие, считая, что в четырех стенах потенциальная жертва никуда не денется, но, пройдя мимо поста, потерял Коляна из вида: тот словно растворился. Артем обошел холл, заглянул за щиты наглядной агитации и свернул к лифту, где налетел на приятеля, который, ухмыляясь, доложил:

– Дашку видел? Она у Светки, тебя искала.

Артем прикинул, что Колян далеко не уйдет, а Дашу он не видел слишком давно, чтобы променять ее на жлоба, задолжавшего ему мелочь.

– Он у меня отхватит, – злобно пообещал он и отправился к Даше.

Все знакомые считали их крепкой парой с отношениями, которым не хватало лишь узаконенного статуса. Дашу умиляла эта молва, далекая от реальности, а великодушный Артем не опровергал коллективного мнения. Он не увлекался Дашей так сильно, чтобы не мыслить себя с другими женщинами, и к тому же знал, что их совместное будущее осложнено: когда он упоминал о девушке дома, его мама цедила: «Хоть отец у нее и директор музея, но семейка еще та». Даша действительно не ладила с семьей – ее отец после смерти матери женился вторично, мачеха не жаловала падчерицу, а тесная квартира, где подрастали сводные братья, словно выталкивала девушку наружу. Даша старательно избегала родных и почти все время проводила в общежитии у подружек.

Бросив преследование, Артем поднялся на этаж, постучал в Светину дверь и, войдя на порог, зажмурился: его ослепил золотой туман, заполнявший комнату. Перед ним на табуретке сидела Света, косолапя ноги в дырявых носках. Ореол из медовых Светиных волос, взбитых в облако, переливался на солнце, которое било в окна, лишенные занавесок. Даша увлеченно колдовала над Светиной прической. Рядом с тучной подружкой она напоминала черненького скворца: худая, верткая, оболваненная под мальчика.

Увидев Артема, Даша взвизгнула и повисла у него на шее, а заколки и шпильки, которые она держала в руке, разлетелись по комнате и покатились под кровати.

– Шальная, – проворчала Света. – Закончи справа.

– Нет, сама! – крикнула Даша, растроганно глядя на Артема.

Света подобрала шпильку.

– Принесла тебя нелегкая, – сообщила она гостю.

Артем скорчил Свете гримасу, обнял Дашу и засмеялся. Каждый раз, когда они встречались, Даша бурно восторгалась, а ему поневоле передавалось ее ликование, и он, впадая в приятную эйфорию, искренне считал, что тоже радуется. Расставшись с девушкой, он быстро остывал, но так бывало и с прочими его симпатиями, и ему казалось, что для мужчины это нормально.

Пара вышла на улицу, где догорали теплые дни бабьего лета. Даша, как щенок, льнула к Артему, щекоча его нервы – прижималась к нему, висла на его руке, гладила по голове, утыкалась носом в шею, вдыхая запах его тела.

– Что это у тебя? – воскликнула она, нашарив в кармане его рубашки коробочку.

Артем забыл про компас, который он присвоил на складе. Их стройотрядовские работы, как дурацкая обязанность, навязанная начальством, уже вылетели из его головы.

– Это так, – отмахнулся он. – Эспандер.

Они обсудили, как проведут время. Артем, который постоянно разрывался между гешефтами и учебой, считался на курсе состоятельным и не скупился, пуская девушкам пыль в глаза, но Даша не охотилась за дорогими удовольствиями: она любила ходить в кино или бродить по парку, где на скамейке можно было съесть пирожное, купленное в гастрономе на углу.

– Ведь это эспандер с сюрпризом, – спохватился Артем. – Он гадает, как на картах.

Он сделал серьезное лицо и нажал кнопку под экраном. Компас выбрал кино, а Даша решила, что Артем дурачится, чтобы ублажить ее, и благодарно рассмеялась.

– Всегда буду у тебя спрашивать! – пообещала она.

Они съели в буфете по худосочному бутерброду, и Даша разволновалась, не остался ли Артем голодным. Фильм был двухсерийный, и оба устали от впечатлений, но Даше нравилось тягучее, скучноватое действие, в которое она погружалась целиком. Потом они еще гуляли, и Даша, поглядывая на часы, заметно погрустнела – вечерами, когда близилось их расставание, она начинала тосковать. Артем знал, что она не любит возвращаться домой. Место в общежитии находилось для нее не всегда, и Даша, занятая вопросом: получится – не получится – иногда вовсе забывала об Артеме.

– Хоть бы нам что-нибудь удалось, – проговорила она тихо, и Артем понял, что она имеет в виду: чтобы мы поженились, чтобы у нас была семья, и чтобы я не зависела от мачехи и слабовольного отца. – Твоя мама категорически против?

Артем не любил врать. Всякий раз, когда Даша намекала на законный брак, он честно сообщал, что его мама Дашу знать не хочет. Он и сам не представлял Дашу в родительской квартире – напрягал фантазию, но не мог вообразить, как она разговаривает, ходит по комнатам, что-то ест на кухне…

– Спросим у оракула, – сказал он, вытаскивая компас. Ему вдруг стало интересно, что решит это странное, хотя и полезное устройство. Дашины экивоки, которые становились все бестактнее, уже надоели ему.

Девушка невесело усмехнулась. Ее уязвило, что Артем сводит к какому-то цирковому номеру вопрос, который томил и мучил ее, как заноза.

– Раз, два, три! – Артем сделал вид, что не замечает Дашиного расстройства. Он, словно фокусник, сделал компасом несколько пасов и нажал на кнопку, но прибор не отозвался. Такого оборота сам опешивший Артем не ожидал – он думал, что компас, как и вся окружающая среда, навяжет ему решение, продиктованное высокой моралью.

– Все фигня! – проговорил он, почувствовав, как вздрогнула Даша. – Мы не верим в мистику. Отечественная электроника всегда работает с десятого раза, или батарейки сели.

Он растянул улыбку от уха до уха и рассказал анекдот про советскую промышленность, приукрасив его игривой стройотрядовской байкой, и девушка, увидев, что кавалер пытается загладить оплошность, забыла о неприятном эпизоде.

В конце концов Артем привел Дашу в общежитие. Там обнаружилась свободная койка, потому что ее обитательница ночевала в гостях, и Даша, привыкшая ценить любой подарок судьбы, повеселела. Она устроилась на чужом месте и, скрепя сердце, поболтала с соседкой, рассказывавшей об упоительных эскападах в богатой Москве, до которой жительница далекого поселка дорвалась, как голодный до праздника. Потом погасили свет, и в комнате стало тихо. Даша долго лежала без сна, и тревога снова навалилась на нее, не давая заснуть. Несчастной девушке мнилось, что Артем устроил унизительное представление, давая понять, что вот-вот бросит ее, и одиночество среди посторонних людей, на жесткой кровати, в казенном здании показалось ей нестерпимым. Она привыкла к общежитию, привыкла даже, что в этой безликой казарме у нее нет своего угла, но сейчас словно какой-то червь грыз ее изнутри: так плохо ей давно не было. Она не выдержала, встала и, опасаясь разбудить соседок, прислушалась к их дыханию. Она очень боялась кого-то потревожить и не хотела, чтобы ее бесславно прогнали, но неизвестность и леденящая мысль, что Артем хочет от нее отделаться, не давали ей покоя. Ей показалось, что она сейчас же, в эту минуту умрет, если не переговорит с Артемом. Нашарив свои уродливые ботинки, она оделась, спустилась в холл к аппарату и долго перебирала пальцами провод, решаясь на неприлично поздний звонок. Потом поняла, что все равно не заснет, не получив внятного ответа, и в отчаянии набрала номер. В трубке, издающей немилосердный треск, раздался голос, который принадлежал маме Артема – Даша боялась ее до судорог.