Павел Волчик - Четыре месяца темноты

Как бы глубоко Землеройка ни забралась в нору, она слышала завуча. Маргарита Генриховна кричала что-то про звание гимназиста и лицо класса, про распущенность – и зачем-то про судьбу Родины. Она и не собиралась кричать. Просто желала детям блага. Хотела, чтобы они стали «успешными выпускниками»…

Лицо Лики все еще казалось расстроенным, когда же Люба посмотрела на Кулакову, то ужаснулась: вся красная, та поджимала губы и поглядывала на подругу, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

«Ей совсем не страшно! Ей наплевать!»

На том уроке, который замещала Маргарита Генриховна, Люба рисовала дерево, исполняющее желания. У нее было много неисполненных желаний.

Но что могли пожелать самая умная и самая красивая девочки?

Обе имели идеальную успеваемость. Обе были из полных богатых семей. У каждой были братья и сестры, друзья, наряды, игрушки, развлечения.

И чего они пожелали? Отомстить? Затопить школу?

Люба взглянула на Кирилла Петровича.

Он был бледен и стоял в стороне, угрюмый и молчаливый.

– Хотите яблочко?

Мальчик с громким хрустом откусил кусок. У него было отличное настроение.

Учитель бросил на мальчика мрачный взгляд.

– Нет. Спасибо.

Илья, еще не прожевав, добавил:

– Вы меня неправильно поняли. У меня есть другое. Я всегда ношу несколько яблок.

– Мне нужно спешить. Маргарита Генриховна вызвала меня к себе в кабинет, но сначала я должен распечатать для нее вот эти таблицы.

Кирилл Петрович стукнул по принтеру.

– Печатай, ящик с гвоздями! В этой школе хоть что-нибудь работает?

– Если у вас что-то сломалось, вы всегда можете обратиться к… Монголу.

Учитель одарил Кротова еще одним невеселым взглядом.

– У нашего мастера-библиотекаря есть имя?

– Наверное, – ответил мальчик беззаботно и откусил еще кусок. – Но он не против, чтобы его так называли.

Илья без стеснения поглядел в экран.

– Что это? Оценки девочек, которые устроили потоп? Зачем они завучу, Кирилл Петрович?

– У меня тот же вопрос.

– Потоп может устроить кто угодно независимо от того, какие у него оценки. Бог тоже однажды устроил потоп, а Ной построил ковчег и спасся.

– Не самое удачное сравнение. Ну вот, опять кончилась бумага!

«Новому учителю нужен верный помощник», – вспомнил мальчик слова Монгола.

– Кирилл Петрович, извините, что отвлекаю. Но я должен вам кое-что сказать. Кое-что важное.

Озеров рылся в ящиках в надежде найти хоть один чистый лист.

– Ну?

Мальчик склонился к самому уху учителя и прошептал:

– У вас штанина застряла в носке. Я хотел сказать вам перед уроком, но не успел. У меня тоже так бывает, когда я спешу в школу.

Озеров поблагодарил и беззвучно выругался, выправляя штанину и пытаясь удержаться на одной ноге.

– Я бы мог принести вам бумагу. У учительницы физики лежит две пачки, она, может быть, поделится.

Кирилл Петрович кивнул, и мальчик побежал в соседний кабинет. На обратном пути он наткнулся на Афанасьева. Тот легонько выставил ему навстречу плечо.

– Подлизываешься к новому классному, Кротов?

– У меня есть имя, – ответил мальчик и скрылся за дверью.

Принтер наконец заработал. Они стояли и смотрели, как он заглатывает бумагу и выплевывает горячие листы. Илья замялся:

– Можно мне задать вопрос?

– Валяй.

– Недавно на рыбалке мы с папой встретили жабу, и у нас возник спор – правда ли, что от них бывают бородавки?

– Нет. Это миф.

Кротов почему-то с облегчением посмотрел на свои руки.

– Это хорошо.

Помолчали. От нечего делать мальчик потрогал пальцами лист лимонного дерева.

– Почему ты не с классом? Какой у вас сейчас урок?

– Английский. Мне сейчас не очень интересно с классом. От них слишком много шума. Кирилл Петрович, можно дать вам совет?

Учитель кивнул и впервые за время их разговора взглянул на Илью.

– Думаю, вы слишком мягко говорили с девочками. Боюсь, что они ничего не усвоили. И скоро устроят еще что-нибудь эдакое.

Лицо Озерова выразило досаду. Но в голове мальчика звучали слова Монгола: «Главное, будь с ним честен, и однажды он поможет тебе».

– По-твоему, лучше, чтобы я кричал на них, как Маргарита Генриховна?

– Нет, это было бы еще хуже. Они этого либо не заметили бы, потому что на нас все время кто-нибудь кричит, или снова захотели бы отомстить.

– Что же ты предлагаешь? Вызвать родителей?

– Это точно бесполезно. Лика и так напугана, она, может быть, все поняла. У Яны Кулаковой родители ходят по струнке – она часто этим хвастается. Недавно она заявила им, что не поедет на выходных на дачу, а пойдет с друзьями в кино. Так и было. Два дня она жила в квартире одна и делала что хотела.

– Но ей одиннадцать, Илья. Всего лишь одиннадцать, – ошарашенно проговорил Озеров.

– Я уже рассказывал вам: взрослые только думают, что управляют детьми, чаще все бывает наоборот.

– Что ты предлагаешь?

– Будьте с ними строже. Вот и все. Они хорошие девчонки. Но некоторые здесь понимают только силу. Да, чуть не забыл!

Мальчик хлопнул себя по голове. И достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое листок.

– Это вам. Лика подошла ко мне на прошлой перемене и попросила, чтобы я передал вам эту записку.

– Та самая, которая устроила потоп?

Илья кивнул.

– Почему она не подошла сама?

– Может, постеснялась. Лика хорошая девочка, но с тех пор, как стала дружить с Кулаковой… Если бы записка была в конверте, я ни за что бы не заглянул туда. В тот день ее не было в школе, она пишет, что была на соревнованиях. Я не хочу никого закладывать, но… как вам объяснить… я немного подружился с вами, и мне неприятно, что вас могут обмануть только потому, что вы – взрослый .

– Да к чему ты клонишь?! – удивился Озеров.

Илья протянул письмо.

– Кажется, в записке что-то не так.

Кирилл Петрович прочитал:

« В эту субботу (число) Лика Карманова ездила на спортивные соревнования по теннису. Тренер Василий Ромашкин».

Весь текст был напечатан на компьютере и только подпись – от руки.

Тренер должен был сесть и набить на клавиатуре текст, потом распечатать на принтере. Где? В спортивном зале? Или у тренера был собственный кабинет? В лице учителя мальчик прочитал сомнения. Неужели подделка?

– Хорошая девочка… – процедил Озеров сквозь зубы.

Они вышли из класса, и Кирилл Петрович зазвенел связкой ключей.

– Мне не хотелось бы, чтобы Лика, хм-м-м, обиделась на меня… – сказал мальчик, глядя себе под ноги.

– Она просила тебя передать записку? Ты это сделал. Если бы она передала ее сама, все могло бы сложиться по-другому. Тебе теперь часто придется сталкиваться с подобным.

– Почему?

– Потому что с этого дня ты – староста класса.