Юрий Вер - Легионеры

Мигель выиграл молодёжное первенство страны – дверь в большой спорт приоткрылась. Он верил, что откроет её полностью…

После награждения он и ещё несколько ребят пошли в ресторан. Мигель с аппетитом уплетал говядину с бобами. Разделавшись с горячим, накалывал на вилку кусочки поджаренного в сахаре плантайна и медленно смаковал. Мысли о большом будущем пьянили. Лёгкий тычок в плечо заставил его обернуться.

«Потанцуем, красавчик?» – женщина взяла его за руку и потянула на танцпол. Здесь, в полумраке, танцующие пары чувствовали себя раскованно. Отсутствие света не позволяло Мигелю разглядеть черты лица партнёрши, но по её округлым, слегка расплывшимся формам он понимал, что она старше. Блеск темных глаз, аромат сладких духов и её мягкое податливое тело, пьянили Мигеля. Даже через платье он чувствовал бархат её кожи. Уловив возбуждение партнёра, женщина прижалась крепче, замерла, и будто дразня, вновь заскользила в танце, то отстраняясь, то приникая к Мигелю всем телом.

Она отличалась от поджарых сверстниц, с которыми у него был секс. Девчонки, насмотревшись эротических фильмов, старались не подкачать – изображали пламенную страсть: стонали, извивались, манерно закидывали головы… Секс с ними больше походил на разновидность физического единоборства. С этой он мог никуда не торопиться, а плыть, тонуть, улетать, дрожать и наслаждаться её послушным телом. Она продолжала играть с ним: повернулась спиной и, плавно покачиваясь, прижалась ягодицами. Затем спиной легла к нему на грудь и снова отстранилась. В очередной раз, когда она прильнула, Мигель сжал её. Она ничем не выказала того, что ей больно. Её рука скользнула вниз – голова Мигеля кружилась. Последний аккорд песни – он задрожал и обмяк. Она, как мамочка, поцеловала его в щёку и ушла.

Прошло время, а Мигель до сих пор помнит запах и податливость тела той женщины.

Чемпионат мира по юниорам – они впервые в Азии. Ха! Они вообще впервые за границей. Они – боксёры сборной Кубы. Вот так!

Небоскрёбы из стекла и стали, шикарные казино, здесь быстрый бит жизни пропитан влажным горячим воздухом. Всё не так как дома, где размеренная жизнь и морской бриз навевает прохладу: мужчины не бегут сломя головы, а сидят в тени, курят сигары и пьют прохладительные напитки. А девушки? Какие на Кубе девушки! У них нет возраста. Пацанами на пляже, глядя на удаляющуюся сеньориту в бикини, гадали на спор – сколько ей лет, нередко ошибались… Помнится, Санни влюбился с первого взгляда. Ей было под пятьдесят, старше его в три раза. Санни шёл за ней вдоль моря, ступая по потемневшей влажной кромке песка. Так и не придумав, с чего начать, ляпнул: «Девушка, у вас одна нога левая, а другая правая». Она улыбнулась, оценив комплимент, и спросила:

– А тебе какая больше нравится?

– Обе!

Той же ночью Санни стал мужчиной.

После полуфинала к Мигелю подошёл рыжеволосый, веснушчатый, уверенный в себе джентльмен. Говорил по-английски – много, быстро и непонятно, похлопывал и обнимал Мигеля за плечи. Мигель улавливал – «бокс, профессионал, контракт». Понимал главное – в нём заинтересованы. Звёздная карьера, слава, деньги… Всё то, о чём мечтал.

Мигель слушал сладкую патоку, льющуюся из Гарри. Гарри Норфолк – так он представился:

– Я – самый лучший промоутер. Ты классный, я помогу тебе стать чемпионом.

Мигелю льстило внимание промоутера мирового уровня, но он устал, хотелось отдохнуть после боя, а тут приходится напрягать внимание. В конце концов, не выдержав, он соединил ладони и приложил руки к щеке, что на всех языках означает – хочу спать.

– О’кей, чемп, удачи в финале.

Мигель завоевал золото. После награждения Гарри поджидал его. Он был не один. Где же Мигель видел этого человека? Точно, на видео – они частенько смотрели с Эль Падрино записи боёв лучших боксёров мира. Шустрый, маленького роста, всегда в кепке, утыканной значками всех стран и континентов – не узнать его было невозможно. Кто-то вешает на холодильник магниты из памятных мест, а Чико накалывал значки на кепку, в центре которой торчал бутон искусственной красной розы.

Гарри играл роль «отца родного». Объяснил, что готов подписать с Мигелем контракт и заняться его карьерой. Но для этого Мигелю прямо сейчас надо лететь вместе с ним в Ирландию. Вот контракт. Все расходы по переезду и обустройству он берёт на себя – гарантирует визу и легализацию Мигеля в Ирландии… И главное, Мигель станет чемпионом мира среди профессионалов.

– Соображай, Мигель, такой шанс у тебя.

Ответ у Мигеля был готов. Ещё недавно ему так хотелось заграницу, а вот прошло две недели и скорее бы домой. Он соскучился. Какая Ирландия? У него и так всё прекрасно!

– Олимпиаду выиграю, тогда и поговорим, – Мигель знал, что олимпийцам платят больше и чемпионские бои дают быстрее.

Гарри и бровью не повёл:

– Отлично, чемп! Вот моя визитка. Счастливо добраться домой.

Гарри пожал Мигелю руку, Чико похлопал его по плечу и оба растворились – без уговоров, без предложений…

У Гарри ещё была запланирована встреча с боксёром из Нигерии и парочкой важных людей из мира бокса.

«Нельзя показывать боксёру, что он нужен тебе – это ты ему нужен, это ты помогаешь ему заработать и вылезти из дерьма. Сотни стоят в очереди за счастливым билетом, но каждый норовит извернуться, обхитрить, выцыганить более выгодные условия для себя». Нет, с Гарри эти фокусы не проходят.

Боксёры – это источник дохода, там, где начинаются сантименты, теряется прибыль. Гарри давно усвоил эту простую истину.

Как рыба в воде, он лавировал в хитросплетениях боксёрских интриг, с годами выработал умение скрывать фальшь за лучезарной улыбкой и сердечными рукопожатиями. Наработанная практика и умение обходиться с людьми приносила дивиденды. Он стал успешным менеджером с мировым именем. Знал, что Мигель никуда от него не денется.

В самолёте Мигель опустил спинку кресла, закрыл глаза, задремал… Как тогда в детстве, после первого в жизни спарринга, он гордился собой, так и сейчас мысли о собственной исключительности переполняли его. Чемпионская медаль на шее, спрятанная под рубашкой, была тому подтверждением.

В отличие от большинства сверстников, он не просиживал в подворотнях, не сжигал попусту свою жизнь в безделье. Никто из его знакомых не выезжал дальше Гаваны. Большинство дальше района своего носа не кажут, проживают день за днём, не отличимые один от другого. Ему же ещё только девятнадцать, а он уже побывал заграницей и завоевал золотую медаль.

В районе, где жил Мигель, за год обрушилось четыре дома. У правительства нет денег на ремонт. По улицам, оставляя шлейфы выхлопного газа, тащатся обветшалые американские автомобили пятидесятых–шестидесятых годов вперемешку с уродливыми авто из СССР, завезёнными позднее – во времена братской дружбы. Отъедешь от старой Гаваны и натолкнёшься на безобразные панельные застройки. Ничего не меняется, куда не посмотришь – запустение, упадок и разруха… за исключением двух-трёх кварталов для туристов, где фасадам придали ухоженный вид.