Кондрей Андратенко - Секунду назад

Нас снесло течением за мост и прибило к противоположному от людей берегу.

Я аккуратно подхватил девушку снизу, чтобы вынести ее на берег. Она хоть и была хрупкая на вид, но вода, наполнявшая ее куртку, сделала ее тяжелее, как мне казалось, раза в два.

Она открыла глаза, которые ярко светились в свете уличного фонаря, и тихо сказала:

– Здорово, повторим?

Я все-таки вынес ее на берег и поставил на ноги. Мы начали отряхиваться и пытаться отжать одежду на себе. Несмотря на бабье лето и довольно теплую для сентября погоду, после купания было неимоверно холодно. Я стал лихорадочно соображать, где можно быстрее посушить одежду, и вспомнил, что совсем рядом живет одна очень хорошая знакомая. Свое появление мы как-нибудь обоснуем, здоровье в первую очередь, зуб на зуб уже не попадал.

– Я бы предложил свою куртку, – галантно произнес я, куртку я все же выловил из реки, – но боюсь, что она не согреет. Поэтому у меня есть идея, где согреться. Пойдем, тут рядом.

– Да я тут тоже рядом, – сказала девушка.

– Но тогда тебе придется объяснять, почему ты мокрая.

– Придется, пойдем с тобой.

***

Хорошую знакомую звали Наташа, и жила она с бабушкой. Наташа была не из тех Наташ, которых зовут «Натаха», которая слона на скаку остановит и хобот ему оторвет, а из тех Наташ, которых зовут «Наталья Николаевна» и сразу представляется девятнадцатый век, званый бал и молодой повеса Александр Сергеевич в роли мужа. Только мужа у Наташи еще не было, поэтому ее бабушка всегда была рада незваным гостям, всех зазывала на чай и кормила пирожками. Молодые люди на пирожки приходили с удовольствием, но звать замуж Наташу не спешили.

Мы дошли до дома, поднялись на третий этаж, и я позвонил в звонок. Очень кружилась голова, и меня бил озноб. Минута, через которую открылась дверь, показалась чуть ли не вечностью.

– Добрый вечер, – сказал я бабушке, открывшей дверь.

Больше я ничего не успел сказать, потому что аккуратно сполз по стенке и отключился.

В себя я пришел уже в квартире на кресле, очнувшись от резкого запаха нашатыря. Вокруг суетились Наташа и бабушка.

– Очнулся, слава богу, – сказала бабушка.

Наташа протирала мой лоб уксусным раствором и приговаривала:

– Ты весь горишь. Ты нас напугал. Мы думали, ты напился. Запаха алкоголя нет. Весь мокрый. Что случилось?

– Где она? – только и смог сказать я.

– Кто она? – спросила Наташа.

– Девушка, с которой я пришел.

Наташа вопросительно посмотрела на бабушку.

– Да он один пришел, – ответила бабушка, – жар, наверное.

– Марш в горячий душ, – распорядилась Наташа, – потом все расскажешь. И не смей дверь закрывать, а то еще там в обморок упадешь, как тебя доставать.

Я встал с кресла и поплелся в душ. Бабушка молодец, обратил я внимание, на кресло клеенку постелила, чтоб не промокло, хозяйственная.

Кружилась голова. В ванной комнате я включил душ и все равно сел на дно ванной, мало ли что. Похоже, что у меня небольшое сотрясение. Куда делась моя новая знакомая, непонятно, может, убежала, когда увидела, что я падаю. Я был не в том состоянии, чтобы развивать эту мысль.

Кое-как я согрелся под горячей струей воды, надел махровый халат, развесил одежду на батарее и вышел к дамам. Дамы сидели на кухне. На столе дымился заварочный чайник. По чашкам был разлит чай. Во главе стола стояла тарелка с пирожками и розетка с вареньем.

Я отхлебнул чай, в чае была разведена лошадиная доза жаропонижающего и натертого имбиря. Речи о том, чтобы отказаться от предложенного напитка, не было, это я понял по взгляду бабушки. Пришлось сразу заесть чай пирожком.

– Рассказывай, – с нетерпением сказала Наташа.

Я отхлебнул еще раз, на этот раз заев противный вкус вареньем из китайки.

– Да нечего особенно рассказывать, – сказал я, – я увидел, как девушка в воду упала, и бросился спасать.

Чисто технически все так оно и было. О деталях я умолчал.

– Ой, как романтично! – сказала Наташа. – Тоже, что ли, пойти нечаянно упасть, может, меня кто-то и спасет.

– А если нет? – спросила бабушка.

– Кто не рискует, того не вылавливают! – парировала Наташа, а мне сказала: – Ты когда в следующий раз у речки пойдешь?

На самом деле Наташа просто беззлобно глумилась над бабушкой. Никаких видов на меня не имела, как и я на нее. Хотя кто его там знает, чего у баб на уме.

Разговор мне не нравился, я сделал еще несколько больших глотков из чашки и вопросительно посмотрел на пироги.

– Ешь-ешь пирожки, – сказала бабушка, – все равно мы их больше не будем!

Вот это поворот, подумал я и застыл с надкушенным пирожком.

– Что, не нравятся? – спросила бабушка.

– Нравятся-нравятся, – поспешно ответил я, – да вот, пытаюсь разобрать, что за начинка в пирожках, очень сладкая, яблочное повидло?

– Это карамелизованный лук, – ответила бабушка.

И пирожки из меня попросились назад. Пришлось сделать еще два больших глотка и незаметно спрятать остаток пирожка в рукав халата.

– Спасибо, – сказала я, – очень вкусно, но мне пора.

Я встал и собрался выйти из-за стола, но в этот момент голова у меня закружилась, и я рухнул обратно.

– Нет-нет, – запротестовала бабушка, – куда на ночь глядя? Мы тебе постелили уже, и одежда у тебя мокрая. Переночуешь, а завтра пойдешь. К тому же выходной! А я завтра творожку свежего куплю, сметанки, сырников сделаем.

Сопротивляться у меня не было сил, к тому же начало клонить в сон. Я аккуратно по стеночке дошел до кровати, лег и отключился.

Ночь у меня прошла в тревожных снах, как это бывает во время болезни. Мне все время казалось, что ко мне на край кровати садится моя новая знакомая и мы с ней о чем-то разговариваем. Как только я пытался приподняться и прикоснуться к ней рукой, она исчезала. Не берусь утверждать, но, возможно, мне снились сны и более пикантного характера, потому что проснулся я не только в весьма улучшенном состоянии, но и преисполненный силы молодецкой во всех частях тела.

А проснулся я оттого, что кто-то трогал мой лоб.

– Ага, – сказала Наташа, – выздоравливает, значит.

И щелкнула пальцами по одеялу, которое топорщилось у меня чуть ниже живота.

– Вставай, сырники проспишь, – сказала она и вышла из комнаты.

Я сел на кровати. Рядом на стуле лежала высушенная и выглаженная одежда. Из кухни раздавался аромат сырников.

После умывания я пришел к завтраку.

– Как ты? – спросила бабушка.

– Уже лучше, – сказал я, – спасибо большое. Сейчас домой пойду.

– Да куда ты пойдешь? – запричитала бабушка. – Отлежись денек.

– Скажите, – вкрадчиво поинтересовался я, – я же вчера не один приходил, со мной девушка была. Где она?

– Вот заладил, девушка-девушка, – сказала бабушка. – Один ты был. Сам не свой, привиделось, может, чего.