Валентина Пакова - Пыльные ветки сирени

Началась ли эта история под ярко цветущим ароматным кустом сирени, в конце мая, где мы детьми строили домики, либо в октябрьскую холодную и дождливую ночь, когда сирень уже сбросила листья и под гнетом ветра касалась макушками земли – сказать сложно. Ровно и то, что, вероятно, она начинается прямо сейчас на ваших глазах на этих шершавых книжных страницах.

Девочка, которая написала эту книгу, родилась вполне здоровой. Ночами она плакала, мучилась коликами, а днем спала. Маме было удобно, так как она могла спокойно заниматься своими делами весь день, пока ребенок спал. Девочка росла и развивалась нормально, об этом она прочитает в своей медицинской карте при местной поликлинике.

Деревня, в которой росла девочка, русская. Переселенцы из Нижегородской области облюбовали местный чернозем, построили дома и вот из поколения в поколение передают свой говор с ударением на гласные А и О. Кольцовка существует до сих пор. Родители девочки были чувашами из соседних деревень. Мама из Мамалаево Вурнарского района, а папа из Нижних Абакасов Ибресинского района. На границе двух районов, которые разделяет речка Потаушка, и расположилась ее родная деревня.

В Кольцовке в начале 80-х годов был колхоз имени Ленина, и местный председатель собирал всю молодежь в окрестностях для работы в колхоз.

Так родители согласились жить и работать тут. Жилье дали им сразу. Это частный дом на две трехкомнатные квартиры. Полноценное жилье, даже ванна и туалет есть, водоснабжение и электричество, как в настоящей городской квартире. Не было только центрального отопления. Дело было осенью, поэтому печку пришлось класть по-быстрому. Газ провели только в конце 90-х годов. По вечерам зимой, когда дом остывал, в углах комнат образовывалась наледь и даже сосульки. Поэтому утром опять приходилось затаскивать домой уголь в железном ведре и топить печь. Топили, каждые два часа подкидывая уголь, иногда дрова, и до вечера температура в комнатах держалась комфортная. Но вечером все равно снова нужно было топить печь, чтобы ночью спать было тепло.

Так было до 1998 года, пока не началась газификация республики.

– Мам, а расскажи про мою бабушку, – просила девочка. – Я помню только, что на пять лет бабушка мне подарила оранжевое ситцевое платье. Я сразу его надела и вместе со всеми поехала работать на свеклу. Сидя на мешках в кузове трактора и кутаясь в засаленную фуфайку, я чувствовала себя просто королевой.

– Всю свою жизнь она прожила в деревне, – начала мама. – В военные годы была тружеником тыла, работала на лесозаготовке. Когда она, будучи 17-летней девушкой, пыталась бежать с подругой из леса, их поймали и посадили в Ивановскую тюрьму. Самолеты-бомбардировщики летали над ними каждый час и даже ночью. Было невыносимо страшно от громкого гула, и казалось, что вот-вот заживо окажешься под какой-нибудь бомбой. Через несколько месяцев ее освободили, потому что не хватало рабочих рук. И Евдокия Васильевна снова принялась работать на лесозаготовке и копать траншеи.

Когда ее старший сын, мой брат, был в 7-летнем возрасте, дотла сгорели их бревенчатые старый и новый дома. В новый дом даже въехать не успели, только-только построили. Мальчишки хотели пожарить яичницу на стружках, которые остались от сруба, и разожгли костер, который уже не могли остановить. Там же в доме заживо сгорел больной эпилепсией родственник. Его привязывали к батарее взрослые, чтобы не дай бог припадок не случился где-нибудь на улице, и уходили на весь день работать в поле.

В тот день Катина бабушка шла из Вурнар. Она ходила оформлять документы на новый дом. Кто-то из жителей деревни попался ей на встречу и сказал: «Там пожар!»

Бабушка тут же осознала, что про ее дом говорят, и упала в обморок прямо там – на дороге среди вековых сосен. Очнулась только к вечеру, а когда подошла к деревне, оба дома сгорели дотла.

Несмотря на испытания судьбы, страх и ужас, перенесенный ею в молодости, в старости она сохранила-таки блеск в глазах и плела так же две косички, которые прятала под платок. Этот момент Катя описала в сочинении «Портрет моей бабушки», которое стало поворотным в ее судьбе. Отец, прочитав это сочинение, отнес в редакцию, и его напечатали в местной районной газете. Катю потом все учителя поздравляли в школе с самого утра. Щеки ее наливались малиновым цветом, но внутри было тепло.

Катино детство прошло под присмотром Евдокии Васильевны. Едва встав на ноги и научившись ходить, девочка тут же побежала. Ножки были колесом, и было забавно наблюдать, как она убегает, а следом едва поспевает за ней бабушка.

Со временем ножки выпрямились, и постепенно Катя превращалась в красивую девушку.

Очень любила Катя проводить каникулы у бабушки в деревне. Тяжелым трудом досталось строительство нового дома после того, как дотла сгорел старый дом и рядом с ним только что построенный большой дом.

Любимым занятием Катюши было открывать окна и смотреть на улицу. Потом закрыть и снова открыть. Есть такой шарм – отодвинуть заезженную щеколду снизу и сверху, распахнуть окно и смотреть на улицу, дышать влажным воздухом раннего утра или после дождя. Хорошо, если мимо проходил какой-нибудь человек. Тогда можно было его встретить и провожать взглядом, оглядывая с ног до головы. Пожилые женщины были одеты в домотканые платья, обязательно с фартуком. Мужчины – в рубашки и суконные брюки, кепки.

С удовольствием Катя просыпалась летом в пять утра вместе с бабушкой, чтобы проводить в стадо овечек. Вставали они без будильника, едва солнце касалось горизонта. Ей запомнилось одно туманное утро, когда роса еще не высохла, а от топота копыт спешащей в стадо скотины пыль смешалась в воздухе с туманом. Солнце медленно поднималось над лесом. Там же стучали колеса проезжающего вдали поезда.

Катя с бабушкой возвращались вверх по дороге домой.

Бабушке было уже за семьдесят, когда она переехали жить к своей дочери, Катиной маме. В дом, где родилась Катя, провели газовое отопление, а в бабушкиной деревне газа еще не было. Сначала она только зимовала в их доме, а потом стала оставаться и на лето.

Особого ухода за собой бабушка не требовала, наоборот, помогала всеми силами. Убирала навоз, каждый день мыла посуду, подметала пол. Единственной отдушиной и теневой стороной у нее была самогонка. Этого зелья в доме было достаточно, и она потихоньку его употребляла. Сильно не бушевала, но и нервы молодым девчонкам, своим внучкам, трепала.

Самогонку держали в доме, потому что в деревне она была необходима. Люди с ее помощью снимали стресс от тяжелой физической работы. Если кто-то помогал привезти картошку или собрать в поле сено, то просили в благодарность налить стакан самогонки. Гнали самогон в предбаннике. Бабушка сама за этим следила. Основные ингредиенты были вода, сахар и дрожжи. Иногда шли туда кислые вишни или малина.