Алексей Труцин - Часть пути

Кристофер долго и спокойно смотрел на друга. Его цвет души был тускло-красным, а цвет Анны сменился с ярко-красного на зеленоватый, и это его удивило.

– Все в порядке, Сэм, – начал он. – Наука. Давайте на меня хоть в этот день не отвлекаться, сегодня праздник у другого замечательного человека. Анна, ты делаешь моего друга счастливым, правда, таким я не видел его никогда.

Анна грустно опустила глаза.

– Спасибо тебе, Кристофер, – сказал Сэм. – Вспоминаю, как ты нас познакомил. Ты словно с цепи тогда сорвался, бегал как угорелый, познакомлю, говорит с такой девушкой! Кстати, вы так и не рассказали, откуда сами-то знакомы?

– Кристофер раньше жил в Лондоне, до того как перебрался учиться в Дарем. Мы друзья детства. Правда, он в самом центре жил, а я совсем на периферии, – вмешалась Анна. – А потом я переехала, а знакомых у меня здесь не было.

– Да, – перебил Кристофер. – Так и нашлись, а потом я узнал, что Анна любит прозу, и меня осенило, сразу же и решил вас свести.

– Сваха, – улыбнулся Кристофер.

– Мы так мало видимся все вместе, – скромно начала Анна и страстно посмотрела на Кристофера, вызвав бурю ревностных эмоций у Сэма.

– Что это? – буркнул Сэм.

– В смысле, родной? – с недоумением спросила Анна.

– Ты же его взглядом пожираешь, Анна!

– Сэм, – начал Кристофер, – что ты опять начинаешь?

– Что начинаешь? Просто я устал, что все девушки на тебя лишь смотрят. Я вечно не в удел. Все время! Даже Анна, и то.

– Сэм, милый, ты чего такое говоришь? – попыталась обнять его Анна.

Сэм вырвался из объятия. Кристофер сидел шокированный от ситуации. Его творение тайно было влюблено уже в него самого. Об этом говорил сменившийся цвет души Анны. Диана говорила, что все определяется и тем, чего ты боишься. Видимо, после случая с Клэр у Сэма появился страх, который заключался в боязни, что его пассия уйдет к лучшему другу, в данном случае к Кристоферу. Законов радуша было так много, а Крис их так мало знал на тот момент, что каждая крупица, которую он получил на единственной лекции, где он присутствовал, впилась ему в память очень отчетливо. Все сказанное в той таинственной аудитории многократно прокручивалось у него в голове все эти месяцы. Самыми сложными для его понимания остались пресловутые очки счастья, он так до конца не понял, как это работает. Еще какой-то способ от противного, Диана говорила, что он должен пригодиться. Тут Кристофер взорвался:

– Сэм, пойдем, отойдем.

Сконфуженная Анна осталась сидеть одна за столиком. Празднование дня рождения приобретало минорное звучание.

– Сэм, послушай, – начал Крис. – Слышал фразочку: «Чего боишься – то и случится». Мне кажется, это про тебя. Попробуй про себя произнести, что «я боюсь, что моя девушка не уйдет от меня к лучшему другу».

– Ты спятил! – начал Сэм. – Что еще за бред?

– Я же вижу, что у тебя комплексы по этому поводу.

– Знаешь что? Иди к черту, мы уходим, спасибо за крутой вечер, «друг». С тех пор как ты ушел из университета в свою так называемую науку, тебя совсем не узнать. Несешь вечно какую-то чушь. Хватит, ты постоянно темнишь. Если хочешь продолжать нормально общаться, то прекрати быть таким странным!

– Сэм, я же хочу как лучше, не раздражайся, пожалуйста.

– У меня нет никаких комплексов, усек? Мы с Анной счастливы, а с тобой я больше не хочу видеться. Ты изменился, и мне это не нравится.

Сэм вернулся к столику, молча взял Анну за руку и ушел, даже не попрощавшись. Анна неловко оглянулась на Криса. Кристофер был холоден и уравновешен. Прямо сейчас он понял, что не нуждается больше в людском общении вообще и это даже хорошо, что так все у них случилось.

На часах было четыре часа и десять минут ночи. Людмила стояла в ванной и красила свои губы ярко-красной помадой с блеском. Из колонок доносилась громкая классическая музыка Бетховена. Весна в России особенно яркое явление, ведь именно в эту пору все люди натурально сходят с ума из-за переполняющей их через край любви. Людмиле не спалось, она собиралась прогуляться по ночному городу. Весь день она думала о том, что черные кубы, находящиеся внутри голов людей, очень странная субстанция. В радуше ее больше всего интересовали именно эти предметы. Она находила интересным наблюдать за тем, что у очень большого количества людей информация кубов пересекается, ввиду того, что частенько один человек черпает информацию от другого. Люди перенимают повадки других людей на пути поиска себя: жесты, мимику, манеру говорить, смеяться. Да и запоминает что-то человек лишь тогда, когда делится с другими. Стихотворения в школе неспроста проверяет учитель. Человеку нужен отклик другого человека. Людмилу сейчас мучил один вопрос. Очень многим приходится много работать и учиться, чтобы получить в жизни некие бонусы, другим же дано это по умолчанию. Случается так, что эта самая данность встречает тех, для кого она была результатом тяжкого труда. Черный куб того, кто уже имеет, и того, кто это сам заработал, на удивление идентичны. Получается, что каждому изначально дается либо преимущество, либо фора над другими, и от этого уже нужно плясать.

Люда медленно натягивала черные капроновые чулки и вытягивала губы, глядя на себя в зеркало. Поправив волосы и подмигнув сама себе, она игриво побежала к выходу. Тихонечко затворив дверь, она весело побежала по лестнице. Закрыв дверь подъезда, она обнаружила, что на улице совсем темно. Ей не мешало бы иногда смотреть на часы в своей комнате. Люда была сторонником такого мнения, что жить нужно здесь и сейчас, а часы – это предмет, который не может показать настоящий момент, они могут зафиксировать лишь момент секунду назад. Часы не показывают настоящего, а значит, и смысла в них нет.

Людмила забыла свои очки дома, и ее видение было такое, как будто бы человек расслабляет фокус своего зрения секунд на десять. Но это ее не смущало, так как этой ночью ее глазами была ее душа. Девушка использовала силу, и ее видение окружения было идеальным. Неожиданно для нее раздался грохот, и девушка упала на коленки прямо в лужу.

– Еще одна, сколько же вас, паразиты? – раздался противный и зловещий голос.

– Кто здесь? Я, я плохо вижу. Кто здесь, отзовись.

Людмила шарила руками по земле и только испачкала их.

– Ты очень красивая, – осклабившись, произнес мужчина.

– Мой отец – полицейский, вам не поздоровится, если вы меня тронете! Помогите, на меня напали! – раздался истошный крик.

– Мы здесь одни. Меня зовут Генри, я тоже художник.

– Слава богу, ах. Мне казалось, вы злоумышленник какой-то. Ох, – оправилась Людмила. – Меня Люда зовут.

– Это не важно.

– А вы не очень-то вежливый. Помогите встать лучше.