Алексей Брайдербик - Неполный алфавит

© Алексей Брайдербик, 2022

ISBN 978-5-4496-4422-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

У моего наставника имеется пара больших круглых скобок. Внешне они напоминают обычные типографские скобки. Мой наставник мне их сам показывал и демонстрировал, чтобы он может с ними делать. Он их и к голове приставлял, и говорил, что это его рога. Потом разводил руки в стороны, держа в них скобки, и начинал быстро махать ими, приговаривая, что это у него такие крылья. Они и правда похожи на крылья, только не для полетов они.

Мой наставник может поставить их по обе стороны от себя. Одну скобку он ставит перед собой, другую сзади, будто защищаясь или отграничиваясь от кого-то. Как эти скобки достались моему наставнику? Он не купил их, не выиграл в конкурсе. Кто-то дал ему эти скобки.

***

Из окна моей тюрьмы я вижу солнечное затмение. Мир лишился света на мгновение, я же лишился свободы на очень долгое время. Я говорю своему надзирателю, что вижу, а он подходит к прутьям моей тюрьмы, завязывает мне глаза повязкой черного цвета и отталкивает вглубь камеры, чтобы я не ослеп, когда солнце вновь покажется из-за луны.

Мое наваждение

У меня случаются наваждения. В пору было бы обратиться к специалисту за советом – как с ними бороться, но я не уверен, что он поймет, чем меня вылечить.

Свое наваждение я могу сравнить с лесным пожаром. Как будто некий лес иногда уничтожает пожар. Я не знаю, из-за чего он случается, мне известно только, что после него ничего не остается – ни пепла, ни золы, ни обугленных пустырей, хотя понятно, что они должны быть. Урон от такого огромного пожара не может не быть катастрофическим – и всё же, оглядевшись, только разводишь руками и не веришь в то, что совсем недавно здесь всё было охвачено огнем.

***

В моей жизни частенько случаются неудачи. Я пресмыкаюсь перед неудачей, ползаю на четвереньках. Я пытаюсь подняться, но не могу. Неудача толкает меня ногой в бок, и я, завалившись, качусь по земле. Я качусь и качусь, и мне никак не удается остановиться. Но если я и останавливаюсь, то неудача подходит ко мне и вновь пинает в бок. И я опять начинаю катиться по земле.

Озеро и берег.

Я люблю продолжать некоторые старые темы.

Мой друг как-то сказал, что в нём есть озеро, размеров которого он не знает. Я прислушался к другу и услышал плеск воды, почувствовал, как тянет сыростью. Я пролез в друга и действительно оказался на берегу озера. Было светло, и я решил осмотреться. Я пошел вдоль берега, то приближаясь к воде, то отходя от нее довольно далеко.

Через некоторое время впереди показался причал с пришвартованным кораблем. Я подошел к причалу. Корабль был большим, на палубе стояли буквы имени моего друга, а вокруг бродили какие-то люди. Некоторые буквы были привязаны канатами. Я подумал: почему только эти? Наверное, чтобы имя друга не сошло с корабля на причал.

Неожиданно все, кто находился на палубе, заметили меня:

– Эй, парень, хочешь с нами побыть?

– Нет, – крикнул я в ответ. – Мне не нравятся корабли.

Люди на палубе на это только молча кивнули.

Друг обещал показать мне, еще одно озеро, тоже с причалом, оно находится еще дальше и глубже. Однако я подумал: может быть, мне самому найти озеро и причал, на который я непременно захочу попасть с омываемого водой берега?

Вырванные страницы

Мой товарищ вырвал все страницы из книг, сшил из них себе одежду и надел ее. Он странный человек, и когда я поинтересовался, зачем ему это, он ответил, что просто хотел почувствовать, каково это – носить одеяние, сделанное из книжных страниц. Он поднимал правую руку, просто водил ею в воздухе, и страницы шелестели, затем он поднимал левую руку и повторял такие же быстрые движения – и страницы, разумеется, шелестели. Я сказал ему, что он не может носить на себе подобную одежду, поскольку люди не поймут его. Тогда мой товарищ снял себя все и спрятал в шкаф. Сам я не пробовал обвешиваться с ног до головы вырванными из книг страницами. Впрочем, можно попробовать.

***

Знаете, почему у меня не получается убежать от своих мучителей? Всё просто: у них есть длинный трос, один его конец они закрепили в моей гортани, а за противоположный ухватились руками. Они держат трос так крепко, что без посторонней помощи его не вырвать у них. В безветренную погоду трос не колышется, а на ветру он так сильно раскачивается, что я сам не могу удержаться на месте. Меня шатает из стороны в сторону. Я не в силах разорвать трос и выдрать его из себя тоже не могу, иначе мне пришлось бы вместе с тросом оторвать часть гортани.

***

Наверное, где-то что-то горит: вся местность вокруг наполнилась удушливым дымом. Дым очень густой, я откашливаюсь, дышать невозможно ни носом, ни ртом.

Я закрываю нос и рот рукавом и так дышу. Я силюсь разглядеть хоть что-нибудь сквозь плотную дымовую завесу, пытаюсь понять, в каком направлении мне двигаться, чтобы выйти из дыма, как уйти подальше от него. Но я не могу сконцентрировать взгляд на том, куда иду, не вижу, что у меня под ногами. Я даже не в состоянии закричать, чтобы привлечь внимание. Я только хриплю, кашляю и щурюсь, потому что дым ест глаза.

Я должен что-то предпринять.

Но что именно? Я не могу просто стоять на одном месте и ждать помощи, я знаю, что она ниоткуда не придет. Место, где я застрял, находится вдали от всякого жилья.

И потом, даже если бы меня кто-нибудь услышал и пришел спасать, то ему это удалось бы не сразу. Моему спасателю – или спасателям, если таких людей было бы несколько – пришлось бы долго меня искать в таком густом думу.

Придется самому искать границу дымовой завесы.

***

Величие родного дома начинается с умных хозяев. Величие родины начинается с чистки двора от сугробов и льда.

***

На меня ставят силки – и я в них попадаюсь. Я застреваю в силке и смиренно жду, когда за мной явится его хозяин. Я запутался в силке и в тревоге жду, каким способом меня убьют. Перережут ли мне горло, или отравят? Всё зависит от предпочтений хозяина силка.

Тот, кому принадлежат силки, непременно обрадуется улову. Но ведь не он один ставит на такого как я силки, да и я не единственная желанная добыча. Другие хозяева силков тоже мечтают, чтобы им всегда кто-нибудь попадался, сидел и ждал, пока за ним не придут, не вынут из силка и не унесут с собой. Правда очень часто бывает так: силки нетронуты и охота – напрасна.

Я силки не рву, не перекусываю их, хотя материал, из которого они сделаны, не очень уж прочный. Со стороны чудится, будто я оберегаю и силок и давно уже смирился со своей участью, не пытаюсь как-нибудь повлиять на нее. Если бы у меня была с собой, скажем, флейта, я бы утешил себя игрой на ней, пока сижу в силке.