Лидия Струговщикова - Увидеть свет. Роман

Такие люди, как её отец, вот это проблема. Вместо того чтобы помогать другим, они прикрываются наихудшим сценарием, чтобы оправдать собственный эгоизм и свою жадность.

Она решила, что никогда не будет такой. Она решила, что когда вырастет, даже если не будет богатой, будет делать всё, что сможет, чтобы помочь другим людям, особенно детям, подросткам и старикам.

Через некоторое время Артемий по-настоящему заболел. Несколько ночей подряд он забирался по пожарной лестнице в комнату Вики и спал на полу, Вика сразу поняла, что с ним что-то не так, стоило ей на него посмотреть. Выглядел он ужасно. Глаза у него покраснели, кожа стала бледной, и хотя было холодно, волосы у него промокли от пота. Она даже не стала спрашивать, нормально ли он себя чувствовал, уже и так было видно, что ему плохо. Вика положила ладонь ему на лоб, и он оказался таким горячим, что она едва не позвала маму.

Артемий остановил её и произнёс:

– Со мной всё будет в порядке, Вика. – И начал устраивать себе постель на полу.

Она попросила его немного подождать, а сама пошла на кухню и налила ему воды. В шкафчике она нашла какое-то лекарство от простуды. Она не знала, действительно ли у него простуда, но всё-таки заставила его принять это лекарство.

Он лег на пол, свернулся калачиком, но примерно через полчаса он позвал её:

– Вика! Думаю, мне потребуется мусорное ведро или пакет.

Она вскочила с кровати, схватила мусорную корзину из-под письменного стола и опустилась перед Артемием на колени. Как только она это сделала, он тут же нагнулся над корзиной, и его вырвало.

Вике было его так жалко. Ему было очень плохо, а у него не было ни ванной, ни кровати, ни дома, ни матери. У него была только она, а она не знала, чем ему помочь.

Когда рвота у него прекратилась, она дала ему выпить воды, а потом сказала, чтобы он лёг в постель. Артемий отказался, но она не отставала. Поставив корзину для мусора возле кровати, она уложила его в постель.

Артемий был такой горячий, его так трясло, что она просто побоялась оставлять его на полу. Вика легла рядом с ним. Следующие шесть часов его рвало каждый час. Вика выносила корзину в ванную, чтобы опорожнить и помыть её. Это была ужасная ночь, но что ещё Вика могла сделать? Он нуждался в её помощи, ведь у него кроме неё никого не было.

Когда рано утром ему пришлось уходить из её комнаты, она сказала ему, чтобы он шёл на чердак, пообещав зайти проведать его перед школой. Вика удивилась тому, что у него хватило сил спуститься по пожарной лестнице, пока было темно. Она оставила мусорную корзину у кровати и дождалась, пока мама придёт её будить. Когда та вошла в комнату, то сразу увидела корзину рядом с кроватью и немедленно приложила руку ко лбу дочери.

– Вика, что случилось?

Вика застонала и покачала головой.

– Меня всю ночь тошнило. Думаю, уже всё прошло, но я совсем не спала.

Мама Вики забрала мусорную корзину и велела ей оставаться в постели. Она сказала, что позвонит в школу и сообщит, что дочь будет отсутствовать по болезни. После того как она уехала на работу, Вика пошла к Артемию, привела его назад, в свою комнату и уложила в постель. Его по-прежнему тошнило, поэтому она позволила ему поспать своей комнате. Каждые полчаса она проверяла, как он, и наконец, примерно к обеду рвота прекратилась. Вика приготовила ему суп, но он съел очень мало, так как аппетита у него совсем не было.

Они уселись на диван и укрылись одеялом, которое принесла Вика. Она прижалась к нему и ей стало так уютно. Вике в тот момент казалось, если человек будет чувствовать тепло и поддержку он быстрее поправится. Через несколько минут Артемий чуть нагнулся к ней и прижался губами к задней части её шеи, чуть ниже того места, где начинается затылок. Это был быстрый поцелуй, скорее как жест благодарности, но без обычных слов. Но Вика почувствовала столько всего сразу. После этого прошло уже несколько часов, а она всё время трогала это место пальцами, потому что всё ещё чувствовала его губы.

Вика понимала, что это был, вероятно, худший день в его жизни, но для неё он стал одним из лучших. От этих мыслей ей было ужасно стыдно.

Вместе они смотрели мультфильм «Красавица и Чудовище». Досмотрели до того места, где чудовище умирая прощается с Бэлль, а она в темноте и в отчаянии плачет на его груди.

Артемий схватил Вику за руку, когда смотрел эту сцену. Он держал её не так, как парень держит за руку свою девушку. Он сжал её так, как будто говорил – это мы. Он был Чудовище, а Вика была Бэлль, и она не хотела, чтобы он умирал. А после наступил свет, озаривший тьму.

– Просто нужно верить, сосредоточиться и в самые тёмные моменты увидеть свет. – шепнула она Артемию.

– Вика.

Вике становилось страшно от того, что этот парень нравился ей всё больше и больше. Когда они находились вместе, она думала только о нём, а когда его не было рядом, она беспокоилась за него. Её жизнь начинала вращаться вокруг этого человека, она знала, что это плохо, но ничего не могла с этим поделать. Она не знала, как быть в этой ситуации, ведь Артемий мог уехать в любую минуту.

Артемий ушёл после того, как они закончили смотреть «Красавицу и Чудовище». Уже ночью, когда родители уснули, он поднялся по пожарной лестнице. Предыдущей ночью он спал с ней постели, потому что ему было плохо. Перед тем как лечь в постель, она отправила в стиральную машину одеяла, на которых он спал.

– А где моя постель? – Спросил Артемий.

– Тебе придётся снова спать в моей постели, потому что я отправила одеяла в стирку, чтобы они были чистыми, и чтобы ты не заболел снова.

Сначала Вике показалось, что он хочет уйти. Но потом он закрыл балконную дверь, снял обувь и лёг рядом с ней в постель.

Его больше не рвало, но когда он лег, Вика решила, что тоже, наверное, заболела, потому что почувствовала тошноту. Но на самом деле она не заболела. Просто её всегда подташнивало от волнения, когда он был так близко.

Они лежали лицом друг к другу, когда Артемий сказал:

– Когда тебе исполнится шестнадцать?

– Через два месяца, – прошептала Вика. Мы продолжали смотреть друг на друга, и мое сердце билось всё чаще и чаще. – Когда тебе исполняется девятнадцать? – спросила она, чтобы поддержать разговор и чтобы он не услышал, какое тяжелое у неё дыхание.

– Только в октябре, – сказал Артемий.

Вика кивнула. Она гадала, почему он спросил о возрасте и что он думает о пятнадцатилетних. Смотрел ли он на неё так, словно она была всего лишь ребёнком? Что-то вроде младшей сестры? Ей было почти шестнадцать, и разница в два с половиной года не имеет большого значения. Может быть, когда людям пятнадцать и восемнадцать, это кажется слишком большой разницей.

– Я должен тебе кое-что сказать.