Лидия Струговщикова - Увидеть свет. Роман

Вика заглянула в гостиную. Отец схватил шнур от зарядки для телефона и изо всех сил начал хлестать им мать по спине и плечам, было слышно как она вскрикивала от ударов. Он повалил её на диван, взгромоздился на неё, одной рукой он держал её за горло, а другой задирал платье. Мама пыталась отбиваться, а Вика, при виде этой картины, застыла на месте. Мать умоляла его отпустить её, и тогда он ударил прямо в лицо и приказал заткнуться. Вика понимала, что отец просто напросто насилует её мать.

Со злостью и агрессией в голосе он произнёс:

– Заткнись, и получай внимание, которого тебе так хотелось.

Мама застыла и перестала сопротивляться. Вика слышала, что она плачет. А потом она сказала:

– Пожалуйста, успокойся, Вика здесь.

Вика никогда не видела его таким. Внутри неё в это момент произошёл такой взрыв ненависти к своему отцу. Она даже не предполагала, что такое может с ней произойти.

Она пошла на кухню, открыла ящик, схватила самый большой нож, который смогла найти и… Она как будто покинула своё тело. Она как будто видела себя со стороны, видела, как идёт с ножом в руке через кухню, она была уверена, что не сможет пустить его в ход. Но как раз перед тем, как она вышла из кухни, руки Артемия обхватили её за талию и подхватили. Она выронила нож, мать услышала это. Они встретились с ней глазами, когда Артемий нёс меня обратно в её спальню. Когда они снова оказались в её комнате, она принялась колотить его кулаками в грудь, пытаясь вырваться и побежать на помощь матери. Вика плакала и делала всё, чтобы убрать его с пути, но он не двинулся с места.

Артемий обнял её и сказал:

– Вика, успокойся. – Он продолжал повторять это снова и снова и долго держал её, пока она не смирилась с тем, что он никуда не уйдет. Он не позволял ей снова схватиться за тот нож.

Он подошёл к кровати, взял свою куртку и начал натягивать обувь.

– Твоя мама сама знает, что делать. Ведь у каждого из нас всегда есть выбор. Но если хочешь, мы идём к соседям, – сказал он. – Мы вызовем полицию.

– Полиция!

В прошлом мама предупреждала её, чтобы она не звонила в полицию. Она говорила, что это навредит положению отца. Но, честно говоря, ей было на него наплевать. Мне было все равно, что с ним будет, но она была уверена, что все, кто его окружал, не подозревали об ужасной стороне его жизни. Вике хотелось только одного: помочь матери, поэтому она натянула куртку и подошла к шкафу за обувью. Когда она обернулась, Артемий смотрел на дверь спальни.

Она открывалась.

В комнату вошла мать, быстро закрыла за собой дверь и заперла её. Её лицо было разбито, из губы текла кровь, волосы растрёпаны. Она посмотрела на Артемия, потом на Вику.

Вика даже не успела испугаться, что она застала парня у неё в комнате. Вика подошла к ней, взяла за руки и подвела к кровати. Она поправила ей волосы, погладила по плечам, на которых остались багровые полосы от шнура, и заговорила.

– Мы пойдём к соседям и вызовем полицию, мама. Ты согласна?

Её глаза расширились, и она затрясла головой.

– Нет, – сказала она и посмотрела на Артемия. – Нельзя. Нет.

Тот уже собирался уходить, но остановился и посмотрел на Вику.

– Он пьян, Вика, – продолжала мать. – Он слышал, как захлопнулась твоя дверь, поэтому ушёл в нашу спальню. Он больше не будет. Если вызвать полицию, станет только хуже, поверь мне. Просто дай ему проспаться, завтра всё наладится.

Вика покачала головой, от слёз у неё глаза были покрасневшими и припухшими.

– Мама, он просто издевался над тобой и пытался тебя изнасиловать!

Она опустила голову и поморщилась, когда Вика это сказала, потом снова покачала головой.

– Всё не так, Вика. Мы женаты много лет, а иногда брак – это не только… Ты слишком молода, чтобы это понять. К тому же, мы все когда то ответим за свои действия.

На минуту в комнате стало совсем тихо, а потом я не выдержала:

– Черт побери, надеюсь, я никогда этого не пойму.

И тут мама заплакала. Она просто обхватила голову руками и зарыдала. Вике оставалось только обнять её и плакать вместе с ней. Она никогда не видела её такой расстроенной. И такой напуганной. И такой страдающей. От этого у Вики защемило сердце.

Когда мама перестала плакать, Вика оглядела комнату. Оказалось, Артемий уже ушёл. Он тактично понял, что им нужно побыть вдвоём. Они пошли на кухню, и Вика помогла маме обработать раны. Мама так ничего и не сказала о том, что Артемий был в доме. Ни слова. Вика ждала, что она скажет, что та наказана, но она этого не сказала. Вика поняла, что она об этом не заговаривает, потому что не признает ситуацию. То, что причинило ей боль, было просто отправлено в дальний ящик, чтобы об этом больше никто не вспоминал.

Наступил тот день, когда Артемий уехал. Целый день Вика молча рисовала и к концу дня даже немного устала. Ей нужно было доверить бумаге всё то, что она чувствовала и держала в себе, иначе она просто могла сойти с ума. Ближе к ночи, она взяла бинокль отца и поднялась на крышу. Она долго смотрела через бинокль на двери чердака соседнего дома, надеясь, что там появится тусклый свет или сам Артемий. Может он не уехал или вернулся по какой то причине. Но её окружала лишь ночь и тишина.

Их последняя ночь была для них слишком грустной. Поначалу они немного целовались, но это их не радовало, как раньше. Второй раз за два дня он сказал Вике, что передумал и никуда не поедет. Ему не хотелось оставлять её одну. Она понимала, что жила как то раньше, без него, а он без неё, и с его стороны было бы глупостью отказываться от возможности иметь дом только из за неё. Они оба это знали, но всё равно было больно, грустно и обидно.

Вика постаралась не печалиться из-за этого, поэтому пока они лежали вместе в кровати, она попросила его рассказать о Москве.

– Возможно, я приеду туда после окончания школы. – Сказала она, с мыслью о том, что ей хотелось быть там, где он.

Когда он начал говорить, в его глазах появилось странное выражение. Такого Вика никогда у него не видела. Казалось, он рассказывает о чём то необычном.

Артемий рассказал ей, что его дядя живет в многоэтажном доме с террасой на крыше.

– Во многих домах там есть такие террасы, некоторые даже с бассейном.

Вика гадала, каково это – очутиться так высоко. Она любила высоту, поэтому часто и выходила на крышу своего дома, воображая, что она бабочка и может летать где угодно.

– А ты поднимался туда хотя бы раз? – Спросила она Артемия.

– Да, поднимался. Иногда хотелось просто посидеть там и подумать, глядя сверху на город.

Он рассказал ей о еде. Она уже знала, что Артемий иногда любит готовить, но я понятия не имела, что он способен на большее. У него не было ни духовки, ни кухни, и для неё он испек оладьи, до этого он никогда ни для кого не готовил.