Лилия Фандеева - Идеалистка

Ксения Никольская подъехала к дому на такси около полуночи. В окнах квартиры на шестом этаже, где она жила с братом, горел свет. «Как же я от всего этого устала, – подумала она, заходя в лифт. Поднявшись на этаж, тихо открыла входную дверь и вошла. В квартире пахло пивом, но было тихо, если не считать чуть слышный звук музыки из комнаты брата. Она прошмыгнула в свою комнату и повернула защёлку на ручке. – Пашка продолжает третий день праздновать получение диплома, а мне не помыться, не поесть после пятнадцати часов работы. Его новые друзья не как прежние из общежития, а местные. Почему именно у нас? Всю зиму они зависали здесь, но обходилось без запоев, а теперь мне домой не хочется идти. За что мне всё это? – она переоделась и легла в кровать, пытаясь уснуть и не думать ни о брате, ни о его компании, но мысли вновь возвращались. – Почти год, после ухода мамы, мы жили с Павлом дружно, понимая, что в одиночку не справиться. Ни отец, ни мама не помогали финансово – у них была своя новая личная жизнь, а мы совершеннолетние, – она грустно улыбнулась. – Мы не отказывались от любой подработки, а сдавая бабушкину квартиру и получая стипендию, жили вполне нормально. У него была своя компания, у меня Ленка, и в их визитах не было ничего необычного. Это были друзья. Но стоило Павлу начать подготовку к диплому, появились другие друзья и всё пошло не по правилам. Их всего трое, но шуму от них, как от десятка, и ведут они себя как дома. Я сразу догадалась, что они из разряда мажоров и была очень удивлена, что брат так легко сменил компанию. Не могла понять, зачем он им, они ему. Принеся с собой десяток банок пива, они совсем не думали о продуктах, но не забывали заглядывать в холодильник. Возвращаясь с занятий, я часто оставалась без обеда. А Пашка? Он начал со мной ссориться по пустякам, на ровном месте, говоря, что я бездельница и неряха. Я высказала ему всё что думала, сдала летнюю сессию досрочно и начала готовиться к стажировке. Но на сегодняшний день имеем то, что имеем. Скорее бы уехать, не видеть ни его, ни дружков. Вернусь, перееду в квартиру бабушки, а он пусть живёт, как хочет и сможет», – думала она засыпая.

Она проснулась внезапно, почувствовав в комнате чьё-то присутствие. Села в кровати, подтянув ноги, и включила ночник.

– Ты что здесь делаешь? – тихо спросила она, помня, что закрывала дверь.

– Пришёл составить тебе компанию. Что-то мне не спится. Ты веди себя тихо и не изображай скромницу. В твоём возрасте можно быть наивной, но не невинной, – он подошёл к кровати и присел на её край.

– Выйди отсюда и я не буду поднимать шум. Развлекайтесь в своей компании. Если не забыл, то это ты в гостях, а я у себя дома.

– А что ты можешь сделать, если не уйду? Рассчитываешь на помощь брата и будешь кричать? Не ломайся, иди сюда, – он резко дёрнул Ксению за ноги, она оказалась в лежачем положении, а он уселся ей на ноги. – Не дёргайся, иначе сделаю больно.

Он завёл её руки за голову и, держа их одной рукой второй, дёрнул за верх пижамы так, что та разорвалась. Ксения укусила его за руку и закричала. Стас ударил её дважды по лицу, из носа пошла кровь, а он словно озверел. Выхватив из-под её головы подушку, накрыл ей лицо девушки, держа её одной рукой, второй рукой пытался справиться со своими брюками. Руки у Ксении были свободны, видеть она не могла, а дышать становилось труднее. Сумев дотянуться до ночника, она рванула его на себя и ударила наугад, услышав глухой удар об пол. Нажим на подушку ослаб, и она сбросила её с лица, всё ещё держа бронзовый ночник в руке. Включив верхний свет, она даже не взглянула на упавшего парня с кровати. Поставила ночник на тумбочку, открыла шкаф, достала кардиган и, надевая его на ходу, выбежала из квартиры, захватив с собой телефон. Её бил мелкий озноб, руки дрожали, и она едва набрала номер дежурного.

– Я, кажется, человека убила, – сказала дрожащим голосом и назвала адрес. Села на скамейку у подъезда и заплакала. Наряд приехал быстро. – Это я вам звонила. Он в квартире на шестом этаже.

Дверь в квартиру была открыта, и оперативники вошли первыми.

– Жив он, но спит. Подождём скорую помощь. Чем ты его приложила?

– Ночником. Он тяжёлый и стоит на тумбочке.

– Коля, сними всё здесь, а мы с девушкой побеседуем в другом месте. – Где у вас кухня? – Да у вас здесь была знатная пирушка, – с сарказмом сказал, видимо, старший из прибывших.

– Это не у нас, а у брата, – говорила Ксения, убирая со стола следы «банкета». – Он третий день празднует получение диплома. Я сюда и не заходила, когда вернулась.

– Выпейте воды, успокойтесь и расскажите, что произошло по минутам?

– Я ушла в десять утра, когда компания ещё спала, а вернулась в квартиру около полуночи на такси. У меня была срочная работа в компании, которой нужен был перевод с английского. Здесь было тихо, но по запаху я поняла, что праздник продолжается, и сразу прошла к себе, закрыв дверь на защёлку, – она говорила, но видела, что ей не верят. Рассказав, что было дальше, она распахнула кардиган, под которым была разорванная пижама.

– Ты его знаешь?

– Только имя. Его называли Стас. Брат не мог не слышать, как я кричала.

– Рома, девушку душили этой подушкой. На ней свежая кровь и носовая слизь. Ссадины у неё свежие, нос распух, а синяки на руках и лице будут уже завтра. Боров-то крепкий.

Приехавшая бригада скорой помощи осмотрела Стаса и привела его в чувство. Рана оказалась пустяковой, а сон крепкий и здоровый. Разбудили всю компанию, но чего-то добиться от них не получилось. Никто ничего не слышал. Павел не понимал, кто и зачем надел ему сонному наушники. Разбудили его именно в них. Ксения написала заявление, а Стас кому-то позвонил и выглядел жалко, когда его уводил наряд. Как не странно, но гости вызвали такси и уехали среди ночи одной машиной. На часах было 04:02.

– Ты знаешь, где работает отец Стаса? – хмуро спросил Павел.

– Мне нет дела до них обоих.

– Дура! Он работает в прокуратуре и твоему заявлению грош цена.

– Ты совсем совесть потерял, брат? Значит, если бы я не ударила его, ты стоял и смотрел, как сначала душат, а потом насилуют твою сестру? И при этом я дура? Чем ты лучше него? Я предупреждала тебя, что добром это не кончится. Ты обещал мне, – Ксения говорила, вытирая слёзы. – Ты предал меня не сегодня, а гораздо раньше, выбрав себе новых друзей. Это не я дура, это ты предатель. Посмотри на моё лицо. Нравится? Нет у тебя больше не сестры, не домработницы. Разгребай этот свинарник сам. Вернусь со стажировки, перееду в квартиру бабушки. Горите вы, Павел Сергеевич, синим пламенем, – она прошла в свою комнату, закрыла дверь, завела будильник, легла на кровать, свернувшись калачиком пытаясь уснуть, но сон не приходил.