Светлана Богославская - Дар свыше

Отец некоторое время продолжал стоять позади сына и смотреть на него, раздумывая, стоит ли прерывать подростка или лучше просто тихо уйти. После минуты раздумий Дмитрий Николаевич всё-таки решил побеспокоить сына, потому что ему очень хотелось с ним поговорить, и он не хотел, чтобы Антон шёл в школу голодным.

– Сынок, – тихо позвал сына мужчина и положил руку ему на плечо.

Отец уже хотел сказать что-то ещё, потому что подросток не отзывался, но тут Антон грубо скинул руку отца со своего плеча, и мужчина сразу всё понял. Он понял, что мальчик лишь притворялся, что не слышит, как он зашёл в его комнату, и стоит позади него, а на самом деле Антон всё слышал и чувствовал и лишь специально игнорировал отца. Было понятно, что Антон, и правда, на него обижается.

– Антон, – не хотел отступать отец, – не надо, пожалуйста, на меня обижаться. Да ладно тебе, Антон! – но в ответ было полное молчание. – Хорошо, Антон, может я и перегнул немного палку, – признал это отец. – Но, если ты попросишь у меня и у мамы прощение за такое поведение и за то, что постоянно нас подводил и расстраивал, и пообещаешь, что больше такого не будет, то я тебе всё верну. Ну, не прямо сейчас, но может через неделю, когда в твоём дневнике появится хоть несколько хороших оценок. Хорошо, Антон? Договорились? – Антон продолжал молчать. – Антон! Ну, скажи хоть что-нибудь! Ты согласен или нет? Я итак уже смягчаю наказание донельзя! Антон! – отец немного повысил голос, желая достучаться до сына. Мужчина хотел, чтобы сын наконец-то заговорил с ним.

– Ну, что тебе надо? – наконец-то отозвался Антон и медленно повернулся к отцу.

– Антон, ты согласен на моё предложение? – повторил вопрос мужчина и улыбнулся сыну, надеясь увидеть его ответную радостную улыбку, но вот её отец не увидел. Он увидел лишь хмурое, недовольное и злое лицо подростка.

– А за что мне извиняться? – фыркнул Антон. – За что?! За то, что я такой тупой и ничего не понимаю и не знаю?! Мне кажется за это глупо извиняться, а тебе это не кажется?

– Антон, ты вовсе не глупый, – покачал головой Дмитрий Николаевич. – Глупый человек никогда на себя не скажет, что он глупый! Ты просто не хочешь стараться, но стоит тебе постараться и у тебя всё будет хорошо. Ты просто постарайся, сынок, и всё у тебя наладится.

– Ну, конечно, – скривился подросток. – Ведь ты всё знаешь лучше меня!

– Антон, когда-то я был таким же, как и ты, и также не хотел учиться, – ласково улыбнулся отец, – но стоило мне начать стараться, как и у меня всё получилось, и никаких проблем с учёбой у меня больше не было. И я очень благодарен, что отец на меня тогда надавил и заставил меня сидеть делать уроки и зубрить параграфы за место того, чтобы гулять. Конечно, сначала я на него злился, но теперь понимаю, что он тогда сделал всё правильно, а, если бы он этого не сделал, я бы продолжал целыми днями гулять с друзьями и в итоге ничего бы не добился в жизни. Но он мне тогда строго сказал: «Нет, сынок! Гулять ты не пойдёшь! Сиди и делай уроки! Пока не сделаешь всё и не выучишь параграфы, на улицу не выйдешь!». И я сидел, учил и ничего со мной не случилось.

– Мне это неинтересно! – буркнул мальчик и отвернулся от отца.

– Антон, я это веду к тому, что и с тобой ничего не случится, если ты за место того, чтобы гулять с друзьями или сидеть в социальных сетях, посидишь за учебниками и что-нибудь поучишь и порешаешь. Тебе это пойдёт лишь на пользу! Придёт время, и ты сам мне скажешь за это спасибо.

– Размечтался! – закатил глаза Антон. – А больше тебе ничего не надо?

– Ладно, – тяжело вздохнул Дмитрий Николаевич. – Сейчас ты всё равно это сразу не поймёшь, но придёт время, и поймёшь, а сейчас пойдём завтракать. Нас мама ждёт. Или ты собрался идти в школу голодным?

– Что-то нет аппетита, – безразлично проговорил подросток и опять уставился в книгу. – И вообще отстань! Я занят!

– Антон, прекрати, – голос отца стал слегка раздражённым. Он пытался спокойно говорить с сыном, но тот будто сам хотел, чтобы отец на него ругался и говорил с ним в строгом тоне. – Ну, сколько можно уже, а? Ну, ты ведёшь себя, как маленький ребёнок! Может уже пора повзрослеть? Разве так трудно понять, что я это делаю ради твоего блага? Ничего плохого в этом нет! Хватит на меня обижаться!

– Да пошёл ты… – крикнул вышедший из себя Антон, в конце добавив нецензурное и матное выражение, и, откинув в сторону учебник, поднялся из-за стола.

– Что ты сказал?! – чуть ли не задохнулся от такой наглости сына мужчина. Такого от подростка отец сейчас точно не ожидал. Он не думал, что всё зайдёт так далеко. Он надеялся, что сын одумается и спокойно согласится с ним, но этого не произошло. И как только Дмитрий Николаевич услышал такое от сына, в его висках тут же бешено застучал пульс от злости, а кулаки сжались. Мужчина изо всех сил сдерживался, чтобы со всей силы не треснуть сына по его наглой физиономии.

– Что слышал! – проговорил себе под нос Антон, конечно же, понимая, что сейчас отец итак разозлён до предела, и лучше его больше своими пререканиями не злить, но дух противоречия взял над мальчиком вверх и он остановиться уже не мог.

Подросток напоследок кинул на отца презрительный взгляд и, скривившись в наглой ухмылке, хотел уже с гордо поднятой головой удалиться из комнаты, чтобы не видеть, как отец будет злиться из-за того, что он ему сейчас сказал, но не тут-то было. Дмитрий Николаевич выйти сыну из комнаты не позволил. Он грубо схватил его за шиворот, когда мальчику оставалось буквально сделать несколько шагов до двери, и, даже не собираясь рассчитывать силу, толкнул Антона обратно на своё место. Но толкнул Дмитрий Николаевич его слишком сильно, и подросток, пролетев мимо кресла, чуть не грохнулся на пол, но успел схватиться за край шкафа и, лишь отделавшись болезненным ударом об кровать, задел торшер. Свалив торшер на пол, мальчик случайно наступил на него. Раздался громкий треск ломающегося торшера и звон разбивающейся лампочки. В комнате сразу же наступила тишина. Антон сначала молча смотрел на разбитый торшер, потом кинул удивлённый и шокированный взгляд на отца, потому что не ожидал от него подобного. Его отец был всегда сдержанным человеком, и максимум мог накричать на него, но руки не распускал никогда, а тут… Видимо, он его, и правда, очень сильно разозлил, и сейчас с отцом надо было быть как можно аккуратнее.

А мужчина тем временем пронзал Антона таким злым и строгим взглядом, что мальчику тут же стало не по себе. Подросток снова перевёл взгляд на торшер и, посмотрев на осколки стекла около своей ноги, раздражённо пнул ногой всё, что осталось от торшера и, подняв глаза на отца, проворчал:

– Ты что творишь?! А если бы эти осколки отлетели в мою ногу?!