Дмитрий Липатов - Её лучшее украшение

– Как прошли праздники? – поинтересовался я у Игоря, пожимая руку.

После почти двух недель новогодних каникул было непросто вернуться в рабочую атмосферу. Я шёл на офисную кухню за очередной чашкой чая в надежде, что это поможет вдохновиться на работу.

– Отдыхать – не работать! – коротко ответил он, – У тебя?

– Аналогично. Наконец-то побыл с детьми!

– Хорошего дня!

– Взаимно!

Открыв дверь в кухню, я увидел среди прочих коллег сидящую за столом Ксюшу.

– Как ты? – спросил я, выбирая нужный сорт чая среди кучи ярких пакетов.

– Всё хорошо! – ответила она.

– Как малыш, как самочувствие?

Наконец-то мной была найдена нужная упаковка черного чая с бергамотом.

Ксюша немного смутилась из-за моего вопроса. После родительской школы и активного участия в двух родах, я стал относиться очень легко к разговорам на эту тему с женщинами, подчас забывая, что могу смущать их.

– Да всё в порядке, спасибо! – ответила она.

Я посмотрел на неё. Сквозь природную худобу уже стала проглядывать беременность, придающая ей очень милый вид. «Красивая!» – подумал я и тут же заметил, что уронил в кипяток не только пакет, но и нитку с лейблом.

Рядом толпилось ещё несколько человек, и, чтобы не мешать в проходе, решая свою проблему с утопшей ниткой, я сел напротив Ксюши за стол.

Когда размокшая бумажка была извлечена, я вспомнил, что один из самых главных вопросов, который приходится решать будущим родителям, – выбор роддома.

– Ты уже выбрала, где рожать?

– Ну… Я особо не размышляла об этом. Мне кажется, это ещё далеко! – она улыбнулась, как будто радовалась, что нашла способ не рассуждать на эту тему.

– Ты же, если не ошибаюсь, живёшь на востоке города? – спросил я, силясь вспомнить, где я получил такие сведения.

– Да.

– Знаю я там недалеко один хороший вариант, могу поделиться контактами отличного врача и акушерки!

– Я подумываю после выхода в декрет уехать в Куражевск и родить там. Пока не хочу об этом думать, слишком рано. Но за контакты буду признательна.

– А какой у тебя срок? – не понимая смысла в своем вопросе, поинтересовался я.

– Восемнадцатая неделя.

Мне стало неудобно за свое поведение. Этот чрезмерный интерес друзей и родных к беременным женщинам, насколько я помнил из нашего с женой опыта, изрядно раздражает. А я к тому же совершенно чужой незнакомый человек, и опять-таки – мужчина. Но пока я корил себя за навязчивость, снова, будто машинально, не задумываясь, спросил Ксюшу:

– Отец, кстати, не хочет поприсутствовать на родах?

Её глаза округлились.

– Да ты что, зачем он мне там нужен? – она рассмеялась, – Я как-нибудь сама справлюсь!

«Сама» – отозвалось эхом у меня в голове.

Ещё не один раз мы пересекались вот так за чашкой чая в течение января. Я придумывал вопросы и зачем-то искал способ как-то ей помочь. Из её ответов я понимал, что отец ребёнка не стремился принимать участие в подготовке к появлению малыша. Она справлялась со всем «сама».

– Пристегнёшь Тиму? – спросила Настя, когда я закончил грузить покупки в багажник машины.

– Да, конечно.

Я аккуратно усадил старшего сына в детское сидение и пристегнул ремнём безопасности. На удивление, сегодня он не сопротивлялся. Настя провернула ту же операцию с Василисой с другой стороны, и мы сели на свои места.

– Всё-таки зимой тёплый паркинг торговых центров здорово облегчает жизнь! – объявил я.

Да, не поспоришь, – согласилась Настя.

Машина тронулась, и я отправился по развешенным указателям в сторону выезда.

Я протянул правую руку в сторону Насти, обратив ладонью вверх. Настя положила сверху свою ладонь, и я нежно обхватил её. Но уже через пару секунд она убрала свою руку.

– Неудобно, – сказала она холодным голосом.

«Не получилось!» – подумал я и озвучил то, чем была занята моя голова последние полчаса:

– Слушай, насчёт поездки на день рождения Тимошки, которую вы придумали с мамой. Может, мы всё-таки будем сначала решать такие вопросы между собой?

– Не сказать, чтобы ты стремился участвовать в принятии решений относительно семьи.

– А что, если причина в том, что у вас с родителями уже давно какая-то своя семья? Они пытаются меня учить, как мне жить в этой семье.

– Ты же знаешь, что я не могу на них повлиять.

– Ты могла бы повлиять на себя. Например, быть сначала женой, а потом дочкой.

– Я, в первую очередь, мама.

Я остановился перед шлагбаумом, опустил стекло и вставил талон в специальную прорезь автомата. Механизм с заметным усилием затянул талон, загорелась зелёная лампа, шлагбаум поднялся.

– Давай начнем хотя бы со второго места, – сказал я.

– Я не хочу сейчас обсуждать эту тему.

Закончился короткий январь, и жизнь в офисе снова стала наполненной напряжением от срывающихся сроков, сложных согласований, недостающих документов и другой суеты. Февраль вступил в свои права, принеся заметное прибавление солнечного дня.

Экран монитора вот уже второй или третий час показывал презентацию по рекламной стратегии на текущий год с учетом итогов года прошедшего, которую я тщетно пытался закончить. Я выворачивал наизнанку цифры и факты, чтобы выжать из них что-то внятное.

Иногда я подолгу останавливался на том, чтобы аккуратно встроить диаграмму в макет. Но что-то мешало мне сосредоточиться и уводило моё внимание в сторону.

Ксюша сидела поодаль на своем месте и говорила по телефону с очередным разозленным клиентом. Мне кажется, её бархатистый голос был лучшим инструментом для успокоения разгневанных людей. Она никогда не скатывалась до хамства, но всегда сохраняла достоинство. Она была настоящей, в ней совершенно точно не было отрепетированной наигранной вежливости.

Когда очередной её разговор, который я по недавней привычке слушал внимательно, закончился, на часах было шестнадцать десять. Я снова попробовал сосредоточиться на презентации. Но не получилось.

Вдруг, как если бы в июле средь солнечного дня внезапно на голову посыпал снег, ко мне пришло понимание: я влюблён в Ксюшу. Я замер и остановил всякие попытки осмыслить произошедшее.

Я смотрел в монитор и пытался убедить себя, что это ошибка, и сейчас всё вернётся на свои места, нужно лишь отмотать назад какие-то свои мысли и всё снова станет как раньше.

Я попытался отвлечься, но каждый раз, когда звучал её голос, он снова ввергал меня в смятение, моё сердце начинало сжиматься быстрее, а руки становились горячими, будто бы в них вскипала кровь. Это можно было сравнить с лихорадкой или даже панической атакой. Да, это была самая настоящая паническая атака!

Я встал и быстро отправился в кухню. На счастье, там никого не было. Выпив пару стаканов холодной воды, я сделал несколько кругов вокруг стола.