Я.В.А. - Грани

– Отпусти меня! – Ее трясло то ли от бешенства, то ли от страха. – Если ты так ненавидишь меня, зачем приехал? Зачем ты бьешь меня сейчас, унижаешь? Просто скажи, чтобы я исчезла! – он рассмеялся.

– Не надейся! Я тебя никому не отдам! – Он впился в ее губы, девушка заплакала, вдруг ее охватила такая обида и злость на него, что она с размаху влепила ему пощечину… Мужчина никак не отреагировал, просто подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице…

Войдя в спальню, он опустил ее на пол и снова впился жадным поцелуем. Губы ныли от боли. Толкнув девушку на кровать, пират сел на нее и начал рвать на ней жилет, покончив с ним, приступил к рубашке.

Она лежала перед ним наполовину голая, плачущая… Роджер стащил с нее сапоги, капри… Раздев таким образом, он снова принялся целовать ее, оставляя синяки. Лилит не сопротивлялась даже… Она была абсолютно беспомощна, ей казалось, что ни за что и никогда она не сможет остановить его. Страх сковал ее тело, ее мысли. То, что раньше заставляло трепетать, сейчас казалось невыносимой мукой, а он был неутомим. Поневоле, Лилит начала стонать, уже не хватало силы воли, чтобы молчать… Крики вырвались из ее груди. А он не останавливался. Девушка извивалась под ним, не в силах больше оставаться невозмутимой. Он был горяч, обжигая своими поцелуями, прикосновениями, движениями. Острые, почти невыносимые волны страсти подхватили девушку – это было невыносимо, но так приятно…

– Роджер… – молила она, а мужчина все еще не насытился.

Лилит оставляла кровавые полосы на его спине и руках, но пират не чувствовал ничего, кроме безграничного наслаждения.

Наконец эта сладчайшая пытка закончилась… Он отстранился от нее, отделился от ее измученного тела, над которым так нагло и безжалостно надругался.

«Прости меня», казалось, умоляли пронзительно-синие глаза, полные боли и грусти, но Ле́о, молча, сидел рядом. Лилит без сил, не чувствуя уже ничего, свернулась калачиком, отвернувшись от возлюбленного.

– Ты болен, Ле́о… И это становится опасным для меня. – Безучастным голосом говорила она. – Твое поведение, эти побои, издевки. Может, твои любовницы и готовы терпеть, и терпят это, но я не собираюсь. С меня довольно и этого раза. – Он молчал. – Ты можешь убить меня сейчас, но я не хочу больше оставаться. – Она перевела дыхание и продолжила. – Знаешь, тогда, ты был прав. – Девушка, не сказав больше ни слова, оделась. А Роджер так и сидел голый.

– Тебе помогут добраться до матери. – Сказал он, когда Лилит выходила из спальни.

Кусок не лез в горло. Завтра она уедет из этого дома. От человека, которым бредила с самой первой встречи, которым была больна… сейчас она его уже боялась: Лилит не знала, чего ждать от него – нежности или жестокости. Что им движет? Неужели все это было притворством? Его нежность, забота… Как он мог так поступить с ней? Неужели под маской любящего Ле́о всегда таилось это чудовище? Этот властный, жестокий монстр, безразличный к ее чувствам, ее боли, он может ее убить – в этом нет сомнений.

Но за что он ее упрекал вчера? Он говорит, что свободен, что он не ее собственность, но разве когда-нибудь, хоть раз она требовала от него чего-нибудь? Она предлагала сбежать от этой жизни, но не стала настаивать, получив отказ. Единственное, к чему она стремилась, чего добивалась – это остаться с ним, но для него, кажется, все по-иному или он просто нашел хорошее оправдание, а на самом деле он просто умчался в Порт, подальше от нее, как только заскучал.

Утро отъезда было ослепительно ярким, солнце сияло так, что глаза слезились, и тысячи крошечных солнц – маленькие росинки – вторили ему. Ветер, как всегда, был бодр и свеж, потому воздух прохладен. Птичья трескотня не утихала ни на минуту. Живое вокруг только проснулось и было полно сил. Липкие объятья жары еще не душили энтузиазм в полном радости мире.

Лилит не спала всю ночь: она прорыдала несколько часов подряд, от чего ужасно болели глаза. Разочарование разрасталось в душе, осознание его порочности, жестокости пугало. Он может быть жесток и с ней – это было страшное открытие прошедшего дня.

Роджер бродил до самого рассвета по дикому, безлюдному пляжу, недалеко от дома. Ему было тоскливо и даже страшно: Лилит уедет от него. Все из-за припадка! Как он мог с ней так поступить? Но он был достаточно честен с собой, чтобы признать: вся эта чудовищная сцена понравилась ему, ее боль, слабые попытки сопротивления, слезы, мольбы. Да, это страшно, это уродливо, но так оно и было, иначе он смог бы остановиться. Правда в том, что ее страх возбуждает его, затрагивает инстинкты. Идеальная жертва – сладкая, от нее невозможно оторваться, она так беспомощна и испугана.

Завтрак никто почти не тронул, разве что Джек съел одно яйцо, остальные обошлись кто сигарой, кто кофе. Лилит сделала только глоток ароматного напитка, а потом поняла, что не сможет сдержать слез и, сославшись на неожиданное, срочное дело перед отъездом, ушла в спальню, где проплакала еще час. Роджер не стал ни есть, ни пить, а только курил, руки дрожали, но на лице не проявлялось ни переживаний, ни усталости. Это делало Лилит еще больнее.

Друзья, молча, сидели за столом. Не выдержал Логрен:

– Ты так и будешь сидеть? Отпустишь ее? – Роджер едва не поперхнулся дымом.

– Пусть едет. Так нам всем будет лучше. Я дам ей денег, ее будут сопровождать… – Стал оправдываться он, будто уговаривая себя.

–… Шпионить за ней… – в тон другу продолжил Джек, перебив Ле́о, – Это глупо! К чему было все это? Зачем ты похищал ее, оставил на корабле, убил своих людей? Зачем? Ты клялся, что не сможешь больше жить без нее, а сам уехал на пять дней, забыв о ней. А когда вернулся, едва не убил, унизил ее! Думаешь, я не знаю, что ты с ней сделал?! – Груз ошибок тянул его на дно. – Роджер, ты болен! Ты сам не знаешь, чего хочешь и кто ты! – Роджер вскочил из-за стола.

– Да, я болен! – Кричал он, – Болен, черт возьми! И даже ей не излечить меня! – вдруг он замолчал. – Что ты так смотришь на меня? После всего, что я сделал с тобой, ты еще любишь меня?! Все так же хочешь быть со мной? – Лилит стояла, словно мраморное изваяние – прекрасное и бледное.

– Ты не пускаешь меня в свою жизнь. Я не нужна тебе. Ле́о или Роджер… Кто ты сейчас? – Его лицо исказилось как от резкой боли. – В любом, случае, ты сам все решил, и сегодня я изгнана. – Девушка спокойно вышла в сад.

– Черт! – выругался Ле́о.

Он буквально вылетел следом за девушкой. В столовой молчали. Только гомон птиц не утихал ни на секунду.

Лилит бежала прочь от него… Как можно дальше, чтобы Роджер не видел ее слез, не слышал рыданий. Жгучая боль разрывала в клочья душу девушки. Лилит с надеждой на пристанище и поддержку ворвалась в неугомонный сад.