Татьяна Грачева - Кисло-сладкое. Юность

Соня первой разорвала этот странный контакт и спустилась к Олесе.

– Так мы идём в «Грильяж»?

– Да, сейчас, – она приподнялась на носочках и нашла взглядом Марка. – Марк, ты идешь?

Он посмотрел на Соню, но ответил Олесе.

– Не могу, у меня тренировка.

– Как хочешь. Второго приглашения можешь не дождаться.

Марк безразлично пожал плечами. Расстроенным он не выглядел.

Кафе оказалось уютной маленькой кофейней с кусачими ценами. Соня взяла себе только американо. Карманными деньгами её не баловали, к тому же она уже потратилась на занятия по беллидансу и планировала потратиться ещё. Мама ссужала крохотные суммы и контролировала все её расходы, с тех пор как они переехали в Краснодар, деньгами спонсировал папа. Делал это с заговорщическим и жутко довольным видом, а потом добавлял: «Только маме не говори». Даже Соня, не будучи великим педагогом, понимала, что это неправильный подход к воспитанию. Разве не должны родители выступать одним фронтом? Абсолютно точно разрешать то, что другой родитель запрещает, неверно. Папа, похоже, наслаждался ролью хорошего полицейского. На фоне мамы, ставшей адепткой минимализма, он выглядел щедрым добряком.

Когда принесли кофе, Олеся сделала глоток и приступила к допросу под дружественным соусом.

– А правду говорят, что ты живёшь в усадьбе Колоницких?

Соня задумалась, решила кивнуть.

Марина и Вика переглянулись.

– Ты же Тихомирова?

– Но бабушка моя Колоницкая.

– Охренеть, – протянул Костя, – а тебя не пугает призрак деда, повесившегося на чердаке?

Соня вздрогнула, но постаралась улыбнуться.

– Нет.

– А правда, что он полюбил горничную, но твоя бабка её прибила, расчленила, закопала в саду, а он с горя повесился.

Соня вздохнула. Реальную версию она узнала не так давно от самой Ольги Станиславовны. Не было никакой горничной. Было отчаяние и неразделённая любовь, но не к горничной. Имя разлучницы бабушка не озвучивала, называла её «другая женщина». Естественно, с Соней она своими переживаниями не делилась. Бродя по дому, бормотала проклятия в адрес мужа и подколодной змеюки. Желая потратить свободное время на подслушивание, можно было узнать и больше, но Соню эта история пугала, ещё больше страшила возможность убедиться в том, что бабушка действительно приложила руку к смерти деда, и повесился он не сам. Нафталиновую, злопамятную бабушку Соня вполне представляла в роли хладнокровной убийцы.

– Нет, но версия хорошая.

– Ладно, чушь всё это, – оборвала Олеся. – Кайла, я тебя не просто так позвала. Между прочим, Сергей уже несколько раз про тебя спрашивал.

Соня сдержанно улыбнулась, показывать, как ей это приятно, было бы непростительной ошибкой.

– А сам он подойти и спросить про меня у меня не может?

Марина и Вика переглянулись.

– Он тебе нравится, да?

– Симпатичный, – согласилась Соня, продолжая изображать безразличие, хотя в душе ликовала. Ага, он её заметил!

Олеся развернулась к Косте.

– Принеси-ка нам печенье и попроси поставить мою любимую песню.

Как только он ушел, Олеся склонилась над столом.

– Если что, я не против. Даю добро на ваши отношения. И, в принципе, рекомендую его как хорошего любовника. Там всё в порядке.

Глаза Марины загорелись возмущением, губы сжались в тонкую линию. Соня с удивлением поняла, что она-то точно против. Интересно, знает ли Олеся, что одна из её подруг влюблена в Сергея? Во всяком случае, теперь стало понятно, почему Марина таскается за ней хвостом и заглядывает в рот. Кроме явных преимуществ, которые давала дружба с королевой школы, тут просматривалось и скрытое стремление подобраться к Сергею. В принципе, привязанность в этой компании строилась на взаимной выгоде и страхе. Олеся обзавелась подданными, а они, в свою очередь, кое-что от неё получали. Кто-то защиту и популярность, кто-то надежду на её благосклонность или другие преимущества. Соня пока не все разгадала.

Она откинулась на спинку стула, задумчиво постучала ногтем о край чашки.

– Я пока не решила, нравится ли мне Сергей.

– Нормально вообще. Не решила она, – возмутилась Олеся. – А кто тебе нравится? Абросимов, что ли?

Соня с трудом удержала невозмутимое выражение лица.

– Нет. При чём тут вообще Абросимов?

Олеся задумалась.

– Он почему-то тебя тоже терпеть не может. Насчёт Марка предупреждаю. Я к нему присматриваюсь, пока не определюсь, его не трогать, – она на секунду замолчала, отпила капучино и продолжила на тон выше: – На выходных соревнования по кроссу на Затоне. Физрук намекал, что ждёт от нас поддержки, у нашей школы есть все шансы на победу. Теперь вдвойне. Марк, оказывается, лёгкой атлетикой занимается и будет участвовать. Сергей, кстати, тоже. Посмотрим, если Марк победит, я буду с ним ласковее. Фактурный мальчик, с перспективами. Узнать бы, кто его родители. В общем, на Затоне будет видно, куда плясать.

Вернулся Костя и поставил перед Олесей блюдце с печеньем.

– Вы про соревнования? Я тоже хотел участвовать в кроссе, но из нашего класса взяли только троих.

Олеся скептически оглядела мощную фигуру Кости.

– А ты что, бегать собрался, да ладно! – увидев его насупленные брови, поспешно добавила: – Вот бокс или борьба – это твоё. Бег – это несерьёзно, да и непрактично. Так ты всегда меня сможешь защитить.

Костя тут же расплылся в улыбке, а Соня сделала вывод, что о влюблённости Марины в Сергея Олеся, естественно, знает. Порой она проявляла редкостную ограниченность, но дурой не была и умела манипулировать своими подданными. Значит, таков её план, возможно, она хочет наказать Марину или продемонстрировать, как шатко её место на школьном олимпе и кому она всем обязана.

Соня встала и достала из рюкзака кошелёк.

– Мне нужно идти, – отсчитав сумму, равную стоимости американо, отодвинула стул.

– Мы обычно поровну скидываемся, – заметила Олеся, разглядывая Соню с пронзительной въедливостью, – ещё три сотки добавь.

Соня молча достала нужную сумму и с деланой небрежностью кинула поверх счёта.

– До завтра. Спасибо, что позвали. Хорошее кафе, уютное.

Уже на улице она судорожно вспоминала, хватит ли у неё денег, чтобы добраться домой. Дорого ей обошелся кофе в компании Олеси.

К выходным погода решила выкатить на небо яркое солнце и приглушить ветер. Соня не сказала родителям, что собирается на соревнования, иначе начались бы вопросы: почему она сама не участвует и до сих пор не записалась в секцию лёгкой атлетики? Уложив распущенные волосы, она натянула джинсы, надела кроссовки и замерла перед открытыми дверцами шкафа. Укутываться не хотелось, в этих джинсах её фигура выглядела аппетитно-соблазнительной, такую возможность покрасоваться не в школьной форме нельзя было упускать. Тем более солнечно, можно обойтись короткой лёгкой курточкой.