Софья Евдокимова - Всего лишь лето юности

– Думаю, нам стоит побежать, – как ни странно, это не мои слова, несмотря на то что я с ними согласна на все сто.

Марина рванула так, будто мы только что грабанули банк и уносились от вооружённых полицейских, готовых подстрелить нас в любой момент. Конечно, я старалась от неё не отставать, но, как оказалось, физическое состояние моего тела в разы хуже Марининого, либо я просто меньше боюсь.

Мы выбежали из торгового центра уже давно и сразу после этого я была готова остановиться, но подруга всё неслась и неслась. У меня же было ощущение, что пробеги я ещё метров десять и я отхаркну свои органы. Всё, надо тормозить, я закричала:

– Стой! Кажется, всё, – надо отдать мне должное, я поддерживала темп Марины, почти поддерживала, нас отделяли какие-то пять метров, может десять. – Ты в тайне от меня занимаешься лёгкой атлетикой или что?

Марина схватилась руками за ноги, пытаясь отдышаться и мой взгляд упал на светленькую коробочку, которая была у неё в руках. Да ладно? Она тоже прихватила кое-что с собой. Я засмеялась:

– Марина, ты что своровала? – указательный палец направлен прямо на духи. Я попыталась сказать это максимально осуждающим тоном, но кашель всё испортил, говорить было тяжело, так как всё горло першило.

– Я подумала, раз я уже замешана, пусть хоть что-то я от этого получу, не зря же неслась столько. Когда мы направились к выходу, я схватила их с полочки, они показались мне вполне симпатичными.

– Дак это из-за тебя за нами погнался тот охранник! Ведь он не видел, как я тырю парфюм. Если бы он всё-таки, каким-либо не ведомым для меня образом узрел это, тогда бы подошёл гораздо раньше, – это не было упрёком, я не могла упрекать её за то, что только что сделала сама. – Зато было весело, правда только ровно до того момента, пока моё сердце не пыталось разорвать грудь, а обед не старался выползти с моего желудка.

– Мне было страшно. Страшно, что нас поймают.

– Однако ты добровольно всё для этого сделала. Дай хоть оценить аромат, может я зря прикупила свой.

– Прикупила? Мы были в разных пространствах или мне показалось?

Вынув из коробочки, она прыскает себе на руку. Лицо Марины искажается недовольной миной, и кажись, я сделала правильный выбор.

– Всё настолько плохо?

Я наклоняюсь к её руке и меня обдаёт отвратительным запахом, мне даже сложно понять, аромат чего это.

– Ко мне лет пять назад приезжала бабушка, кстати это была наша единственная встреча. Впрочем, это неважно, от неё воняло именно этим, – я ткнула пальцем в коробку с духами. – Ещё она жила со мной в комнате, поэтому после неё вонял буквально каждый сантиметр моей территории. Я до сих пор помню, как неделю, если не больше, я пыталась избавиться от него.

У Марины вырвался смешок, должно быть излишней моей эмоциональность, с которой я всё рассказываю. Такую отвратительную ситуацию невозможно описать по-другому, я хочу, чтобы Марина поняла, «что мне тогда пришлось пережить». Хотя воспоминания с того бабушкиного визита остались по большей мере положительными, не считая конечно этой вони. Мне нравилось, что пока она с нами жила, мама никого не приводила домой, а потому я могла не переживать, что однажды, встав ночью в туалет, обнаружу незакрытой дверь в мамину комнату и разгляжу нелицеприятные сцены, как это случалось пару раз. После такого я почему-то испытывала отвращение к маме. Когда утром мы пересекались с ней на кухне, я старалась не смотреть на неё и как можно меньше взаимодействовать, потому что любое общение тогда вызывало приступ тошноты. Понятно, что она взрослая женщина и сама может решить с кем ей разделять постель, но я бы предпочла, чтобы она занималась сексом в моё отсутствие дома или хотя бы запирала при этом дверь, думаю, это не такие уж и грандиозные пожелания.

– Видимо, воровать не моё.

– Дело в опыте. Я, конечно, не спец, далеко не спец, но всё-таки полагаю, что так.

– Так, нет. Никакого опыта не будет, это был исключительный случай.

– Ты сейчас серьёзно? Ладно, сделаем вид, что поверили, – усмешка вырвалась из меня.

Я направилась неспеша в сторону дома.

– Ты мне не веришь? – Марина нагнала меня и уже шла рядом. Она всерьёз восприняла мои слова, но я даже не пыталась задеть её чувства, я лишь попыталась намекнуть. Слова слишком часто интерпретируются неверно.

– Конечно верю. Только вот, такое я где-то уже слышала, – я подмигнула ей, что ужасно взбесило её. А вот сейчас я уже прекрасно знала, что делаю. Меня начала подбешивать Марина, иногда она невыносима. И в такие моменты я намерено играю на её нервах, как на струнах гитары. Не, ну, а что она?

– Что?

– Ничего, не раздражайся. Я всего лишь хочу сказать, что ты не всегда отвечаешь за свои слова, – я ускорила шаг. Фразу о том, что это был исключительный случай, я слышу, как минимум в третий раз. Да, я всегда являюсь зачинщицей таких ситуаций, но у каждого есть голова на плечах. Тем более, меня раздражает совсем не это, а то, что она строит из себя правильную девочку, но я знаю её настоящую. Подруга безумней меня, но Марина не признаёт это в себе, а это значит, что безумие находится вне её контроля и может проявляться в самых страшных формах.

Наконец-то мы дошли до места, где нам предстоит разойтись.

– Созвонимся.

Вроде всё так, но в то же время всё далеко не так – Марина добавила капельку этой тошноты в такой чудесный день.

Когда я уже подходила к подъезду, то увидела машину прилизыша. Да что такое, кто портит мой день-то, а главное за что.

Каждый раз при нашей с прилизышем встречи на его лице натягивается фальшивая улыбка. Сейчас же я стараюсь с ним не пересекаться: если он приходит, то я либо сижу у себя в комнате с закрытой дверью, либо стараюсь по-тихому свалить из дома, потому что разговоры с ним самое отвратительное, что может случится. Этот мужчина всегда такой аккуратный, такой чистый, такой порядочный. При его виде меня немного передёргивает. Боже, меня раздражает чистота в человеке, что будет дальше?

Кажется, я «нереальный везунчик» – прилизыш прямо сейчас выходит из подъезда, а я подхожу, прятаться уже слишком поздно. Надеюсь, он не заметит лёгкого смятения моего тела или резкого порыва, когда я его заметила и решила, что может успею куда-нибудь заныкаться.

– Здрасте, – слышно ли моё отвращение в голосе, которое я, между тем, не так уж и скрываю.

Он придерживает рукой дверь подъезда и с заинтересованностью смотрит на меня:

– Добрый день. Мама сказала, что ты не хочешь с нами лететь. Почему? – он смотрел мне в глаза с надеждой получить искренний ответ, даже жаль было его разочаровывать:

– Просто не хочу, – пожав плечами, ответила я.

Он заглядывает мне в глаза. Не верит, впрочем, кому есть до этого дела.